Рудольф Нуреев - Мария Баганова

это сделать. Но, скорее всего, это уже выдумка журналистов. Сам Нуреев ни о чем подобном не писал.

Нурееву разрешили остаться во Франции и дали визу беженца[42]. Но большой проблемой стало то, что в кармане у Нуреева оставалось всего тридцать шесть франков, жить ему было негде, и у него не было никакого багажа: все улетело в Москву. Особенно артист жалел о коллекции балетных туфель и трико, которые он покупал всюду, где бы ни выступал: в Германии, Австрии, Болгарии, Египте… Кларе Сент пришлось поручиться, что она обеспечит его на первое время жильем и деньгами. Эти свои обещания Клара выполнила полностью.

– Он найдет работу очень быстро, – заверила девушка чиновников.

Так Нуреев остался в Париже – страшно напуганный, растерянный, без багажа и без денег.

Современным людям трудно понять шок, который испытывал артист. Это сейчас мы повидали мир и знаем многое об обычаях других странах, об их правилах и, главное, о финансовых инструментах. А советские люди были в этих вопросах совершенно невежественны!

Кроме того, Нуреев был уверен, что его выслеживают агенты КГБ, и первые несколько дней вообще не выходил из крошечной квартирки, которую предоставила ему Клара. Кроме чекистов за ним охотились журналисты, навязчивые и бесцеремонные – с ними ему вскоре пришлось столкнуться лицом к лицу. Докучливые папарацци приставали к нему с расспросами, причем балет волновал их меньше всего. Нуреев пытался рассказать о танцах, о том, сколько всего он успел посмотреть за десять дней в Париже, а журналисты требовали, чтобы он говорил гадости об СССР, о советских людях, о Кировском театре… С тех пор Нуреев возненавидел прессу и всю жизнь старался поменьше с ней общаться.

Он в одночасье стал политическим символом, героем дня, человеком-скандалом… Ко всему этому он никогда не стремился. Он наивно хотел просто танцевать и быть свободным.

На Родине

В апреле 1962 года в Ленинграде состоялся заочный суд на Рудольфом Нуреевым. По воспоминаниям балерины Аллы Осипенко, процесс был инициирован Розой Нуреевой, стремившейся доказать, что решение Рудольфа остаться за границей было спонтанным, необдуманным, что он просто испугался. Его таки объявили предателем Родины, но назначили самое легкое наказание по этой статье – семь лет лишения свободы в колонии строгого режима.

Бегство Нуреева доставило его коллегам массу неприятностей: Дудинская на десять лет стала невыездной, Алла Осипенко – партнерша Нуреева в Парижских гастролях – на шесть лет. Во время пребывания в Лондоне ее и других артистов вообще не выпускали в город, а держали взаперти в номерах. Пока другая партнерша Нуреева Алла Сизова находилась на гастролях в Лондоне, в КГБ допрашивали ее мать, проживавшую в одной квартире с дочерью, – бедная женщина так переволновалась, что попала в больницу. А вот саму Сизову спасли ее отвратительные отношения с Нуреевым. Она искренне и эмоционально объяснила чекистам, какого мнения была о своем партнере все эти годы, и ее оставили в покое.

Александру Ивановичу Пушкину тоже пришлось давать массу объяснений в КГБ. Чекистам хотелось знать, планировал ли Рудольф свое бегство заранее. Тогда у Пушкина случился сильнейший сердечный приступ, обернувшийся хронической болезнью, от которой он и умер спустя девять лет. Но именно ему отдали чемодан с вещами его любимого Рудика: ткани для балетных костюмов, балетные туфли, блестки, мишура… и игрушечный паровозик – трогательная попытка восполнить отсутствие каких-либо игрушек в детстве.

Через несколько лет судьба послала Пушкину другого талантливейшего ученика – Михаила Барышникова. Он тоже жил на квартире у своего учителя, видел все сохраненные им вещи Нуреева и даже шил себе костюмы из тех самых тканей… Спустя четыре года после смерти Пушкина Барышников уехал на гастроли в США и не вернулся в СССР.

В гостях у Пушкина сумел побывать друг Нуреева – хореограф Руди Ван Данциг. Он привез подарки, кассеты с записями выступлений Нуреева, и встретился там с Михаилом Барышниковым. Показали ему и театральные костюмы, сшитые из тех самых тканей, что Нуреев некогда купил в Париже. Гостя убедили пойти на спектакль с участием Барышникова, и тот был очень доволен увиденным.

Надо сказать, что несмотря ни на что старый педагог продолжал любить своего беглого ученика и гордился им. На стене его комнаты висела большая афиша с портретом Нуреева в «Баядерке», но если в квартиру заходили посторонние, то афишу быстро снимали, оставляя пустое место.

Репрессиям подверглись и другие друзья Нуреева. Его сестру Розу выселили из питерской коммуналки, и ей пришлось вернуться в Уфу. Теперь у нее не было шансов ни найти хорошую работу, ни сделать карьеру.

Тамару Закржевскую исключили из Ленинградского университета. Якобы за неуспеваемость, что было чистейшей ложью. А на самом деле за связь с «изменником Родины». Говорили: будущий учитель русского языка и литературы должен был догадаться, с кем он дружит!.. Только спустя полгода девушку восстановили: добился правды ее отец. С копией зачетной книжки, в которой были проставлены хорошие оценки по всем экзаменам, он поехал в Москву и дошел до министра образования СССР!

Танцовщик Никита Долгушин вообще распрощался с Кировским театром и отправился в Новосибирск, где, однако, стал ведущим исполнителем. Юрий Соловьев – прекрасный многообещающий танцовщик, славившийся своими «космическими» прыжками, живший в Париже в одном номере с Нуреевым, стал предметом особо пристального внимания КГБ: его обвинили в «недоносительстве». Это послужило толчком к депрессивному состоянию танцовщика, годы спустя приведшему к суициду.

Первая учительница Нуреева Анна Удальцова выбросила все многочисленные газетные вырезки о своем любимце. Она публично обзывала своего бывшего ученика «ублюдком». Впрочем, неизвестно, насколько это было искренне, ведь однажды эта женщина уже пострадала от Советской власти и не хотела повторения.

Семья Рудольфа тоже восприняла его бегство крайне болезненно. Хамет словно постарел лет на десять, вынужденный стыдиться сына, которым только что начал гордиться. А Фариду волновал лишь один вопрос: а на что там, «на Западе», ее любимый Рудик будет жить? Есть ли у него деньги?

Желая склонить Нуреева к возвращению, Фариде разрешили позвонить ему. Она долго упрашивала сына вернуться – и услышала в ответ:

– Мама, ты забыла задать мне один вопрос.

– Какой вопрос, сынок?

– Ты не спросила, счастлив ли я.

– Ты, счастлив, Рудик?

– Да, мама.

«Я здесь совершенно счастлив!» – так он всегда отвечал и на вопросы репортеров.

Глава четвертая. Карьера на Западе

Первое выступление

Работу Нуреев действительно нашел очень быстро. Так случилось, что именно «Спящая красавица» стала первым балетом, в котором он станцевал после