Как стать многодетной за один день (СИ) - Лира Екатерина

— Ему идет, да? Такой зайка! — раздался голос из-под кровати.

— Ты сейчас доболтаешься у меня… — Мужчина наклонился, пытаясь вытащить кролика, забившегося от вампира подальше, но тот пулей выскочил с другой стороны и удрал за дверь.

Петя искренне считал, что ему повезло. Из трех своих братьев и двух сестер он единственный, кто смог пойти в школу и свалить с проклятого болота.

И дело даже не в том, что у родителей не было денег (обучение в интернате, спасибо арбитрам, бесплатное), хотя и в этом тоже: одежду, канцелярию никому не выдавали, человеческой едой кормили раз в день, и на этом «адью».

Дело в том, что родичи были куда тупее него и учиться вовсе не желали.

К чему тебе знание географии, если родную топь знаешь как пять пальцев, а остальной мир тебе никуда не сдался? Анатомия? Так грибники регулярно блуждают – бери любого свежеостывшего, вскрывай и изучай с аппетитом.

А математика? Есть только один, два и много. Потому что с одним или с двумя потеряшками еще можно иметь дело, закрутить их, завертеть себе на потеху, наслаждаясь тем, как их уверенность переходит тебе, тает льдинками на губах, утоляет темный голод, а вот если больше двух – то это уже много. Лучше не соваться.

Вот только свалить из дома оказалось не самым сложным. Самым сложным было – не угодить в болото обратно. Вернуться как подбитая собака с опущенным хвостом, чтобы все окрестные кикиморы и лешие показывали на него пальцем и говорили: «О, смотрите, а вот и наша звезда, светило науки шлепает. Ну как? Нагостился в своих городах? Что, не больно-то ко двору пришелся?».

Когда в очередной раз Петю вызвали к директору интерната на «разговор об успеваемости», предчувствие было самым дурным. Лев Львович был белым магом и даже не пытался скрывать пренебрежительного отношения к ученикам из низшей нечисти, кажется, его бы воля, и таких, как Петя, в интернат и вовсе бы не брали.

— Как это не хочешь идти с нами? – Он стоял на заднем дворе рядом с компанией других школьников.

Вообще, еще одна из его «удач», что удалось прибиться к ним.

Пять высших. Тима и Никита из шестого класса, Даниил из четвертого, Степан из восьмого и Серега из пятого. И он, девятиклассник-второгодник, который среди них, скорее, как «мальчик для битья».

А они — одаренные, при деньгах, с любящими и заботливыми мамочками и папочками.

Петя был на побегушках, несмотря на то, что самый старший. Главное, его не прогоняли и иногда делились ненужными вещами. Когда – поношенными кедами, когда рваной футболкой. А один раз неформальный лидер их компании (самый младший, между прочим) пригласил его к себе домой. И плевать, что Даниил просто хотел, чтобы Петя позавидовал… Главное, что теперь у него появился повод для гордости.

— Да че-то Лёва вызвал к себе. – Петя старался говорить о директоре пренебрежительно, хотя на душе морлоки скребли. Куда он пойдет, если и правда отчислят? К людям не устроишься, не с его аурой. Идти оборотней умолять на работу взять? Так они низших тоже не больно-то жалуют. Пытать счастья и ехать покорять столицу? А на какие шиши? Ему даже на билет не хватит, если только зайцем…

— Сейчас? – Даниил повернулся на него и сощурил глаза.

Петя сглотнул набежавшую слюну. Этот десятилетка был сыном самого могущественного вампира их города, а кроме того, мать Дани была из оборотней. Он сам себя называл «наследник двух кланов», хотя у Альфы и свои щенки были. Спорить в школе никто не решался.

— Нет, к шести, после всех уроков, – обреченно вздохнул Петя.

Долговязый Тима ударил по плечу, подталкивая к дыре в заборе.

— Ну так успеем, го давай.

Дыру они обнаружили совсем недавно. Вернее, они обнаружили дыру в защитном контуре, а забор уже доломали сами. Петя и ломал. Высшие ж не будут напрягаться, да и в случае чего наверняка планировали свалить все на тупого болотника.

Выход на свободу располагался за большой сарайкой, в которой хранился школьный инвентарь, и, кажется, пока никто, кроме них, о нем не догадался. Нужно было обойти по кругу, перелезть через нагромождение стройматериалов (остались от прошлогоднего ремонта), а потом протиснуться между кустов шиповника. И вуаля… ты на свободе.

Правда, в чем ценность этой свободы для других ребят, Петя так и не понимал. Ладно он – жил в интернате на постоянке и выходить за территорию имел право только по разрешению. Других каждый вечер после уроков забирали домой родители, а утром привозили снова. На кой им была эта дырка в заборе, если они могли воротами пользоваться?

Но свои рассуждения он оставлял при себе, как, впрочем, и всегда. И делал вид, что все понимает и вообще – он один из них. И ему совсем не стремно, что его поймают на горячем, а только весело.

Едва оказавшись по ту сторону, компания заметно повеселела:

— Ништяк, надо в магаз зайти, купить че-нибудь пожевать. А то я проголодался, – предложил толстяк Никита.

— Ты вечно голодный, – снисходительно заметил Даниил.

— Так нас и не кормят толком.

— Да, в столовой вечно какую-то фигню дают, – поддакнул Петя, на что его тут же поддели.

— Ага, ага, фигню. Сам чуть тарелки не вылизывает. – Компания дружно загоготала, а Петя засмеялся вместе со всеми, чтобы было не так обидно.

Они пошли вперед, по направлению к магазину. Путь лежал мимо небольшой речушки. То ли из-за сточных вод, то ли из-за теплотрассы, проходящей рядом с ней, та не замерзала даже зимой, и на ней на круглый год обосновались утки.

Когда было совсем невмоготу, Петя пытался на них охотиться и как-то даже поймал и сожрал одну.

А вот сейчас на берегу речушки стояли сестры (уж очень были похожи друг на друга). У обеих длинные белые волосы были заплетены в две косы, лица с одинаково удивленным выражением. Они отламывали от большого белого батона по кусочку и кидали уткам, но при этом словно сами не понимали, зачем это делают, и периодически оглядывались.

Петя заметил, как младшая большую часть хлеба пихает себе в рот.

— Пойдемте развлечемся? – неожиданно предложил Данил. — Петя с нами, посмотрим, как их будет от его темной ауры колбасить?

— Мы ж в магаз хотели… — протянул неуверенно Петр. Это парням истерящие ни с того, ни с сего людишки в новинку, а он уже давно насмотрелся.

Никита своей огромной ручищей толкнул его в спину, и их компания свернула к берегу реки.

— Иди поздоровайся, — хохотнули парни, выставляя Петю вперед.

Ничего не оставалось, кроме как подойти и, почесав в затылке, сказать неловкое:

— Привет. Вы че тут делаете? — пробурчал он, стараясь не смотреть им в глаза.

Девочки переглянулись.

— Папу ждем, — после недолгой заминки ответила старшая. Она задвинула сестру себе за спину, с заметным опасением смотря на компанию.

Петя оглянулся на друзей, те стояли в нескольких шагах позади него и ждали шоу. Даниил кивнул, мол, продолжай, разговори их, раз с первого раза не сработало.

— А вы откуда? — продолжил Петя.

— Из того дом… — попыталась было ответь мелкая, показывая из-за спины сестры куда-то в сторону новостроек, но та ее одернула.

Парни сзади оживились, предполагая, что «началось».

— Вам какая разница. Сами-то откуда? — вместо этого спросила старшая.

— С интерната. — Разговор Пете казался глупым.

Он облизнулся, пытаясь попробовать воздух на вкус и уловить настроение человеческих детей. Две девочки хоть и опасались их компании, но ничего питательного он не уловил, так, какие-то крохи.

— Хочешь? — В этот момент мелкая все же вырвалась от сестры и протянула Пете кусок батона. — Он свежий. Ма… па... па сказал уток им покормить, но мне кажется, ты тоже кушать хочешь.

Парни позади него заржали во весь голос. Что ж, кажется, свое «шоу» высшие так или иначе получили.

Петя почувствовал, как лицо заливается краской. Ну и позорище, что он за болотник такой, которого люди на улицах хлебом подкармливают?

— Ты че, мелкая, совсем? Сама себе свою булку засунь… — грубо начал он, делая шаг назад. Ну и унижение.