Отель «Китовый райк» - Юлия Ефимова

отстояли. Кто в наши дни поднимается на перевал, многие рассказывают, что видят солдат в советской форме, грязных, усталых, они улыбаются и спрашивают, ну как, уничтожили фашистов?

– Синдром Стендаля, – сказала Зина. – Когда люди чем-то сильно поражены и воодушевлены, возможны галлюцинации.

– Не знаю, какой синдром, но разлом там временной присутствует, этому я лично был свидетелем, – обиделся водитель и замолчал.

Вот вдалеке, на очередном валуне, на фоне не заходящегося солнца Зина увидела оленя. Он был так невероятно красив и величественен, со своими огромными, ветвистыми рогами, почти сплетающимися над головой, что Зина залюбовалась. Она видела таких только в детских мультфильмах и даже не подозревала, что они существуют в действительности. Когда машина подпрыгнула на очередной кочке, она лишь на миг потеряла из виду оленя, но этого мига хватило, чтобы он исчез. Именно сейчас почувствовалось что-то мистическое в предстоящей истории, и она вновь вернулась к своим мыслям.

Конечно, подумать было о чем и кроме четвертого дилетанта, например, ситуация с лишним человеком в доверенной им группе ученых. Тут было несколько вариантов, возможно, все тривиально, и начальник взял с собой любовницу за свой счет, но возникает вопрос, зачем. Это не Мальдивы и даже не Сочи, чтоб она рвалась туда, да и дороговато для того, чтоб просто захотеть прокатить молодуху. Край света плюс почти стопроцентная загруженность пятизвездочного отеля в тундре делают стоимость номера очень приличной. Еще один вопрос: не та ли это девушка, что была четвертой на острове, а если та, то надо будет по прибытию в отель «Китовый райк» запросить у Эндрю всю информацию по ней, так как всю дорогу связь отсутствовала.

Так же можно было поразмышлять о странном поведении Тихомира Федоровича Дудки и его резком отказе вначале ехать куда-либо. Зине пришлось приложить массу усилий, чтоб уговорить пятидесятидвухлетнего мужчину все-таки вступить в миссию. Внешне он почти не изменился – по-прежнему носил только костюмы, любил широкие подтяжки и рассказывать о своих детях, но появилось в нем что-то еще, и вот это «что-то» Зина почувствовала, но пока не поняла. Согласился поехать он только после того, как Зинаида произнесла фразу, что велел сказать ей дед, если человек, который очень не хочет ехать, но скрывает это, не согласится на ее любые уговоры.

«Не он нам нужен, – говорил дед, – сейчас мы ему нужны. Постарайся уговорить того, кого вычислишь. Спасение мира начинается со спасения одного человека».

Зина понимала, что дед по-прежнему манипулирует ею, при всей его, казалось бы, открытости он наверняка не сказал даже половины правды.

– Если вы поедете, – произнесла Зина, наблюдая реакцию Тихомира Федоровича, – я вам помогу, и мы придумаем, как все решить. Вы меня знаете, если я обещаю, то держу слово. Если же нет, то вам придется с этим жить всю оставшуюся жизнь.

И он согласился. Она не знала, что нужно решить и на что Зина только что подписалась, но отложила эти мысли на потом, как и мысли о деде.

Обо всем этом можно, конечно, было бы поразмышлять, но почему-то сейчас ей казалось, что пока важнее всего Боба и его такое счастливое попадание в их команду. Не было ли и тут руки деда?

Боба… Дурацкое имя, но Зина убедилась, что именно оно записано у молодого человека в паспорте, и вопросов стало еще больше.

В Мурманске, в аэропорту, их встретил мужчина средних лет, причем подошел к Зине, будто узнал ее, и шепнул на ухо: «Знаешь, Зина, я против грусти», а затем пригласил всех в машину.

– Вот, это ваши документы, – говорил он тихо и вкрадчиво, так, что приходилось прислушиваться и даже немного наклонять голову. – Вы, Зинаида, руководитель группы ученых-экологов из НИИ Южно-Сахалинска. Направило вас министерство, экологи уже прилетели и ждут вас завтра в гостинице «Мурманск». Я знаю, что вам надо здесь решить еще одно дело, поэтому советую заселиться в другую гостиницу на это время. Далее ваше направление на работу повару от местного агентства по трудоустройству, куда обычно делает запрос данный отель. Просто впишите имя, когда у вас будет информация и ФИО. Далее, экскурсовод и переводчик, – он протянул незаполненные бейджики Стасе и Тихомиру Федоровичу. – Решите, кто кем будет, это не принципиально. И главное, у вас пять дней, пока вас не разоблачат, сделайте то, что вам необходимо, и исчезайте оттуда. Меня, соответственно, вы не видели, ну, насколько я знаю, у вас все здесь профессионалы, не первый раз, кроме повара, вот за ним и следите. Хотя, вот что бы вам не взять этого молодого человека на данную роль и не рисковать? – предложил он, показывая на Эндрю.

– Я не продержусь даже завтрак, не говоря уже о пяти днях, – ответил тот.

– Печально, – констатировал мужчина тихо и добавил: – Ну, тогда прощайте.

– Что это было? Он нас даже до города не довез, – спросила Стася, когда они там же, на парковке аэропорта Мурманска смотрели в след уезжающему автобусу.

– А был ли он? – философски заметил Тихомир Федорович, чем выразил, надо сказать, общее ощущение от встречи. – По мне так его не существовало.

Взяв такси, они первым делом направились по адресу, где проживал рекомендованный программой повар.

– Здравствуйте, могли бы мы увидеть Бобу Иванова? – неуверенно сказала Зина парню с длинными дредами, который очень быстро открыл дверь.

– У ваших ног, – шутливо поклонился молодой человек. – А вы, наверное, Зинаида Михайловна, которая мне вчера звонила. Я представлял вас несколько по-другому. Проходите. Вся свита с вами или эти люди увязались случайно? – уточнил он, когда за Зиной потянулась целая вереница гостей.

– Да, они все со мной, – подтвердила Зина, проходя в маленькую хрущевку.

В квартире не было ничего особенного: старый диван, старый шкаф, небольшой телевизор, вот только картины, что висели на стенах, сразу приковывали взгляд. На полотнах разного размера был изображен один и тот же внеземной город. О том, что он один и тот же, только с разных ракурсов, говорили замысловатые здания и растения, что повторялись на изображениях. Все четверо, как будто попав на выставку, стали рассматривать их, расхаживая по комнате.

– Если вы меня представляли по-другому, то как же сразу поняли, что это я? – спросила Зина, увлеченная картинами.

– Так ко мне никто не ходит, – очень просто ответил повар.

– Почему? – поинтересовалась Зина.

– А я некоммуникабельный, – констатировал хозяин со вздохом, как будто признавался в страшном недуге, и добавил: – Очень. Угощайтесь, – он протянул Зине тарелку с печеньем.

– Ну, с такими способностями, – вставил Эндрю, уплетая третью печеньку, – ваша некоммуникабельность настораживает. К вам друзья в очередь за