На путях преисподней - Энгус Уэллс

В Эстреване Старшая Сестра Герат почувствовала, как несвоевременно холодный ветер провел ледяными пальцами по ее лицу. Что-то предвещают эти иголочки по коже, подумала она. Но что? Приближение непогоды — или что-то иное? Буря, похоже, действительно близилась. Неровная сизая полоса на востоке скрыла громаду Лозин. Выше собралось скопление темных кучевых облаков. Они тяжело двигались на запад, заслоняя чистую лазурь. Казалось, на небе разыгрывалось сражение. Армада белых облаков какой-то миг сопротивлялась, но вскоре была обращена в бегство, на ее остатках поднимали темные паруса победители. Ветер крепчал, в воздухе появился привкус дождя, курчавое брюхо туч озарила ослепительная вспышка. Герат поймала себя на том, что считает время от вспышки молнии до раската грома, как делала это в детстве в ожидании грозы. Она улыбнулась, но тревожное предчувствие не исчезало. И тут ее щеки коснулись первые брызги дождя. В считанные мгновения отдельные капли превратились в настоящий поток. Герат поспешила покинуть балкон и укрылась в комнате. Потоки воды хлестали по каменным плитам, разбивались о порог, рассыпались сверкающим бисером по натертым половицам. В комнате стало темно. Гроза накрыла город. Тьму нарушала лишь пляска изломанных молний, то и дело ударявших в крыши домов. Казалось, порожденное воздухом чудовище на сотнях паучьих лап шагало по Эстревану. Герат почувствовала, как при виде этого калейдоскопа теней и вспышек волосы у нее встают дыбом. Гулкие удары грома эхом отдавались у нее в ушах. Дождь выбивал узоры на плитах балкона, капли, сияющие на полу, слились в лужу, наполненную ярким блеском.

И вдруг все кончилось. Гроза умчалась на запад, у восточной кромки облаков замаячила приветливая лазурь и по ней алебастровыми валами поплыли облака — словно белые мазки по голубому холсту, залитому сиянием возвращенного солнца.

Герат вышла на порог балкона, разглядывая искрящиеся влажные крыши. Она не замечала, что стоит прямо в луже, и ее легкие туфли промокли насквозь. Не заметила она и того, что за ней по розовому дереву половиц протянулась цепочка следов — от балкона до стола, где лежало Писание Аларии и еще несколько томов в основательных переплетах. Герат уселась на стул с высокой спинкой, рассеяно огляделась, привычным жестом пригладила блестящие темные волосы и вернулась к своим занятиям. По правде говоря, она и сама не вполне знала, чего ищет в этих старых книгах.

Писание она успела выучить почти наизусть и могла цитировать загадочные слова Аларии с той же легкостью, что и Сестра Лавия. Но ее занимало другое — она чувствовала связь Писания с другими, более ранними сочинениями Сестер-пророчиц. Особенно ее внимание привлекло наследие Сестры Квалле, которое по ее поручению разыскали в недрах библиотеки добросовестные Послушницы. Теперь, перелистывая страницы, она спрашивала себя: кому пришло в голову записать слова этой Сестры, которая была неграмотной, и что было сделано из ее бессмысленного, на первый взгляд, лепета. Первоначальная запись давно рассыпалась в прах. Книга, которую держала в руках Герат, была копией с копий, и каждый переписчик наверняка вносил в текст изменения. Но Герат не сомневалась: Сестра Квалле еще до Аларии предупреждала о вмешательстве Ашара в жизнь Королевств. Сестра Лавия, скорее всего, с этим не согласится, и Сестра Яра тоже. По общему мнению, эти Сестры почитались лучшими на памяти живущих знатоками древней мудрости. И все же Герат не могла избавиться от сомнений. Где-то в уголке ее разума гнездилась уверенность: борьба еще не кончена, и поражение Посланца принесло лишь временное затишье.

Она бережно листала древние страницы, разглаживая каждую. Солнечный свет вновь наполнил ее комнату. Слабый затхлый запах пергамента терялся в благоухании послегрозового воздуха, напоенного влагой и свежестью. Старые чернила поблескивали, отражая полуденный свет. На лбу Герат собрались тонкие морщинки. Губы ее шевелились, повторяя слова устаревшего наречия, которым уже давно не пользовались, голубые глаза потемнели. Она снова нашла место, которое искала… и надеялась не найти. Кто знает…

Она снова прочла текст. Пробежала его глазами. Потом перечитала медленно, вникая в каждое слово. Он не допускал иного толкования. Сестра Герат нахмурилась сильнее, отложила том в сторону и потянулась за книгой Аларии. Ведя длинным указательным пальцем вдоль строки, уже отмеченной ногтем, она прочла отрывок, затем снова придвинула к себе книгу Квалле.

Солнце все еще сияло, и небо оставалось голубым, когда она, наконец, оторвалась от книг. Лицо Старшей Сестры было мрачно, она словно не замечала радостных красок дня. Слова Квалле пылали у нее в мозгу. Долго сидела она, устремив невидящие глаза в светлый прямоугольник балконной двери. Затем она поднялась, решительно пересекла комнату и, распахнув дверь, позвала Послушницу.

Долговязая девушка в голубом платье, явившаяся на зов Герат, выслушала ее с серьезным видом, но в глазах плясали смешинки. Едва Старшая Сестра умолкла, Послушница вскочила и помчалась выполнять указания. Герат посмотрела ей вслед. В девушке было что-то от игривого щенка. Вернувшись к столу, Герат снова перечитала слова Квалле. Потом захлопнула обе книги, прижала их к груди и покинула комнату. Она долго петляла по многочисленным переходам, пока не оказалась в угловой палате, где стоял большой стол в окружении пяти простых стульев. Из окон бил свет, и дубовая столешница сияла так, что слепило глаза. Лучи солнца, казалось, запутались в соломенных волосах молодой женщины, которая сидела лицом к двери. Ласковый взгляд ее медовых глаз был устремлен на соседку — простоватую женщину с неопрятными русыми волосами, чья кожа казалась выдубленной ветром и солнцем.

Герат приветствовала их, склонив голову.

— Порелле, Рина? Спасибо, что так быстро пришли.

— Мы сразу поняли, что дело срочное, — ответила Порелле. Ее светло-карие глаза лучились любопытством.

Рина кивком указала на книги в руках Герат.

— Ты снова изучала Писание, Сестра?

— Да. А также Пророчества Квалле. Но, может, стоит дождаться Лавию и Яру? Я бы хотела, чтобы они услышали, что я расскажу.

Рина переглянулась с Порелле и кивнула. Розовые губы ее соседки скривила недовольная гримаска, в глазах мелькнуло сомнение. Рина выпрямилась и оправила подол голубого платья. Ждать пришлось недолго. Дверь отворилась, впуская двух немолодых женщин. Одна была совсем седая, с лицом сморщенным, как сушеное яблоко, годы ссутулили ей плечи. Другая держалась почти прямо, но обилие серебра в ее некогда темных волосах указывало, что она лишь немногим моложе своей спутницы.