Дочь Бересклета - Екатерина Белова

Она бредёт здесь, на границе яви и сна, этот мир ей в лучшем случае неприятен, а трое ее спутников собираются ее убить. А один из них даже не считает нужным соблюдать приличия. Почему она должна все это терпеть?

Она сделала шаг вперёд, переступая яркую траву к мягкому даже на взгляд песку с оранжевым оттенком.

— Осторожно! — крикнул Слуга.

Номер Шесть механически выдернул Ясмин, когда песок уже провалился под ее ногой и жадно втянул в себя. После отпустил и тупо, даже с некоторой обидой, уставился на собственную руку.

— Не печалься, ты все сделал правильно, — неловко утешила Ясмин. — Метка-то все ещё у меня.

Номер Шесть опустил на неё тяжелый взгляд и словно придавил им к земле. В его глазах не было ни единого из чувств, которым Ясмин знала бы название. Никто и никогда не смотрел на неё так. Она отвела взгляд, но вместо неловкости ощутила новую волну злости.

— Раз мы выбрались, то могли бы сделать небольшую передышку, — влез номер Два. — И больше не называй меня Верном, мастер. Я не даю тебе разрешения.

Демонстративно бросил свою сумку и уселся на ближайший, уже высохший от дождя и нагретый солнцем камень. В Чернотайе все происходило быстро. Ясмин равнодушно пожала плечами и опустилась рядом, чуть помедлив, сел и номер Шесть. Слуга единственный сел напротив и, покопавшись в своей суме, — самой больше из всех — кинул каждому по пилюле.

— Дневная порция минералов и витаминов, а вот воды больше нет.

Даже развалившись на камне, он выглядел, как юная нимфа, разомлевшая в тени кипарисов. Ясмин мысленно пририсовала ему яркий платок, обнявший чело, и белую тогу вместо трехслойного, наполовину мокрого платья. Ему было бы хорошо. Даже круто.

— Можно выжать немного из камнеломок, — буркнул номер Два и нагло уставился на номер Шесть.

Ясмин даже удивилась. Ей казалось, они неплохо ладят, то ли объединённые общим неприятелем, то ли из личной приязни.

— На стакан воды сто миллиграммов алкалоидов, — сказал номер Шесть.

— У меня мать выращивает камнеломки, они не ядовиты, — оспорил номер Два.

Он выглядел уставшим и потрепанным, и было неясно, откуда он брал силы на спор.

— Твоя мамка дальше сада в жизни не выходила, знай, цветочки себе сажает, — упрямо повторил номер Шесть. — А сам ты был в Чернотайе всего три раза, что ты, родненький, знаешь о камнеломках по ту сторону Варды?

Номер Два подскочил, как кузнечик, приземлившись в старинную боевую стойку, передающуюся в его древнем тотеме от матери к дитя. Номер Шесть тяжело поднялся и медленно выпрямился, словно расправляя каждую косточку в теле, а после снова чуть согнулся и двинулся вперёд, похожий на танк, сделанный безумным генетиком из человеческой плоти.

Ясмин с отвращением схватилась за виски. Голову нещадно ломило от боли, градус негодования пересёк ее личную границу дозволенного. Когда она в последний раз была настолько зла? Лет в пятнадцать.

Маленькая стерва Смирнова сидела за ней на химии и беспрестанно тыкала ручкой в спину. Не было больно, но на белой блузке оставались чернила, которые, понимаешь ты это стерва, очень сложно отстирать! Прошло почти двадцать лет, а ярость была настолько сильной, что она наконец испугалась.

Что-то было не так. Ей не свойственен такой клубок чувств, она проработала все свои детские травмы пять лет назад, это было необходимым условием работы в экспериментальной программе института.

Она моргнула и медленно, заставляя тело двигаться, поднялась. Ласка, безразличная к ее зову несколько ночей подряд, языком пламени соскользнула с запястья и развернулась семью золотыми змеями, тут же впившимися укусами в землю. Трава мгновенно почернела.

Первым на неё отреагировал Слуга, сначала приподнявшийся, а увидев Ласку, тут же севший обратно.

— Всего четыре испытания и второе из них уже началось, — с трудом контролируя голос сказала Ясмин. — Добро пожаловать в лабиринт раздора.

Номер Шесть неожиданно проворно развернулся, как был — полубоком, усиливая сходство с медведем. Казалось, даже волоски на загривке у него встали дыбом, напоминая шерсть у разозлённого зверя.

— Ну спасибо, родненькая, что предупредила-то. Вот спасибо…

Ясмин с интересом прислушалась к номеру Шесть. От него оставалось странное впечатление двоякости. Внутри страшной звериной шкуры жил прямодушный деревенский умелец, умеющий плести приятные языковые кренделя. Хирург, хотя она не глядя отнесла бы его к Ремесленникам.

— Сядь, — тихо сказал Слуга.

Номер Шесть метнул в него ненавидящий взгляд, но подчинился, следом, как кукла с выключенным заводом, осел номер Два.

Переночевать после долгих раздумий они здесь не решились и долго брели наугад, пока номер Шесть не сказал, что они бродят кругами. Открыто он не упрекал, но делалось понятно, что если твой мастер — баба, то домой живыми вернутся не все. Ясмин отмалчивалась. Слуга шёл рядом и краем глаза она видела его блестящие волосы, не схваченные в хвост и змеящиеся по плечам и спине чёрной речкой. Он выглядел задумчивым и уставшим.

— Мы ходим по кругу, — наконец-то сделал печальный, но, в целом, очевидный вывод Слуга. — Спим здесь, а утром мастер выведет нас.

Впервые за весь день он поднял взгляд, и Ясмин увидела, что его глаза полны холода и темноты.

— Да, — сказала она. — Мне нужно отдохнуть.

Глава 10

Они проснулись только к полудню, когда небо уже собирало грозовые тучи.

Ясмин проглотила пилюлю и с трудом выпрямилась.

Расселись у самодельного костра, в котором иголок было едва ли не больше веток.

— Уж что есть, миленькая, — пробурчал номер Шесть. — Зато туточки цветогоров полным-полном, вон как распылались, так что я сразу и воды нам запасу.

Он вытащил из своего воистину безразмерного рюкзачища плотный небольшой короб, из которого извлёк две хрупкие колбочки, которые при настройке увеличились в несколько раз. Установил на основание, в которое превратился короб, и вытащил шланг для перегонки.

— Я помогу, — сказала Ясмин. — Соберу цветогоры.

Номер шесть поднял голову и уставился на неё своим фирменным бронебойным взглядом. Таким вполне можно было сворачивать головы и горы, а она-то заподозрила его во взаимных симпатиях с Ясмин. Дура неквалифицированная.

— Бери не одни головки, а целиком со стеблем, тамочки влаги больше. А я покамест жим установлю — старый он, одна возня.

— Старый? — вдруг уточнил Слуга. — Почему не выдали новый аппарат? В условиях Чернотайи без перегонки воды делать нечего.

Ясмин невольно переглянулась с номером Шесть.

— Третий годик с ним шаримся, — ответил номер Шесть. — Новых нетути.

— Официально у них пятилетний срок годности, для досрочной замены нужны существенные основания, — пояснила Ясмин.

Конечно, аппараты ломались куда раньше.