Адмирал Империи 17 - Дмитрий Николаевич Коровников

Ивановна, вышедшая из челнока в сопровождении двух старших офицеров «Паллады», прибывших с ней, видимо, в качестве секундантов. — К чему такие церемонии, Васильков? Это просто поединок, не нужно делать из него шоу…

На вице-адмирале Хромцовой был надет новый, похоже, до этого мало используемый бронескафандр последнего образца — 450-ый «Ратник», отметил я, косясь на свою помятую и всю в сварочных швах 300-ю модель. Характеристики лат моей будущей соперницы превосходили мою броню процентов на двадцать, если не больше, однако в данную минуту меня это мало беспокоило, ведь драться-то я не собирался…

— К сожалению, без шоу не получится, — вздохнул я и в тот момент, когда Хромцова со своими людьми оказалась от меня метрах в пяти, выхватил из рук Кузьмы Кузьмича штурмовую винтовку и выпустил в вице-адмирала импульсную очередь.

Энергия зарядов снесла Агриппину Ивановну с ног, за секунду опрокинув на пол и обездвижив, женщина не успела даже шевельнуть рукой, чтобы выхватить свое оружие. Двое ее спутников, смогли это сделать, но замерли в нерешительности, заметив наведенные на себя винтовки тридцати моих «морпехов», а также шокированные произошедшим и не знающие, что делать.

— Успокойтесь, господа, и не делайте лишних движений, — сказал я им, отдавая оружие обратно Дорохову. — Это холостой электрический заряд, которыми пользуется наша полиция в перестрелках с секторальными бандами, и для того, чтобы успокоить слишком буйных хулиганов…

— Значит, это я буйная, — выдавила из себя Агриппина Ивановна, по-прежнему лежа на полу, электрический ток сделал свое дело, ни руки, ни ноги ее не слушались, а от этого не могли передать импульс на датчики брони…

— Может и не буйная, но точно хулиганка, — ответил я, ей, подходя вплотную и забирая у Хромцовой холодное оружие и табельный пистолет из набедренной кобуры. — Вроде бы уже взрослая женщина, и разумом не обиженная, а поступаете, как задетая за живое малолетка…

— Ты следи за речью, — огрызнулась Агриппина Ивановна, — у самого молоко на губах не обсохло, а еще чего-то говорит! А ну-ка немедленно подними меня на ноги!

Вице-адмирал Хромцова смешно, как жук, оказавшийся на спине, болтала лапками, безуспешно пытаясь подняться.

— Ну, подлец, я тебе покажу! — женщина продолжала ругаться даже после того, как я с помощью Красовского, не менее остальных пораженного моими действиями, помог ей встать на ноги. — Дай только отдышаться…

— Дышите на здоровье, времени у вас на это будет предостаточно, — сказал я, кивнув Кузьме Кузьмичу и обратившись после этого к секундантам Хромцовой. — Сдайте оружие, господа.

Оба офицера, переглянувшись, и посмотрев снизу вверх на подошедшего к ним Дорохова, решили не играть в героев, тем более что их командующая была жива, и если не считать уязвленного самолюбия, то и здорова, поэтому благоразумно отдали свои пистолеты великану-новгородцу.

— Полковник, проводите вице-адмирала и капитанов в мою каюту и следите, чтобы они по пути ничего такого не выкинули, — повернулся я к Кузьме Кузьмичу.

— Если ты задумал бунт, Васильков, тогда давай без меня, — наконец, подал голос, Александр Михайлович Красовский, немного пришедший в себя и сейчас находившийся на некоей панике. — Ты сам-то понимаешь, что творишь⁈

— Я не знаю, что вы задумали, контр-адмирал, — вторила ему, Хромцова, на запястья бронескафандра которой штурмовики Дорохова в этот момент надевали магнитные наручники. — Но выглядит это крайне низко и даже смешно…

— Не важно, как это выглядит со стороны, уважаемая Агриппина Ивановна, — ответил я. — Важно, что за этим последует, а вернее, чего в результате всего этого не произойдет…

— Помилования твоего не произойдет, — нервно буркнул Красовский, — после того, как император узнает о подобных выходках!

— Не произойдет трагедии и гибели 5-ой «ударной» дивизии, корабли которой без командующего все это время будут оставаться на своих местах и не последуют к переходу на «Бессарабию», — ответил я, кивая своим «морпехам», чтобы те уводили задержанных и забирая из рук Дорохова идентификационные браслеты Хромцовой и ее капитанов. — Как вы понимаете, сейчас совсем не нужно, чтобы вы связались с мостиком «Паллады»…

— Ну, Васильков, жди от меня ответки, причем такой, что не вывезешь, — прошипела Агриппина Ивановна, наградив меня на прощанье ненавидящим взглядом.

— Если что, я тут не причем, — вслед ей закричал Александр Михайлович.

— Чтт-то-о будд-дем делл-лать дальше? — Кузьма Кузьмич наклонился и попытался задать вопрос как можно тише, но у него не получилось, Красовский стоял рядом и все слышал.

— Оба сушите сухари, господа, — злорадно отреагировал Александр Михайлович, уже немного отошедший от увиденного, во-первых, осознавший, что лично ему ничего не угрожает, и я не собираюсь применять в отношении Красовского те же методы, какие применил к Хромцовой. А еще командующего 10-ой «линейной» обрадовало то, что за произошедшее я пострадаю от властей гораздо больше, чем мог бы пострадать сражайся мы с Агриппиной Ивановной в поединке.

«Тут похищение, саботаж, а может, если военный прокурор Веригин или кто-либо из его коллег подсуетятся, и измена Родине вырисовывается, так что не сносить тебе головы, Васильков», — так думал и именно на это надеялся Александр Михайлович, слишком уж вежливо прощаясь со мной на пирсе и собираясь поскорей покинуть «Одинокий», от греха, а верней от моих выходок подальше.

Ну и пусть убирается обратно на свою «Екатерину Великую», зачем вообще прилетал, лично понаблюдать за дуэлью? — пожал я плечами, провожая Красовского и его адъютанта, идущих к офицерскому вельботу, взглядом.

— А дальше будем