От Красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036) - Юрий Георгиевич Фельштинский

3 апреля 1995 года Ельцин подписал закон «Об органах Федеральной службы безопасности в Российской Федерации», на основании которого новая структура — ФСБ — стала правопреемницей упраздненной ФСК.

После перенесения в 1918 году столицы Советской России из Петрограда в Москву госбезопасность всегда обитала в одном здании — в самом центре Москвы, на улице Лубянка. Так и прозвали здание: Лубянка. После Кремля оно оказалось вторым по важности строением огромного государства. А может быть, даже первым.

Часть первая

Госбезопасность в борьбе за власть в Советском Союзе

Глава 1

Формирование советского правительства

Перед тем как начать описывать события, происходившие в прошлом веке, мы вынуждены сделать одно утверждение: вся советская историография, то есть все те книги по советской истории, которые были опубликованы в СССР в период до примерно 1989 года, миллионы и миллионы томов, не содержит в себе ни одного слова правды. Ее единственной целью являлась фальсификация истории России 20 века и преподнесение ее читателю в абсолютно ложном свете, с разного уровня лживостью — сталинской, хрущевской, брежневской и так далее. Иными словами, советские историки описывали все не так, как было на самом деле.

В 1989 году ситуация стала меняться, и со временем в России опубликовали много серьезных исторических работ, но количественно, и психологически, даже они очень часто не в состоянии были очистить от многослойной лжи умы многомиллионного населения и переломить ситуацию. Тем более слишком быстро желание «хочу все знать» сменилось в России усталостью от навалившейся информации и уверенностью, что «мы все уже знаем». Поэтому многое, что читатель почерпнет из этой книги, он узнает впервые — и удивится.

Всероссийская чрезвычайная комиссия, образованная Дзержинским по настоянию Ленина 7 (20) декабря 1917 года, стала первой известной нам в мире спецслужбой в современном смысле этого слова. И это та причина, по которой памятник Дзержинскому простоял много десятилетий в самом центре Москвы, напротив здания Лубянки. По той же причине портреты и бюсты Дзержинского, неоднократно размноженные, украшали и до сих пор украшают кабинеты всех сотрудников советских/российских спецслужб. Даже у нынешнего президента России Владимира Путина на столе стоит бюстик Дзержинского. Но это вовсе не потому, что Дзержинский был первым председателем ВЧК. Это, главным образом, потому, что Дзержинский первым осознал силу и значение госбезопасности как инструмента для захвата власти в стране, и вместо преклонения перед Совнаркомом и Лениным начал с ними отчаянную борьбу, в которой, в конце концов, победил. Но обо всем по порядку…

Советская власть нуждалась в ВЧК не для состязания со своими политическими противниками, а для их уничтожения. И не контрреволюционеры представляли для Ленина главную опасность, а его же вчерашние соратники и союзники по революционному движению. Спецслужбу Дзержинского Ленин создавал главным образом для борьбы с коллегами по революционному движению: кадетами, меньшевиками, эсерами, левыми эсерами, анархистами. И во главе ее Ленин не случайно поставил крайне левого даже по большевистским меркам Дзержинского. Он знал, что у того, к кому со временем прилипло прозвище Железный, не дрогнет рука. Лестной эту кличку могли считать только сами сотрудники госбезопасности.

В безбрежном океане российского революционного движения большевики были маленькой экстремистской группкой, в которой все было отстроено по принципам итальянской мафии и основано на личной преданности вождю (Ленину) и родственных связях, когда в партийной жизни участвовали целые семьи. Большевистская организация имела два крыла: эмигрантское и российское. Российские подпольщики по большей части состояли из боевиков и «эксов» (участвовавших в «экспроприациях»), а потому сидели в тюрьмах и на каторге. И это тоже напоминало будни мафии, когда часть членов организации сидела за уже содеянные преступления, а другая — продолжала их совершать.

Этой маленькой мафиозной структуре в крестьянской России, где практически отсутствовал пролетариат, бессмысленно было рассчитывать на успешный захват власти. Это — если верить в теорию Карла Маркса и играть по правилам, принятым в революционном движении и революционных кругах. А если забыть про теорию и отказаться от правил? А если захватывать власть через раскол исходно монолитного врага, стравливая расколотые группы друг с другом?

Даже в этом случае один в поле не воин. Беспринципный Ленин нашел в роковые революционные дни очень важного союзника — закомплексованного Льва Троцкого. Закомплексованного в том смысле, что Троцкий, никогда не будучи большевиком, с весны 1917 года очень по этому поводу переживал. И когда большевик Ленин предложил председателю Петроградского совета Троцкому заключить политический блок и вместе возглавить будущее правительство (названное затем Советом народных комиссаров), Троцкий немедленно согласился. Теперь их было двое. Против всех остальных.

Безупречный авторитет Ленина в партии большевиков — одна из многочисленных не соответствующих истине легенд советской историографии. Игнорировавший предоктябрьские директивы Ленина ЦК партии большевиков, Петроградский Совет, во главе которого стоял «межрайонец»[9] и очевидный конкурент Ленина в революции Троцкий; собравшийся в октябре 1917 года Второй Всероссийский съезд Советов — ни один из этих институтов не смотрел на Ленина как на своего вождя и руководителя, ни один из этих составных элементов Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде не собирался подчиняться его воле. Ленин всегда себя навязывал, и Лениным всегда тяготились.

Его напарник Троцкий вернулся в Петроград из эмиграции в начале мая 1917 года и стал фактическим организатором Октябрьского переворота в столице. Очевидно, что соглашение между Троцким и Лениным было достигнуто буквально в день переворота, 24 октября 1917 года. Троцкий руководил Петросоветом — основным рычагом революции. Но у него не было своей организации, поскольку возглавляемые им «межрайонцы» (не вошедшие в ленинскую группировку революционеры) в июле-августе 1917 года окончательно влились в партию большевиков. Собственной мафиозной структуры, подобной ленинской, у Троцкого тоже не было. Его интересовала революция, для которой он был вождем. Ленина интересовала власть, захватив которую он планировал начать руководить мировой революцией.

Блок Троцкого с Лениным был естественным и взаимовыгодным шагом. Отдав большевикам своих «межрайонцев», сделав Петросовет орудием ленинской политики, полностью поддержав Ленина в крайне рискованном и по существу авантюристическом деле захвата власти и формирования Совнаркома (СНК) в обход воли Второго съезда Советов, влиятельных социалистических партий и профсоюзов, Троцкий получил партбилет большевистской партии, членство в ее ЦК и портфель министра иностранных дел в советском правительстве.

Именно потому, что Троцкий имел дело с людьми, верящими во власть и ценившими ее, такими как Ленин, Яков Свердлов и Дзержинский, его личное восхождение к власти следует считать блистательным. Без