Вредная. Запретная. Моя - Алина Ланская

Яркая, нервная, очень красивая и проблемная. Катастрофой от этой девушки несло за версту, но Алексея это не отпугнуло ни тогда ночью, ни сейчас.

— Живой? — спросила Саша, покусывая нижнюю губу. Смирнов так и залип. — Эй! Я с тобой разговариваю!

Наваждение отступило, он даже был благодарен ей за бесцеремонность.

— Как видишь, живой, — спокойно проронил он и поставил наконец многострадальные коробки на пол.

Подготовка к презентации шла полным ходом. Вокруг суетились сотрудники компании, кто-то украдкой поглядывал на Дашевскую, которая объективно была в этом зале самой эффектной и красивой девушкой, но подходить к ней и тем более спрашивать, что она здесь делает, никто не решался.

— Спасибо, что влез, — после короткой паузы поблагодарила Саша. — Хотя я бы и сама справилась. Это всего лишь мой бывший.

Всего лишь.

— Не сомневаюсь, — чуть улыбнулся Алексей и одарил девушку таким взглядом, что та раздраженно нахмурилась. — Это не от него ты сбегала той ночью, а, Саша?

— Во-первых. — Она шагнула к нему и в упор посмотрела на него. — Я для тебя, стажер, не Саша, а Александра, в крайнем случае — Алекс. А во-вторых, я тебя вообще не знаю, увидела, когда ты Заленской ключи привез, добрый самаритянин. В-третьих, больше не лезь к Артуру, он тебя в порошок сотрет.

— А ты тоже добрая самаритянка? Обо всех беспокоишься, до кого докапывается этот Сахар Медович?

От удивления у Дашевской по-детски вытянулось лицо.

— Сахар… как ты сказал… Медович? — заинтересованно переспросила она, забыв обратно надеть на себя маску пресыщенной стервы. — В смысле?

— Ну это когда мужик лощеный и сладкий до оскомины на зубах, — охотно пояснил Смирнов свою терминологию. — Хочет казаться крутым чуваком, а сам из парикмахерской не вылезает.

— Из барбершопа, — поправила его Дашевская и звонко рассмеялась. — А ты язва, Леша. Но к Аракчееву не подходи, он шуток не понимает.

Повисла пауза, Саша стояла рядом, посматривала, как устанавливают стенды на сцене, но уходить не спешила.

— Регина здесь где-то, — прервал молчание Алексей. — И у нас правда открыта вакансия в клиентский отдел.

Дашевская раздраженно повела плечом.

— Боишься, не удержишься у нас месяц? — мягко, без наезда спросил Смирнов.

— Не боюсь. — Саша горделиво вскинула подбородок. — Но у меня не все так плохо, чтобы превращаться в офисный планктон. Не знаю, что там тебе наболтала Реджи!

— Ничего, — честно признался Алексей. Сашу и перипетии ее жизни они с Заленской не обсуждали. — Но у тебя за спиной в дверях стоит Сахар Медович. Так что выбирай: или здесь оставайся, или к нему иди.

— Так себе выбор! — фыркнула Саша и, повернувшись к бывшему жениху, с довольным видом показала тому средний палец.

Аракчеев, метнув в девушку злобный взгляд, шагнул назад. Та же продолжала держать поднятую вверх руку. Похоже, сейчас она никого и ничего не замечала. А вот Смирнов внутренне ахнул, когда из-за спины Артура показалась замша. Так ласково за глаза звали в компании заместителя генерального по работе со стратегическими клиентами.

Звали ее Лидия Валерьевна, ей было не больше тридцати пяти лет, но никому и в голову не приходило называть ее по имени и на «ты». И это при том, что порядки в компании были не строгие, а по западному образцу.

В зале мгновенно воцарилась тишина — перед замшей трепетали все, включая иногда и генерального. Вот только Дашевская об этом не знала, да если бы и знала, вряд ли себя бы удержала. Смирнов коротко вздохнул и закрыл спиной Дашевскую, но было поздно.

— Вас кто сюда пустил?! — раздалось шипение замши. Она уже стояла рядом с ними и смерила Сашу презрительным взглядом. — Вон! Смирнов, выведи ее отсюда!

Глава 12

Проклята! Я точно проклята! Эта идиотская мысль стучала молотком в моей голове уже целую неделю. Нет, она прочно засела, еще когда мы с Ксюхой увидели дьявольскую тройную радугу и цветущую сирень на Тверской. Сразу вспомнилась та бомжиха в лохмотьях и слова треклятые. Потом меня чуток отпустило, но после встречи с этим парнем, Алексеем, все снова полетело к чертям.

Деньги уплывали непонятно куда. Мне пришлось самой платить за квартиру и покупать еду. Папины помощники куда-то испарились. Маникюршу хотела вызвать, так у нее «полная запись». Это вообще как?!

Пришлось уволить Жорика. Он понятливый оказался, вернул ключи и свалил, пожелав мне удачи. Дожила: водила меня жалеет!

Домработнице после последней уборки тоже велела пока не приходить. Скоро все вернется на круги своя, но… черт! Смотрела она на меня как на нищебродку последнюю! Еле удержалась, чтобы не наорать на нее!

Когда Ксюха из Штатов звонила, я соврала, будто все топчик, но она уже знала, что я сижу дома и больше не тусуюсь.

Поболтали как-то скомкано, с паузами даже. Абрамова что-то несла про каких-то чуваков, с которыми она познакомилась в самолете, спрашивала про субботнюю тусу у Ольховской, но я туда не ходила. На закрытый показ коллекции Лукьяновой меня не позвали. А ведь этой козе папа за копейки выделил особняк в центре для ее модного дома!

Так хреново, как в эту неделю, мне не было никогда. Разве что после смерти мамы, но тогда папа был рядом и я знала, что он меня любит. За ним я чувствовала себя как за каменной стеной.

Дура!

Я совсем одна… Тупо листала контакты в телефоне и никого не находила. На самом деле я всегда была одна, и только сейчас прозрела. В самый неудачный момент!

Даже к Реджи решила подняться, но ее дома не оказалось — может, и хорошо. Я не хотела ничего слышать о ее чудесной работе, испытательном сроке, и главное, о прекрасных коллегах!

Это ж надо было встретиться с ним и выставить себя полной идиоткой!

Стажер!

Я никак не могла понять: что в этом парне было такого? Почему я продолжала о нем думать? Внешне он совершенно обычный, явно из провинции притопал в столицу, но и голодного блеска в глазах, как у всех понаехавших, я у него не заметила. Вот Артурчик рвал любого, когда мы познакомились. Я его за это сразу зауважала. Мужчина должен знать, чего хочет!

А этот… Да, лучший мой любовник, пусть и случайный, но я не настолько помешана на сексе, чтобы