Канкан для братвы - Дмитрий Черкасов

– Почему?

– Потому, что янкесы предположить не могут о финальной «доводке» любого изделия кувалдой и напильником! – захохотал Александр Николаевич. – У нас ведь как? Соединительные блоки ни в жисть не совпадут с местами крепления! Все делается на глазок, ибо всем понятно, что сборщики где-нибудь подстучат киянкой, поставят гайку не того размера, вместо винта загонят подходящий по диаметру гвоздь и прочее в том же духе... Был один случай, – доктор технических наук мстительно улыбнулся. – Году в семьдесят пятом. Америкосы купили в какой-то африканской стране наш новейший зенитно-ракетный комплекс и техническое описание к нему. Решили посмотреть, как все устроено... Привезли комплекс к себе на базу в штат Джорджия, одну ракету разобрали, детальки разложили – а собрать обратно не могут! Каждый раз три-четыре каких-то болта лишними оказываются! И так пробовали, и сяк. Ну не идет, хоть ты тресни! Ладно, разобрали вторую ракету... Та же история. Только теперь не болты лишними оказываются, а пара гаек, кусок алюминия размером с ладонь и обрывок медной проволоки. Бились-бились с этими ракетами, но так и не дотумкали... Напоследок приняли историческое решение ничего не разбирать, а запустить последнюю оставшуюся ракету по самолету-мишени. Проверить, так сказать, в действии... Согнали на полигон специалистов, позвали генералов из Объединенного Комитета начальников штабов НАТО, выпустили самолет и нажали «пуск». Что тут началось! – Рыбаков-старший закатил глаза. – Первая ступень выгорела еще до того, как ракета сошла с направляющих. Весь комплекс и два десятка инженеров-америкосов – в пепел! Дальше – больше! Ракета наконец срывается с фермы и прямиком идет к бункеру, где засели генералы. В бункере – паника! Но на полпути снаряд внезапно изменяет траекторию, свечкой летит в небо и бьет точно по фюзеляжу самолета радиолокационной разведки, барражировавшего в паре миль от мишени... «Авакс» – в землю, обломки корпуса ракеты – на головы аэродромным рабочим. Еще три трупа и человек пятнадцать раненых. При этом боеголовка почему-то не взрывается, пролетает по пологой дуге, задевает транспортный вертолет, сбивает его и втыкается в центр кукурузного поля. У америкосов – шок! На поле отправляется команда саперов, дабы доставить остатки снаряда обратно на базу. Полчаса ждут, час – саперы не возвращаются. К ним отправляются проверяющие... На месте падения боеголовки – огромная воронка и куски тел саперов. Сработала-таки боеголовочка! Финита... Говорят, что остатки комплекса и разобранные ракеты америкосы после этого забетонировали в старой шахте. Во избежание повторения инцидента.

– Не слабо! – прокомментировал Денис,

– Это еще не все. Наши, как узнали о произошедшем, тут же создали комиссию, – Александр Николаевич промочил горло. – Собрали проектировщиков, мастеров с завода, наладчиков. Те почесали репу и говорят – янкесы сами виноваты, не умеют с нашей техникой обращаться. Сначала надо было фомкой, – Рыбаков-старший поднял указательный палец, – немного отогнуть крепления на направляющей ферме, чтобы ракета свободно сошла с нее. Потом, при нажатии кнопки «пуск», сильно ударить кулаком по приборной панели, дабы замкнуть все цепи. Что-то там сбоило в электрике... Без выполнения этих двух обязательных «штатных» операций комплекс нормально работать не мог.

– А лишние детали откуда? – заинтересовался отпрыск.

– Обычная история, – отмахнулся бывший химик. – Где-то что-то уронили внутрь корпуса, а доставать лень. На полетные характеристики мелкие железяки не влияют.

– И что, у нас любые ракеты так делают?

– Не только ракеты. Один раз внутри контейнера с оружейным плутонием, аккурат между сегментами, нашли здоровенную рукавицу. Причем не просто рукавицу, а пропитанную цементным раствором.

– Диверсия? – предположил Денис.

– Да какая на фиг диверсия! – поморщился Рыбаков-старший. – Элементарное разгильдяйство. Ремонтировали крышу ангара, где те самые контейнера хранили, а работяги из глупого интереса один ящик открыли. Рукавицу и забыли. Потом бригадира премии лишили... Бардак, одним словом.

Избитый и оштрафованный Мертвечук вышел на свободу только на следующий день после своего знаменательного тарана милицейского УАЗа. Стражи порядка долго не верили в рассказ бизнесмена о двух покупателях, решивших устроить испытание систем пассивной безопасности внедорожника «хонда» и усадивших в водительское кресло несчастного директора автосалона. Даже поколотили Мертвечука еще раз, уже в отделении, примеряя на него организацию террористического акта против сотрудников местного околотка.

Но под давлением фактов дознаватель был вынужден отказать в возбуждении уголовного дела. Немалую роль в этом сыграли показания сотрудников салона, подтвердивших присутствие на месте событий двух верзил в кашемировых пальто, таинственно исчезнувших к тому времени, как в автосалон прибыл ОМОН, вызванный пострадавшим начальником группы захвата.

Мертвечук отделался лишь синяками и штрафом за нарушение правил дорожного движения, который ему зачем-то оформил сам дознаватель. Видимо, для того, чтобы коммерсанту впредь неповадно было выполнять разные глупые указания клиентов.

Юрий Анатольевич стоически перенес удар судьбы, отправил разбитый джип в ремонт и с новой силой принялся заманивать покупателей в свой магазин, волевым усилием снизив цены на автомобили и запчасти на три процента и урезав зарплату всему персоналу...

В полдень седьмого января, когда Юрий Анатольевич осматривал стоящие во дворе новенькие седаны «хонда-сивик», ему на плечо опустилась тяжелая ладонь Паниковского.

– Ва-ва-ва... – сказал Мертвечук и сел в сугроб.

– Готов к испытаниям? – поинтересовался пребывающий в прекрасном настроении браток и подмигнул группе сопровождения в лице Горыныча.

– А-а, это... – вымолвил бизнесмен и уронил мобильный телефон в снег.

– Чо-то он, блин, бледный какой-то, – засомневался Горыныч. – На Шумахера не похож...

– Щас будет похож! – отрезал Паниковский и показал коммерсанту заранее припасенный мотоциклетный шлем. – Всасываешь? Краш-тест по полной программе, с защитой пилота.

– Я никуда не пойду! – взвизгнул Мертвечук.

– Правильно, не пойдешь, а поедешь, – согласился Алексей Кадиашвили. – Делов на три минуты...

Бизнесмен попытался отползти назад, но Горыныч наступил ему на полу дубленки.

– Не балуй! – строго сказал Паниковский, вытаскивая из кармана пальто рулон скотча.

Через четверть часа обмотанный изолентой Мертвечук был закреплен на водительском месте красного японского внедорожника, который, в свою очередь, расположился на эстакаде по центру двора. Горыныч подергал ремень безопасности, проверил стоящий в нейтральном положении рычаг коробки скоростей, захлопнул дверцу и спрыгнул на асфальт.

– Готово.

Паниковский вымерял шагами расстояние от эстакады до бетонного столба, в который должна была впечататься «хонда», и насупился.

– Тридцать метров.

– И чо? – не понял коллега.

– Разогнаться как следует не успеет...

Бизнесмен помотал головой в шлеме и что-то промычал.

Братки немного помолчали, обдумывая соответствие условий задуманного испытания строгим европейским нормам безопасности, и пришли к выводу, что в России трудно достичь идеала.

– Фигня! – резюмировал Горыныч. – Если нормально толкнуть, километров сорок наберет.

– Само собой, – согласился Паниковский.

– Эй, иди сюда! – Даниил поманил пальцем жмущегося у ворот сторожа. – Будешь судьей на финише.

– Справлюсь ли? – опасливо спросил дедок.

– Без базара, – Горыныч вручил сторожу секундомер. – Засечешь время с момента нашего толчка до удара о столб. И пальто подержишь. Ясно?

Старенький охранник обреченно кивнул.

Братки разоблачились, оставшись в джинсах и свитерах, подошли к заднему бамперу «хонды» и синхронно положили ладони на внедорожник.

Связанный изолентой коммерсант что-то невнятно выкрикнул из-под шлема.

– На счет три, – сказал Паниковский. – Раз... два... три!

Вздулись бугры мышц, стоящая у панорамного окна автосалона толпа сотрудников охнула, и маленький джип сорвался с эстакады, буквально брошенный вперед толчком двух здоровенных братанов.

Спустя три секунды внедорожник с грохотом влетел в столб.

Лобовое стекло треснуло, левую дверцу вырвало с мясом, и из автомобиля неожиданно выпало водительское кресло вместе с испытателем. С шуршанием раскрылась подушка безопасности пассажира, искореженная «хонда» отскочила назад, подпрыгнула на припорошенном снежной крошкой ледяном бугре, развернулась вокруг своей оси и остановилась.

Разбитый радиатор выпустил облако пара.

Дешевая подделка под магнитолу «Kenwood», которыми прижимистый Мертвечук снабжал в качестве «подарка от фирмы» все продаваемые автомобили, внезапно ожила. Из динамиков раздался удушливый хрип, затем бодрый голос диктора радиостанции «Азия-минус» заявил: «Государственная Дума России приняла очередную поправку к Гражданскому кодексу. Теперь за три грубых нарушения правил дорожного движения в графу “национальность” паспорта нарушителя записывается “еврей”...»