Русалочка в черном - Уинифред Леннокс

— Видишь ту, в красном, с пепельными волосами? — зашептала Памеле на ухо Беверли. — Говорят, она из России. Неплохо владеет английским, но волнуется страшно…

Памела с любопытством смотрела на русскую — пикантное личико, необычайно широко расставленные серые глаза.

— Немного напоминает Джоди Кидд, — прошептала она в ответ. — И такая же худенькая…

— Ничего не ест, представляешь? — хихикнула Беверли. — Грызет морковку, дует минералку — и все! И каждые два часа зубы чистит…

— Зачем?

— Кто их поймет, этих русских… О, погляди: экземпляр, заслуживающий внимания. — И Беверли указала на высокую худощавую брюнетку в зеленом.

Чуть ниже плеча девушка носила серебряный браслет в виде двухголовой змеи, а одно ухо украшали бесчисленные крошечные сережки «гвоздики». Темные волосы ее были подстрижены ежиком и неестественно блестели, напоминая парик.

— В прошлом году ей достались почти все лавры. Классно двигается. Зовут Мадлен, сокращенно — Мадо, парижанка. Говорят, колется втихую… Вчера еле оттащила ее от Кирсти — похоже, она на малышку глаз положила.

— И часто такое бывает? — спросила Памела.

— Случается… Есть даже парочки, очень трогательные. Но вообще-то это не афишируется, сама понимаешь. Ладно, хватит трепаться — кажется, пора. Кирсти! — Беверли ухватила шведку за руку. — Когда пойдешь на сцену, вспомни про крылышки, как показывала Памела, иначе все пропало.

Под звуки довольно приятной музыки девушки одна за другой выходили на ярко освещенную сцену. И, глядя на их раскованную походку, Памела сделала вдруг потрясшее ее открытие: ей стало страшно.

Это еще что такое? А ну-ка, перестань! — приказала она себе. Кто тянул тебя за язык, когда ты пообещала Палмеру занять призовое место? Пеняй теперь только на себя… Ну хотя бы сделай все, что от тебя зависит!

— Ты что, уснула? — толкнула ее в бок Беверли. — Пора!

Но у Памелы ноги словно приросли к полу. Колени дрожали, ладони похолодели и вмиг стали влажными.

— Я… я не могу…

— Времени нет! Меняемся! — Беверли прошла вперед и бросила через плечо таким тоном, что Памела вздрогнула: — Идешь за мной, делаешь то же, что и я. Помни: за тобой — малышка! — И, гордо вскинув голову, ступила на сцену.

Цепочка на ее левой щиколотке еле слышно позвякивала. Стараясь слышать только этот звук, Памела направилась следом. То, что за нею идет юная шведка, обязывало ко многому…

С каждым шагом идти делалось все легче.

Браслет Беверли мелодично звенел, пепельные косички слегка подрагивали на шоколадных плечах. Не сводя с них глаз, Памела шла, имитируя классическое дефиле, — впервые в жизни! Ах, как хорошо, что об этом никто не знает. Особенно Кирсти… Интересно, как чувствует себя малышка? Но оборачиваться было нельзя.

Когда конкурсантки повернулись лицом к зрительному залу, Памела скосила глаза, ожидая увидеть беловолосую Кирсти. И обомлела: взгляд уперся в двухголовую серебряную змею, украшавшую тонкую руку. Светло-зеленые глаза пресловутой Мадо, смотревшие прямо на нее, были бесстрастны, как у статуи. Однако от этого взгляда у Памелы похолодело внутри.

Черт с нею, с этой стриженой, сказала она себе. Где Кирсти? Неужели малютка так и не вышла на сцену?

Но вот девушки развернулись и столь же медленно направились назад, за кулисы. Теперь взгляд Памелы упирался как раз между острых лопаток француженки, зловеще двигающихся под бледной, какой-то зеленоватой кожей. На левом плече Мадо чернела крошечная татуировка, изображающая скорпиона. «Я — ужас, летящий на крыльях ночи…» — вспомнились Памеле слова из детского мультика.

Идя вслед за Мадо, она машинально отметила, что походка стриженой брюнетки полна дикой, даже какой-то сверхъестественной для человеческого существа грации — девушка более всего походила на черную пантеру, постоянно готовую к прыжку… Памела чувствовала, как ее тело помимо воли копирует малейшее движение худощавой фигуры Мадо…

Мистика какая-то, растерянно думала Памела. Словно я становлюсь ею, шагая след в след. Но если так, то это страшная женщина. Страшная… и очень несчастная. А может, у меня просто разыгралось воображение?

За кулисами Памелу тотчас стала тормошить смеющаяся Беверли.

— Здорово я тебя купила?

— Послушай, где Кирсти?

— Проснись, подруга! — воскликнула мулатка. — Я еще в своем уме! Кирсти всегда идет впереди меня. Я предупредила: ежели что — получит такого пинка, что мало не покажется… Глупая девочка верит… пока.

Беловолосая Кирсти стояла тут же, разрумянившаяся и необыкновенно хорошенькая. Синие глаза ее светились.

— Обе молодчины, — подвела итог Беверли. — Но нечего расслабляться! Нам вышагивать тут до вечера, так что наберитесь терпения. И слушайтесь мамочку.

Мулатка вела себя так, что Памела, будучи годом старше, безоговорочно признала ее лидерство. Кирсти просто смотрела той в рот — для нее Беверли была богом.

— Неужели ты совсем не волнуешься? — полюбопытствовала Памела.

— А какого черта? — передернула плечами Беверли. — Что я от этого выиграю? И потом, я воробышек стреляный.

Затем девушки выходили на сцену парами, потом поодиночке. Страх постепенно оставил Памелу, движения ее обрели необыкновенную легкость, каждый мускул стройного тела играл под прозрачной кожей…

— Стоп-стоп! — раздался вдруг голос из зала.

Памела замерла, ничего не понимая. На сцену быстро взбежал сухопарый пожилой человек в очках.

— Не волнуйся, девочка. Все, что ты делаешь, — хорошо и правильно, но пойми: мне это совершенно неинтересно. Мне скучно! Найди свой образ. Я намеренно не хочу ничего тебе подсказывать. Действуй сама. Я не стал бы вмешиваться, если бы не был уверен, что тебе это по силам. — Человек поправил очки. — Ну, вперед! — И также стремительно сбежал со сцены в зрительный зал.

Памела на секунду задумалась — и вдруг вспомнила волшебную походку Мириам. Ноги сами собой сделали шаг, потом другой. Теперь она словно парила над сценой.

— Браво! — раздался голос пожилого очкарика. — А теперь — сразу по-другому! Попробуй, не бойся…

Перед мысленным взором замелькал двухголовый браслет, пронзительные зеленые глаза… Тело Памелы как по волшебству переродилось, и она двинулась вперед, чувствуя, как каменеет ее лицо.

— Великолепно! Да ты актриса, девочка! Правильно, ты должна быть разной. Ведь меняешь же ты наряды — так и с образами.

В перерыве Памела, отыскав мулатку, поинтересовалась, кто этот странный тип в очках.

— Серость ты необразованная! — фыркнула Беверли. — Да это же великий человек Сам маэстро Тонино, бывший танцор, сейчас балетмейстер, работает на лучших дефиле Европы и Америки. И он тебя отметил, цени!