Искатель. 2009. Выпуск №09 - Сергей Борисов

Обернулся он вовремя. Мужик, растопырив руки, шел на него.

Андрей опять уклонился и ударил сам — в солнечное сплетение. Мужик согнулся, постоял так, согнувшись, будто раздумывая, падать или не падать, и рухнул на пол. Глаза его вылезали из орбит. Рот открывался и закрывался, как у рыбины, выброшенной на берег.

Андрей наклонился к нему.

— Лучше уезжайте. Сами. А то в следующий раз я приду и убью тебя. Или ее.

Ведьма ломилась в дверь туалета и неразборчиво сыпала проклятиями.

— Я… милицию… — Мужик выталкивал из себя по слову и вращал зрачками. — Я…

— С милицией я договорюсь, — пообещал Андрей, пнул дверь туалета, цыкнул на ведьму, подумал, не пнуть ли и мужика под ногами, но счел, что на сегодня с этого урода достаточно. Теперь можно и к участковому наведаться.

На лестничной площадке он натолкнулся на седобородого дедка в траченном молью пальто и с матерчатой сумкой в руке. В сумке уныло позвякивало. Пустые бутылки, наверное. Сейчас многие пенсионеры этим промышляют.

— Чего они там? — спросил старикан, прислушиваясь к женским воплям, доносящимся из квартиры.

— Милые бранятся, только тешатся, — сказал Андрей. — Однако участковому сообщить не мешает. А то как бы чего не вышло. Правильно я говорю?

Дед задумался, прикидывая, прав стоящий перед ним парень или не прав, потом проговорил:

— Вообще-то муж и жена — одна сатана. Но уж больно много в них сатанинского. Раньше-то тихо было, а как вселились, через день тарарам. Ты и впрямь сходи, мил человек, сообщи властям. Пусть утихомирят. Глядишь, и соседу их, Санечке, полегче будет. Изводят они его, поедом едят.

— Да ну? А он мне ничего не говорил.

— Гордый потому что. Вы к нему заходили?

— Не застал, — развел руки Андрей. — А где мне участкового сыскать, не подскажете?

— Отчего не подсказать, подскажу.

Дедок объяснил все подробно и точно, так что Андрей вскоре уже стоял перед участковым. Поздоровавшись со сдержанной вежливостью, он объяснил причины своего визита, а также изложил свои пожелания.

Сидевший за колченогим столом участковый, габаритами под стать соседу Сашки, попытался что-то сказать, но Андрей не позволил себя перебить. Тогда участковый, молодой совсем парень, набычился и стал судорожно лапать кобуру:

— Ах ты, сявка…

Безразмерное брюхо над поясом не позволило ему сноровисто выпростать табельный «Макаров», а потом было уже поздно. Андрей прижал запястья участкового к потертой поверхности стола.

— Не советую, — тихо проговорил он, глядя в глаза раздобревшему на. скудном милицейском жаловании борову в мышиного цвета форме. Андрей отлично помнил наставления лейтенанта Божедомова — не связываться с милицией, но сейчас по-другому было нельзя. Правил без исключений не бывает.

— Не советую с «чеченцами» связываться, — повторил он. — Себе дороже выйдет. Они люди войной порченные, могут и зашибить ненароком. А народ их любит и в обиду не дает. — Тон его изменился, стал деловитым: — Деньги, что от этих пришельцев получил, верни.

— Не брал я ничего, — прохрипел участковый, даже не пытаясь освободить руки от захвата. Впрочем, ему это так и так не удалось бы.

Андрей еще чуть сдавил запястья.

— Не надо! — застонал милиционер. На лбу его выступили крупные капли пота. Как горошины. Вот одна скатилась, повисла на кончике носа-пуговки и сорвалась на подбородок. Андрей сплюнул, не сдержался.

— Не буду. Если врать перестанешь. Значит, отдашь деньги их поганые?

— Не возьмут! — задышливо воскликнул участковый. — Испугаются.

— Возьмут. Они жадные. В какой-нибудь благотворительный фонд сдай, мне квитанцию предъявишь. А против беженцев этих дело заведешь, если они и дальше хамить будут. Понял? И последнее. Заупрямишься, юлить станешь, на меня бочку катить — тут же узнаю, уж поверь, есть такая возможность. Имей в виду, у меня на тебя целое досье собрано. Папочка с тесемочками. А в ней бумажки разные, заявления, свидетельства… Дернешься, тут же пущу в ход! И тогда сидеть тебе, паря, на нарах, а таких, как ты, жирненьких, там любят: если сразу перо в бок не воткнут, так что помягче и потолще в другое место — обязательно. Что выберешь — дуба дать или петухом закукарекать?

Боров хрюкнул. Вислые щеки его тряслись.

— Вижу, уяснил. Повторного урока, надеюсь, не потребуется.

Не потребовалось. Блеф сработал. Участковый провел с бывшими беженцами разъяснительную беседу, и те быстренько съехали — обменяли комнату в квартире Сашки и клетушку на окраине на вполне приличную двухкомнатную квартиру недалеко от центра. Если они и прогадали в площади по сравнению с той, на которую зарились, то совсем немного. Такие нигде не пропадут.

Андрей доел мюсли, налил кофе. Приподнявшись, посмотрел сквозь плексиглас колпака на океан. Пока еще относительно тихо, хотя волнение усилилось, кое-где видны барашки пенистых гребней.

Последние дни Атлантика была такой ласковой, умиротворенной, словно решила безупречным своим поведением опровергнуть заверения всех, кто видит в океане лишь немилосердную стихию, от которой человек должен ожидать лишь бед и несчастий. Но теперь, заставив усомниться в былых воззрениях, океан готов был подарить бурю, явив другой свой лик — суровый, беспощадный и, вероятно, все же истинный.

Андрей включил спутниковый навигатор. На экране высветились его координаты. Запросил метеосводку, и на карте Атлантики высветились закрученные в спираль вихри. Он вывел курсор на квадрат, в котором находилась «Птичка», щелкнул «мышкой», и картинка увеличилась. Пока еще квадрат был темным, что означало спокойное море, но в углу была явственно заметна белая полоска, которая упорно наползала на экран. Часа через два весь квадрат станет белого цвета…

Андрей покрутил ручки настройки рации. Эфир был полон голосов. Шедшие за ним яхты уже испытывали на себе мощь урагана.

Яхта вздрогнула, приняв на палубу догнавшую ее волну. Андрей щелкнул тумблером, обесточивая приборы, и бросился вон из каюты.

— Ёкарный бабай!

У горизонта громоздились тучи. Вода на глазах теряла зеленоватый оттенок, предпочитая ему серо-стальной. Ветер крепчал с каждой минутой. Волны все выше, точно в ознобе, вскидывали мохнатые белые воротники.

Андрей спустил грот. «Птичка» тотчас отозвалась на уменьшение парусности — сбавила скорость, стала мягче всходить на волну, уже не зарываясь в нее носом.

Напялив оранжевый спасжилет, Андрей застегнул страховочный пояс и встал к штурвалу. Отсоединив удерживающие его стропы, он довернул яхту так, чтобы пенные валы накатывались точно с кормы. Маневр удался: очередная волна, готовая обрушиться на палубу, за два-три метра до яхты вдруг сникла и стыдливо скользнула под днище.