Должок кровью красен - Сергей Зверев

Сошлифовали работнички фамилию-имя неизвестного им человека, полвека назад усопшего, умаялись. А ведь еще даты рождения-смерти убрать надобно и надпись какую-то глупую: «Дорогому сыночку от скорбящих родителей».

– Может, до завтра отложим? – патлатый спрашивает.

– Булат говорил – до утра успеть надо. Завтра вроде покупатель подъедет.

Только Булата вспомнил – а он тут как тут. Въехал в открытые ворота красавец джип, рядом с «Уралом» остановился.

Не иначе как на инспекцию Амиров прикатил.

Так и есть. Вылез пахан дагестанский из-за руля, бороду черную почесал, зубы белые в улыбке оскальной выставил – и к работничкам.

Подхватили каменотесы орудия производства и ну рвение демонстрировать!

– Закончылы?

– Да нет, Булат, буквы уж больно глубокие! – Патлатый оправдывается. – По целому сантиметру глубиной…

– К завтрашнему утру успеем. – Угреватый убеждает.

– Да завтра эшо одын памятнык сдэлат надо, – говорит Амиров. – Вон выдыш красного граныта в углу валяэтса. Клиэнт на нэго ужэ ест.

– Да как же мы успеем…

– Тысяча рублэй каждаму даю, эслы успеетэ.

– А если нет?

– Тогда па мордэ даю. И выгону с работы к тропаный мама…

Прикинули каменотесы – а ведь точно выгонит!

Так что придется, наверное, всю ночь во дворе «Ритуала» вкалывать. Ничего страшного: лампу-переноску на кузов «Урала» повесить – и шлифуй себе на здоровье!

7

Дом отдыха «Турист», где Янчевский с Хомуталиным встречаются, в десяти километрах от города нашего отстоит. Хорошо место выбрано! С понятием. Чистая речка, свежий воздух, березовый лес. Несколько жилых домиков в лесу. Банька над обрывом. С виду неказиста, а внутри – супер. С бассейном, гейзером, бильярдом, тренажерами и камином.

Попарились Янчевский и Хомуталин от души, к камину уселись. Завернуты они в простыни, как патриции древнеримские в тоги. Поленья сосновые в огне трещат. Столик на двоих накрыт.

Спешить некуда – целая ночь впереди. С бутылкой коньячной, с сентиментальными воспоминаниями юности, с беседой на разные интересные темы.

– Ну что, Петр Владимирович… За ресторан твой пивной! «Гамбринус», говоришь, называется! Давай за него! Чтобы работал, чтобы прибыли приносил!

– Спасибо. Через две недели еще одно заведение открываем.

– Вот и хорошо… – утер чекист салфеткой рот, прищурился. – Ну как, окупается уже заведение? Или все в минусах?

Вздохнул Хомуталин.

– Пока в минусах… И долго еще в убыток себе работать придется.

– Естественно, – цедит Янчевский. – Но ведь не из чистого альтруизма ты кабак этот отгрохал?

– Пока ни копейки с него не заработал. Одни убытки.

– Но ведь мы о другом договаривались? О твердом проценте с прибыли, если мне память не изменяет. Двадцать пять процентов, кажется…

– А я и не отказываюсь…

Тяжело человеку непосвященному понять – о каких это процентах речь может идти между чекистом и бизнесменом? Какие у них общие интересы в коммерческих проектах?

А ведь все просто, все на поверхности…

…Еще в конце восьмидесятых попал Хомуталин в полную и беспрекословную зависимость к Янчевскому. Да-да, на той самой истории Петр Владимирович и погорел – с валютой да шмоточками заграничными. А уж как потом карьера хомуталинская вверх полезла – всякому в нашем городе известно. Но неизвестно, благодаря кому: Янчевскому, разумеется!

Богатеет Хомуталин, поражается альтруизму чекистскому: мол, и зачем это Янчевский мне дорогу наверх расчищает, ни копейки с того не имея? И только спустя пару лет понял зачем. Когда чекист «крышные» зарядил. Мол, у тебя бизнес, а у меня на тебя – сорок бочек компромата. Делись по-хорошему, а я тебе помогать буду. И по бизнесу, и во властных кругах.

Согласился Петр Владимирович. А кто бы на его месте отказался?

Именно Янчевский и предложил хитроумный план. Мол, район Залинейный уж больно хорош. И от центра недалеко, и для капитального строительства удобно. Если пустить всю Залинию под снос – тьме-тьмущей народу квартиры строить надобно. А если дома в результате стихийного бедствия или несчастного случая в негодность придут – город из своих средств построит.

Выгоден Янчевскому такой вариант? Еще как выгоден! Ни копейки не вкладывая, становится он полноправным хомуталинским компаньоном. Неофициальным, конечно: для таких случаев фирму на подставное лицо принято открывать. Но и это еще не все: если Петр Владимирович опять в депутаты пролезет от правящей партии, в ближайшие пять лет будет Янчевский себя ощущать в управлении предельно комфортно. Это если в депутаты. А если Москва нашего Хомуталина губернатором назначит?

Тут перед Владимиром Ивановичем вообще головокружительные перспективы открываются…

– …Ладно, Петр Владимирович, к проценту, мне причитающемуся, потом вернемся, – говорит чекист. – Я ведь с тобой о другом побеседовать хотел…

– О чем же?

– Скажи, пожалуйста… Тебе власть нравится?

Не ожидал Хомуталин такого поворота беседы. Думал – лишь о деньгах разговор предстоит. Ан вот оно что… И при чем тут власть?

– О чем это ты? – бизнесмен удивляется.

– О власти. Мне вот власть нравится, честно признаюсь. А тебе?

Улыбнулся Петр Владимирович.

– Деньги лучше.

– А деньги и власть, когда они вместе, – еще лучше. Тут из Москвы весточка пришла: возможно, представят тебя на губернатора. И я тоже думаю, что лучшей кандидатуры не сыскать. От меня мно-огое зависит. Минута на размышление. Да или нет?

– М-м-м… – Хомуталин мычит. – Да как же ты, Вова, можешь?!

– Просто даже. Тебя интересует – «как»? Могу рассказать.

Тягостно за столиком сделалось. Напряженно. Дровишки в камине уже не по-домашнему уютно трещат, а зловеще так, как дома горящие на Залинии. И хотя тепло в зале, даже жарко, ежится Петр Владимирович, будто его на мороз нагишом выставили.

– Дорогой Петр Владимирович, – цедит Янчевский надменно, могуществом своим наслаждаясь, и на лице его прорезается неизгладимая печать будущего генеральства, – у меня на тебя центнер компромата. Каждый твой шаг мной зафиксирован и к делу подшит. Начиная с джинсиков-баксиков, которыми ты с Мишей Супруном в восьмидесятых фарцевал. И заканчивая террористическим актом в Залинейном районе…

Выслушал чекиста Хомуталин, себе коньяку налил. И ответил на удивление ровно:

– Ну, допустим… Допустим, утопишь ты меня. Допустим, даже посадишь… Хотя это вот вряд ли – откуплюсь. Кому хуже сделаешь? Только себе. Во-первых, все, что ты в меня вкладывал, пойдет коту под хвост. В каком качестве я тебе нужен? А во-вторых, в той же следственной части задам я твоим коллегам один интересный вопросик: почему это товарищ Янчевский, зная обо всех моих преступлениях, молчал столько лет? Не потому ли, что рассчитывал меня всю жизнь компроматом шантажировать? Правдоподобно? Весьма.

Осекся Владимир Иванович – явно не ожидал, что у Хомуталина такой вот ответ заготовлен. Не откажешь бизнесмену в логике.

Ну, сука… Все предусмотрел.

Тут, конечно, спросить уместно: а почему это Хомуталин к губернаторству не стремится? Тысячи людей черту душу бы за такое продали! А потому Петр Владимирович и не стремится, что хорошо понимает: будет он тряпичной куклой в руках чекиста. Будет вынужден идти на подлоги, фальсификации и казнокрадство по его приказу. А в случае чего – спрос потом не с Янчевского, а с него, областного начальника. Владимир Иванович в отставку пойдет и бунгало на Багамах купит с двумя мулатками-шоколадками, а сам Петр Владимирович остаток дней в тюрьме проведет. Вон и «либерализация» какая-то началась, и «модернизация», черт бы их подрал…

Интересна такая перспектива для Хомуталина? То-то.

Разлил Янчевский остаток коньяка по бокалам и, неожиданно улыбнувшись, сказал:

– Ладно, Петя… Не будем ссориться. Что поделать – зависим мы друг от друга. А насчет губарнаторства – подумай. Я со своей стороны для тебя все сделаю. Даже если и не выберут тебя – ничего страшного. Как говорил мой коллега Лаврентий Павлович Берия – «попытка не пытка».

Наклонил Петр Владимирович голову в знак согласия, но на всякий случай неуверенность свою высказал: у меня, мол, такого серьезного опыта работы нет, чтобы целой областью править…

Власть, мол, не только удовольствие, но и огромная ответственность.

Согласился товарищ подполковник.

– Правильно говоришь. Мягковат ты для власти. Власть в России, как распутная девка, только тех любит, кто ее лапает, тискает да насилует. А ты ее все ублажить пытаешься…

– Так зачем же ты мне эту власть предлагаешь? Коли я ее лапать да тискать не умею…

– А тебе это без надобности. Другие люди для этого есть.

– Кто же, Владимир Иванович?