Астраханский вокзал - Леонид Словин

— Мои родители были, но я их по фотографиям не узнал бы.

— Не узнал?

— Я же их не помню, меня бабушка воспитала. — Порываев захлопнул альбом. — В Гарме это случилось. Во время землетрясения… Кажется, все посмотрел. — Он взял себя в руки, шевельнул огромным ботинком. — Знаете Гарм?

— Да, — сказал Денисов. Он никогда не слышал про Гарм, но ответить иначе не мог. — Не повезло.

Порываев ушел спать.

Телефонное обращение к Людочке в Шереметьево вызвало цепную реакцию ответных запросов и уточнений. Теперь Денисов не мог оставить телефон ни на минуту. Он сидел в кабинете рядом с окном, придававшим помещению средневековый облик, и отвечал на звонки: звонили из гостиницы для летных экипажей, из профилактория, от диспетчера. Ночь проходила в телефонных переговорах. Только снизу — от Блохина — не поступало никаких известий.

Иногда рация Денисова начинала неожиданно шуметь, и до него долетали обрывки разговоров:

— …Три пятнадцатый, проверь сорок четыре — ноль восемь идет на стоянку…

— …Тунгуска вызывает Ангару… Прием…

Речь, видимо, шла о стоянках такси: розыск преступника продолжался.

В пять часов утра после звонка начальника отдела кадров Домодедовского аэропорта до Денисова добрался дежурный из Быкова и сразу перешел в наступление:

— Где же ваша оперативность? Почему такое отношение? Внуково, Шереметьево знают, а мы не в курсе! Не считаете нужным ставить в известность?! Кто у телефона? — Только узнав, что у телефона не МУР, не Главное управление внутренних дел, а всего-навсего инспектор уголовного розыска вокзала — младший лейтенант, он успокоился. — Давай приметы! Я тебе за полчаса его найду!

Денисов объяснял всем одинаково.

Уголовный розыск транспортной милиции устанавливает неизвестного. Человек этот находился ночью на Астраханском вокзале, на нем была надета меховая куртка и форменная фуражка авиатора, в кармане лежал талон на обед Краснодарского авиаотряда. Далее шли скудные приметы, указанные Порываевым.

За редким исключением все абоненты подозревали, что Денисов знает куда больше, но по понятным причинам утаивает.

— Товарищ дежурный, ради Бога! — взмолился молодой женский голос, когда Денисов в следующий раз снял трубку. — В какой он больнице? Он жив? Это его знакомая.

— Кто? О ком вы говорите?

— Второй пилот! — Женщина заплакала.

— Жив! — было естественным вначале ее успокоить.

Плач усилился.

— Не обманывайте меня, умоляю!

— Жив! Теперь скажите…

— Жив! — послышался ликующий голос, и в трубке раздались гудки.

Едва Денисов нажал на рычаг, раздался новый звонок.

— Товарищ Денисов? Это из ростовского экипажа. — Наступила пауза, потом решительный голос продолжал: — У меня с вечера человек исчез. Похож на того, кого вы описали. В такой же куртке… В Краснодаре, мне сейчас подсказали, в столовой его не видели — талон на обед у него мог быть… Где вы находитесь? Я сейчас подъеду.

2 января, 5 часов 10 минут

На время центр розыска переместился снова в кабинет Блохина, Денисова и ККК. В ожидании приезда командира корабля сюда переехал Холодилин со своим штабом, техник связи обеспечил пару временных дополнительных каналов для прямой связи с дежурным по управлению и Петровкой, 38.

Денисову продолжали звонить из аэропортов. Холодилин словно не замечал присутствия инспектора. Денисов исподтишка наблюдал за начальством, вспоминал, что ему приходилось слышать о заместителе начальника управления.

Милиция Астраханского вокзала не ходила у полковника Холодилина в любимчиках. Говорили, что на первом инспекторском смотре, который он устроил в управлении, произошел казус. Объявив порядок движения колонн, Холодилин спросил офицеров:

— Все ясно?

— У меня нога стерта, — подал голос начальник службы Астраханского, пожилой майор: при предшественниках Холодилина особой строгости не было.

— Кому не ясна задача?

— Товарищ полковник, — думая, что Холодилин не слышал, повторил майор, — у меня пятка стерта.

— Разговоры! Вам понятна задача? Выйти из строя!

Майору пришлось выйти вперед, оказалось, что задачу он усвоил.

— Встать в строй! Теперь вопросы! Больные есть?

В управлении поняли — с Холодилиным следует держать ухо востро, а астраханцы смекнули — проверка знания уставов на Астраханском не за горами. Так и оказалось.

Теперь Денисов мог наблюдать полковника Холодилина вблизи — как разговаривает со своими помощниками, отвечает по телефону.

— …Билет на «Огонек», посвященный юбилею уголовного розыска? Большое спасибо. От нас придет самый достойный. Еще раз спасибо.

— …Установите, где продавалась обнаруженная в базовой ячейке электробритва, запросите завод. Пусть проверят по рекламациям, может, с этой тысячей номеров что-то прошло…

Поразило Денисова то, что Холодилин ничего не записывает, — пишут работники оперативного штаба, начальник уголовного розыска управления.

— Отработать методику изменения шифров в отсеках, чтобы это никому не бросалось в глаза. Рекомендации передайте всем дорогам, в первую очередь в Киев и Баку…

— Сколько задействовано подразделений в южном направлении? По каким позициям идет проверка?

Денисов многое не успел уловить. Понял только, что Холодилин и его штаб стремились к оптимальной системе поиска. В принципе та же система лежала в основе любого поиска, шла ли речь о преступнике, о дискретности наследственных факторов или других сложных проблемах, о которых Денисов знал понаслышке. Научно-техническая революция несла милиции не только компьютеры и электронику, но и изменение системы организации управления, комплексное взаимодействие во время операций типа «Магистрали».

Автомашина уверенно проскользнула под запрещающий знак на стоянку служебного транспорта. Денисов видел из окна, как широкоплечая фигура мелькнула у угла вокзала. Вскоре на лестнице послышались шаги, и в псевдомонастырскую келью, кабинет со стрельчатыми окнами, вошел человек.

— Я знал, что этим кончится. — Коренастый летчик пожал руки всем, включая Денисова. — Он на свободе? Что с ним? Или правду мне пока не скажут? Хороший штурман, прекрасный товарищ… И вдруг роковая любовь! А в Ростове — жена и ребенок. Пробовали с ним говорить — куда там! Вчера, как только прилетели, сразу на такси и к ней — весь разговор! У него в куртке женской фотографии не было? Я бы сразу сказал, он это или нет?

— Фотографии не было, — Холодилин показал на стул, — садитесь. Вы не помните, есть у него татуировка? На тыльной стороне ладони, здесь?

— Кажется, есть. Крылышки. Сейчас уточню. Это городской телефон? — Он так и не сел. Стоя набрал номер, круто переворачивая пальцем диск. — Людочка? Ты не помнишь, у Володи… Как? Звонил? Да я ему! — Летчик в сердцах бросил трубку на рычаг, платком вытер лоб. — Сейчас звонил — скоро приедет. Куртку у него украли. С вешалки из квартиры…

2 января, 3 часа 40 минут

Илья перелез через какой-то забор, не разбирая дороги, кинулся между кустов маленького скверика и неожиданно оказался в незнакомом месте, у бензозаправочной станции. Сбоку, на пустыре, пристроились на ночь серебристые фургоны Автотранса, большие, как железнодорожные пульманы. Впереди, у церкви-склада, стоял мотоцикл ночной милиции. Илья бросился было в темень, по направлению к товарной станции, — в это время из-за поворота неожиданно мелькнул глазок такси.

— На Каланчевку! — Илья тяжело ввалился на переднее сиденье, рядом с шофером. — Плачу вдвойне. Неприятность: хорошо, хоть не в одном белье остался! Остальное должен понять, как мужчина мужчину. Таксист промолчал.

— Не приходилось бывать в переделках?

Водитель снова не ответил, Илья незаметно оглядел его.

«Себе на уме. Это плохо».

— Я закурю. Не возражаешь? — Шофера ни на минуту не следовало оставлять наедине с его мыслями: мало ли что может прийти в голову, когда в мороз ночью встречаешь на улице человека в одном костюме.

— Мне не мешает.

— Спасибо. За мостом сверни влево.

— Через Красноказарменный быстрее…

— Ничего. — Он стремился в объезд.

«Сейчас оповестят посты милиции, диспетчеров такси, через несколько минут все будут знать, что разыскивается человек без пальто и шапки…»

Встречных машин было мало. Когда ехали по какой-то набережной, их обогнал черный блестящий форд, сидевший за рулем внимательно посмотрел на Илью.

— Ночная работа тяжелая. По себе знаю!

Внезапно Илья понял причину неприязненного молчания таксиста. Работающий посменно шофер мог скорее понять мужа, чем убегающего любовника. Объяснение Илья выбрал неудачно, и теперь было поздно что-нибудь поправить.

…А началась ночь спокойно. Заметив шифр ячейки, где первоначально лежал чемодан толстого бесцеремонного пассажира, Илья подошел к базовой, закрыл ее и подался на выход. Вместе с Капитаном они несколько минут наблюдали за толстяком, который стоял у телефона-автомата, никак не мог решить, будить ему своего московского абонента или нет. Он несколько раз снимал трубку с рычага и снова водворял ее на место.