Мертвая земля (СИ) - Вальц Карина

Я вернулась в гостиную к смущенному гостю. Он смотрел на накрытый стол с таким видом, будто оттуда грозился выпрыгнуть бесконтрольный мертвец и съесть его. Яниса, не стол. Даже странно, что парень до сих пор не убежал подальше, но он уж точно жалеет, что осмелился ко мне без приглашения заявиться. Не стоило Лин вот так с парнем.

— Сейчас сюда спустится Беа, — сообщила я с улыбкой. — Уверена, она тоже голодная и ей некомфортно будет есть одной. Придется составить компанию, чтобы она расслабилась.

Янис пробормотал что-то в ответ и заметно покраснел. Он все теребил рукав формы, пытался перевернуть его вниз. Я сразу заметила засохшее пятно на ткани, и пятно довольно старое, застиранное. Ох, Лин! Наверняка это она напомнила парню про злополучное пятно, ввергая в еще большую неловкость. И даже в эту гостиную специально усадила, даже не подумав о помещении попроще. А мне теперь смотреть, как бедолага краснеет и ерзает.

Приняв из моих рук чашку с чаем, Янис сделал тяжелый глоток. Получилось громко, парень покраснел еще больше. Даже побагровел, я бы сказала. Этак впечатлительный гость подавится прямо здесь и отправится на Суд раньше времени.

К счастью, как раз в этот момент спустилась Беа и присоединилась к нам. И стало совсем не до политесов и стеснения, потому что девушка слету кинулась ко мне:

— Альтьера, я видела! Ночью я видела страшное!

— Не кричи ты, — шикнула я. — Сядь и расскажи все подробно.

Но Беа упала на колени рядом со мной и схватила за руку.

— Вчера я рассказывала вам про отвар тетушки Мины. Он обладает снотворным эффектом, ну я и… выпила его, когда мы пришли. У меня была с собой фляга, я разбавила отвар с водой, чтобы не так крепко, и все выпила. Думала, только так у меня получится уснуть… после всего. И получилось, но… сон был видением. Так бывает, я рассказывала! Судьи мне свидетели, не вру!

— Помню я про твой рассказ. Что увидела?

— Я видела Мал. Наверное, потому что вы спрашивали… или не совсем поэтому. Тетушка объясняла: мертвая земля может сотрудничать с человеком, она дарует ему власть и силу, но когда земля говорит, стоит слушать. Если слушать, Великие Судьи примут это к сведению. Как думаете, альтьера, они примут?

— Не отвлекайся, — посуровела я.

Тем более, ответить мне все равно нечего, о глубинных вопросах Мертвоземья я старалась думать как можно реже. Возможно, потому что мой Суд будет суровым, служить мне в Посмертье целую вечность. Какая радость, что мне даже на это уже давно плевать.

— Жить надо так, чтобы Суд был легким, — встрял Янис с философией для детей. — Расскажите, что вы видели во сне, Беа, вдруг это поможет нам всем. В том числе Мал.

— Мал… — девушка зажмурилась и покачала головой. — Нет, Мал уже не помочь. Я видела ее, она мертва! Это случилось еще вчера, времени осталось совсем мало… так мало, что ее труп придется придать огню, Мал нет дороги в Посмертье. Она не попадет в землю! Кто бы это ни сделал… пусть его Суд будет жестким и справедливым.

— Забудь уже о Суде. Ты знаешь, где нам найти Мал?

— Да.

— Отвести сможешь?

— Наверное.

— Тогда веди.

Уходя, я приказала Лин послать за Даром и взяла с собой пару человек из прислуги. Кому-то ведь придется вернуться и сообщить, где мы Мал нашли. А оставаться в каком-нибудь грязном переулке в одиночестве мне совсем не хотелось, вчерашних приключений хватило. Бить детей мне не понравилось, пусть даже они и начинающие шакалы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ К моему удивлению, мы шли не в сторону Низменности, а двигались по Холмам. Беа все время останавливалась и озиралась по сторонам с ужасом и недоумением, как будто гадала, где она оказалась и как ее сюда вообще занесло. Янис пыхтел рядом с напряженным видом, но выглядел куда более расслабленным, чем в моей гостиной. Поиски трупа явно приободрили парня.

— Как думаете, это правда? — шепнул он мне. — Насчет времени убийства? Если труп уже не придать мертвой земле, значит, девушка ушла больше суток назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— По времени все совпадает, — пожала я плечами. — Она пропала примерно в это время вчера, ее дом обыскивали. А сама Мал… возможно, она торопилась на встречу, с которой уже не вернулась.

— Наверное, хорошо, что у нее не было семьи.

Сжечь тело без королевского соизволения — это позор. В Мертвоземье тела принято хоронить как можно быстрее, предавать мертвой земле. Чтобы умершие, пройдя Великий Суд и получив приговор, продолжили службу в Посмертье. Или ушли на покой, если Судьи решили так. Служба в Посмертье длилась согласно приговору, это могли быть годы или десятки лет, никто не знал точных сроков. Известно лишь, что умершие становились частью Армии Мертвых, а ей может командовать наследник древнего рода Гранфельт. Сейчас это Роксана, следующим станет Александр. А после — его дети. И только наследник Ренана Гранфельта может освободить от Суда и отдать этот приказ: сжечь чье-то тело. Тело моего отца сожгли, тем самым освободив от службы, его проводили как героя. Мою мать закопали, она служит.

Считается, что мертвый — это мертвый. Это уже не тот же человек, что при жизни, это лишь орудие, которым может кто-то управлять. Но все же жители Мертвоземья верили в Великий Суд, опасались его. Кто-то вел благочестивую жизнь в надежде, что это на Суде зачтется, а то и вовсе поможет избежать приговора. Кто-то, несмотря на риск опозорить семью, мог поджечь себя при первых признаках неизлечимой болезни. Или выпросить такую услугу у кого-нибудь еще. Но существовали и исключения вроде меня, которые уже столько нагрешили, что все равно, что там будет после Суда. А может я надеюсь, что после спасения Александра меня предадут огню, как дочь своего отца.

Торопясь за Беа, мы оказались в Низких Холмах, этот район граничил с Низменностью, но не был ей. В Низких Холмах располагался Большой театр Мортума, что совсем меня не порадовало. Кому сейчас этот театр принадлежит? Одному Актеру. Об этом я узнала как раз утром, а сейчас гуляю тут в поисках трупа. Нормальное совпадение.

Впрочем, от самого театра мы несколько удалились, но я все равно напряженно косилась на высокое здание. Я не была тут несколько лет, за это время театр здорово изменился внешне. Раньше это было неприметное строение серого цвета, так его неудачно восстановили после очередного пожара. Теперь же театр частично вернул себе былое величие: и темный камень с черными вкраплениями, и лепнину по фасаду, и даже колонны-статуи Великих Судей. Еще немного, и театр Мортума сможет соперничать с королевским. А то и вовсе обойдет его, вернув себе былую популярность.

— Это не к добру, — покачала я головой.

Глава 10.2

— Это не к добру, — покачала я головой.

Янис проследил за моим взглядом и нахмурился. Он тоже в курсе, кто там теперь обитает. Несомненно, это ведь часть его работы. И, вполне возможно, альтьер Актер сотрудничает не только с Даром.

— Это где-то здесь, я уверена! — пролепетала Беа, озираясь по сторонам. Мы пришли на задворки одной из улиц. — Я тут не ориентируюсь, но во сне точно был театр, и именно с этого угла. Я видела профиль Судьи Ренана, только лицо, в остальном он был закрыт домом. И точно этим! — Беа еще раз огляделась. — Но тут ведь ничего.

— Обыщите тут все, — кивнула я слугам, сама последовала своему же приказу и приступила к поискам.

Профиль Судьи Ренана, значит? Стараясь не упускать из виду названный ориентир, я двигалась параллельно домам. Вышла на улицу, свернула в соседний переулок. В принципе, вид на театр тот же, зато впереди не тупик, а выход сразу на несколько улиц. Такое место больше подходило для тайной встречи, на которую могла прийти Мал. Она ведь убегала именно на встречу? Куда же еще.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вскоре ко мне присоединился Янис, мы обшарили все углы вместе. И девушку тоже нашли вместе. Она лежала, прикрытая грязным тряпьем и кучей намокшей бумаги. Я присмотрелась получше: кажется, это старый театральный реквизит, видимо, кто-то утащил его от театра во время реставрации. И бумага оттуда же. А что насчет Мал… смотреть на девушку категорически не хотелось. Я выругалась сквозь зубы и отвернулась. От красоты Мал ничего не осталось, мне виделась только кровь и распоротое брюхо. Картина, которую и ночью лучше не видеть, а уж при свете дня и подавно.