Под одним небом - Валентина Мельникова

будет участвовать (а ведь это огромная база парней и девушек, из которых нужно выбрать именно те типажи, которые будут уместны и понятны для англичан).

Это был месяц очень продуктивной работы, когда мы «зашивались» изо дня в день, и думать о чём-то или ком-то другом просто не получалось. Мы вспоминали о том, что забыли поесть, только когда начинало сводить живот. Я ложилась спать после двенадцати ночи и тотчас отключалась. Даже снов не было.

Но работа стала моим спасением. Не знаю, как иначе я бы пережила эту новость о том, что Ларри… Нет, я и не забывала об этом. Не было дня, чтобы я о нём не вспоминала. Но это было так, мимолётно – по дороге на работу или с работы, во время приёма пищи. Я начинала думать об этом и тут же старательно отгоняла все помыслы: «Ларри скоро станет отцом, нужно перестать думать о нём. Привыкай. Отпусти его».

Но день, когда я снова окажусь в Лондоне, приближался. Да, это уже был не тот город, где Ларри жил постоянно, но слишком много с ним было связано. Сложно было оказаться вновь в аэропорту Хитроу и не думать о том, как здесь, уже четыре года назад, я впервые его увидела. Сложно было устоять перед соблазном вновь оказаться на спуске к Темзе, чтобы просто десять минут побыть с самой собой на этом островке относительной тишины среди шумного, бурлящего Лондона. И уж тем более невозможно стереть воспоминания о том, что я была здесь несколько раз, когда мы проезжали мимо дома Ларри. Никто не знал. Это была моя тайна. Моя история.

В Лондоне было много работы. Мы прилетели за несколько дней до открытия и нужно было пообщаться с десятками человек, проверить, разосланы ли приглашения, готово ли помещение, утвердить меню, обсудить концепцию вечера с приглашённым ведущим и видео-оператором. Мы не делили работу на «твоё-моё». Это было общее дело. И мы – каждый из нас – горел желанием быть полезным в том, что нам нравится.

Но и свободного времени было достаточно, чтобы мы собрались на обзорную экскурсию по городу (угадайте, кто был вместо экскурсовода?), походили по магазинам, и я в свободное время наведалась в несколько особо любимых мной мест и повидалась с Мэй.

Жили мы в хорошем отеле в западной части Лондона, в десяти минутах езды на метро от будущего бутика. Питались в кафе или вкусными натуральными йогуртами, и, в принципе, замечательно проводили время.

Я, поборов соблазн наведаться снова на форум фанатов Ларри и разведать, где он сейчас находится (как минимум), пригрозила самой себе, что выброшу телефон и оставлю себя без Интернета до конца поездки. В общем, держала себя в руках как могла.

В Лондоне было тепло и прекрасно. Конец мая, много солнечных дней, мои любимые красные туристические автобусы и чёрные кебы – такси. Я делала фото с особенным упоением, потому что знала, что после буду разглядывать их в Москве и чувствовать ностальгию. Я люблю этот город всем сердцем. Мой третий дом после того, где я родилась и выросла, и Москвы, к которой я тоже привязана.

Четверг был не за горами, и этот день – день открытия – мы ждали с трепетом и счастьем одновременно. Наша лондонская команда особенно сплотилась за это время подготовки к проекту, так что хотелось, чтобы этот период продлился, и мы всё ещё были в пути, несмотря на всю нервотрёпку. Как в известном стихотворении:

Но когда б в моей то было власти,

Вечно путь я б длила оттого,

Что минуты приближенья к счастью

Много лучше счастья самого.

Во вторник с утра у меня было немного времени на то, чтобы наведаться на Оксфорд-стрит и купить что-нибудь для родителей и Люды с Костей. Собственных идей не было, поэтому я просто бродила среди магазинов и ярких витрин в попытке найти что-нибудь подходящее и при этом не разориться – всё-таки самая главная улица города, и цены здесь, в основном, соответствующие этому гордому званию.

Выбрала несколько милых сувениров и полезных в быту вещиц и уже собиралась уйти, поглядывая на часы и рассчитывая время на дорогу, как вдруг услышала чей-то окликнувший меня голос. Его звук не показался знакомым, а времена, когда меня преследовали фанатки Ларри, давно канули в лету, поэтому я просто не придала этому значения.

А потом кто-то тронул меня за плечо, и я обернулась.

И замерла.

Нет, я, конечно, понимаю, что Оксфорд-стрит – это почти как улица Ленина в любом российском городе, на которой почти каждый раз встречаешь знакомых, но чтобы так…

– Энн! Как я рада! Привет!

А я стояла и ошарашено хлопала ресницами, пока мама Ларри (да-да, это была именно она) не потянулась меня обнимать, и было бы совсем уж невежливо стоять столбом.

– Доброе утро, – произнесла растеряно.

Она принялась расспрашивать меня, живу ли я в Лондоне, надолго ли здесь и прочее. Она не говорила ни слова о Ларри (а я и не спрашивала, не зная, как много она о нас знает). И это было так поразительно: разговаривать с мамой Ларри – стильной, яркой, весёлой женщиной, которая вспомнила меня, увидев на улице, да ещё и так живо, с улыбкой и искренним интересом интересуется моей жизнью. Для сдержанных британцев это несвойственно. Так ей и сказала, надеясь, что моя искренность не обидит Трейси.

Она засмеялась:

– А я и не говорила, что я чистокровная британка. Моя бабушка была испанкой и мне всегда говорили, что я её копия. Цвет волос, правда, никогда не был таким насыщенно-тёмным, но кожа смуглая и характер открытый.

– Это точно, – согласно кивнула я.

Мы подошли к пересечению улиц, и Трейси спросила:

– Тебе куда сейчас?

Ответила.

– Поехали. Я сегодня с личным водителем, – подмигнула она и бодрым шагом направилась в сторону стоящих неподалёку автомобилей. – Он не выходит из автомобиля в людных местах по определённым причинам.

Прежде, чем я догадалась, Трейси уже открыла дверь чёрного автомобиля (раньше был другой) и сказала водителю:

– У меня для тебя сюрприз! Никогда не знаешь, кого встретишь на улицах Лондона.

Ну что я могла поделать? Сбегать было поздно.

Он обернулся, и наши глаза встретились в тот момент, когда я забиралась на заднее сиденье, чувствуя себя крайне неловко.

– Привет, – промямлила смущённо, а мысленно всё пыталась ему донести: «Я не знала, что здесь будешь ты! Трейси мне не сказала».

Ларри отвернулся и завёл двигатель, поэтому я не успела оценить его реакцию.

Всю дорогу смотрела в окно, но взгляд постоянно срывался на Ларри. Точнее, на его тёмно-русую макушку. Вот уж не думала утром, что встречу его.

Трейси без умолку говорила – и слава Богу, иначе царящее в салоне автомобиля напряжение могло бы выбить все стёкла. Атмосфера была не просто тяжёлая – способная разорвать в клочья.

– …Представляешь, открывают бутик российского дизайнера… – уловила я краем уха и, чтобы не быть совсем уж невежливой, вставила:

– Да. В четверг открытие. Могу выслать вам пригласительные.

– О, было бы здорово.

– И ещё всю неделю будет действовать скидка десять процентов, – сказала зачем-то. – На сколько вам лиц?

Повисла пауза. Очень долгая. Даже Трейси не сразу нашлась, что ответить.

Я видела, как она посмотрела на Ларри, но тот продолжал вести машину, словно ни в чём не бывало. Будто он и впрямь лишь водитель, который делает своё дело.

– На двоих, – ответила его мать наконец, и я больше не проронила ни слова.

Трейси сменила тему, рассказывала, как отпраздновали день рождения отчима Ларри – Шона, как они отдыхали в Берлине, как у них появилась собачка Лаки. А я терзалась от этого мучительного пути, который никак не заканчивался (а я, слабо ориентируясь в этой части города, не могла понять, долго ли нам ещё ехать).

Минут двадцать мы провели в пути, и все эти двадцать минут Ларри не проронил ни слова. Даже не попрощался. Может быть, у него и есть право на это, но чисто по-человечески…

Мы с Трейси тепло обнялись на прощанье, и я сразу же выслала ей электронные пригласительные. И всё думала, думала целый день. Увижу ли