Гимназия №13 - Андрей Жвалевский

– Перчатки…

– Варежки…

– О! – обрадовался Кладовой. – Так они варьги и есть!

– Ой, – сказала Лёля, – ты нам что-нибудь попроще загадай, а то мы таких слов не знаем.

– Попроще? – огорчился Кладовой. – Ну хорошо… Едет орда, оглобля одна, а дуги ни одной! Что это?

– Ну что вы молчите? – обиделся Кладовой через пару минут. – Тут же все слова понятные! Это ж рыдва́н с ды́шлом!

– Знаешь, батюшка-кладовой, – расстроилась Лёля, – наверное, у нас не получится с загадками. Будь добр, ты нас пожалей, дай другое задание, а?

– А хочешь, мы тебе порядок в кладовке наведем? – спросила Люба.

– А то как же! Конечно, желаю! – обрадовался Кладовой. – А пока вы будете работать, я вам что-нибудь и поведаю.

Разбор кладовки занял несколько часов. Все порядком устали, очень сильно запылились и узнали неимоверное количество всяких историй из быта семьи, в которой жил Кладовой. Периодически Лёля пыталась вернуть его к теме:

– Расскажи про битву, а?

– А как же! – потирал руки Кладовой. – Вот приходит мужик под утро домой, еле ноги волочет, а хозяйка моя его скалкой, скалкой… Вот уж была битва так битва!

Но в конце работы Кладовой вдруг посерьезнел и, глядя на практически идеальный порядок, сказал:

– Ладно, дорогие, болтал я с вами, болтал, да долг платежом красен. Думал я, вспоминал, про какую же битву вам рассказать… Да не знаю я ответа. Много войн я пережил, много горя видел… И дома жгли – помню, и бомбы кидали… Говорят, где-то битвы были, но сам я не видел. Лечить раны помогал, от горячки заговаривал. Один раз кошку осколком зацепило, ее выхаживал. А так чтоб прям битва… Не помню, не знаю…

Кладовой печально покачал головой. Но Лёля решила не сдаваться.

– Может, когда-то давно? – спросила она. – Нам сказали, что мы должны вглубь времени копать.

– Давно? – задумался Кладовой. – Ох не знаю… Я тогда еще совсем малым был…

– И что? – оживилась Лёля.

– А ведь правда! – обрадовался Кладовой. – Была! Была битва! Я ж не подумал, что это про нее, уж больно давно…

– Ну?! – воскликнула Лёля.

– Так это ж когда было! – пожал плечами Кладовой.

– Когда?!

– Так не знаю! – воскликнул Кладовой. – Я ж говорю, я тогда еще совсем мальцом был, а сколько мне веков стукнуло, я ж не считал.

– Но ты нам расскажи что-нибудь, может, мы разберемся, – попросил Севка.

– Да не знаю я, чего рассказывать, – сказал Кладовой. – Тогда война была, не то что потом. Кто с кем, кто за что – непонятно… Жили себе, жили… Потом набежал кто-то, всех повырезал, мужиков, кто не спрятался, порубили… А кто? За что? То соседний князь, то другой соседний князь… Помню, что тогда вроде много князей рубилось… Битва-то сама чуть в стороне была, но нам тут хватило. Говорят, на реке дрались, так прям берега были кровью залиты…

– Кровавые бреги Немиги, – сказала Машка шепотом.

– Что это? – быстро спросил Антон.

– Битва, – сказала Маша, – великая. Мы ее проходили. Первое упоминание Минска в летописях. И она описана в «Слове о полку Игореве». И не смотрите на меня так, я тоже не помню, кто с кем дрался! Но в «Слове» написано, что кто-то там проскочил волком от Дудуток до Немиги… Помните, мы когда в Дудутках на экскурсии были, нам рассказывали?

Все только покачали головой, экскурсовода в Дудутках никто не слушал, все были гораздо более озабочены вопросом, долбанет страус из загона Витьку Петрова насмерть или просто покалечит.

– А в каком году была эта битва? – спросил Севка.

– В 1067, – тихо сказала Маша.

Все потрясенно замолчали.

– Ты это помнишь?! – спросила Лёля Кладового.

– Да плоховато, – скромно сказал домовой. – А мне расскажете, че там было, а?

Пока гости судорожно вспоминали учебник, сбивчиво пытались пересказать, кто с кем и за что воевал, Маша вспомнила про «Слово о полку Игореве» и принесла книжку.

– Вот, почитай, – сказала она Кладовому. – Тут есть перевод.

Но тот, увидев старорусский текст, чуть не прослезился.

– Ай, спасибо! Ай, порадовали! Вот, умели же писать, – вздохнул он. – Да я за эту книжку ваш вечный должник. Что надо – смело просите. Но потом. Пока почитаю… Вы идите пока…

И Кладовой ушел в самый дальний угол, тихо шевеля губами.

Глава 10. Разрыв-трава

Антон мотался по коридору от стены к стене, как заведенный. Остальные расселись по подоконникам и хмуро за ним наблюдали.

– Да не маячь ты! – не выдержала Лёля. – Быстрее не будет!

– Я так думаю! – огрызнулся Антоха, не прекращая вышагивать туда-сюда.

– О чем? – встрепенулся Севка. – Тебе помочь?

– Вряд ли, – Волков наконец остановился. – Я даже не думаю, а так… вспоминаю…

– Что-нибудь по программе? – Теперь уже Маша обрадовалась возможности стать полезной.

Антоха помотал головой. Все уж испугались, что он снова начнет метаться по комнате, но Волков сдержался. Это потребовало от него серьезных усилий.

– Мне отец рассказывал… Когда школу строили, наткнулись на что-то… Под землей как раз… А что – не помню, хоть сдохни!

– Сдыхать не надо! – заявил Севка, спрыгивая с подоконника. – Ты помнишь хотя бы, где должны были школу построить? По начальному плану.

Антоха помотал головой с еще большим остервенением.

– Будем рассуждать логически! – теперь уже Севка выхаживал по коридору.

Правда, делал он это очень важно и степенно, так что почти не раздражал остальных.

– В ту сторону, – Севка ткнул в направлении входа в школу, – улица. Там и там – жилые дома. Их раньше, чем школу, построили, это точно. Значит, остается…

Севка остановился, давая возможность Антону закончить мысль. Но мысль закончила нетерпеливая Маша:

– Стадион!

– Стадион! – насмешливо протянул Мишка. – Так он за стенами школы. Как мы туда выйдем?

– Под землей! – Антоха решительно сжал кулаки. – Так, Маша и Севка – самые умные, они остаются ждать, пока Кладовой начитается и что-нибудь скажет. Остальные – за мной!

Маша и Севка довольно покраснели. Люба с готовностью соскочила с подоконника, Лёля с некоторым колебанием последовала за ней. Мишка подозрительно уточнил, сжимая верную трубку:

– Куда?

– Тебе понравится, – усмехнулся Антон.

– «Понравится»! – пробурчал Мишка, протискиваясь между какой-то ржавой металлической конструкцией и сырой стеной. – И ничего мне тут не нравится!

Люба вздохнула. Ей в подвале тоже приходилось туго. Худенькая Лёля и жилистый Антон легко пробирались в самых узких местах, а вот Мишка с Любой постоянно застревали.

– Не думал, что у нас такой запутанный подвал, – не унимался Мишка.

– Спокойно, – Антоха остановился. – Пришли.

Все уставились на серую глухую стенку.

– Пустырь – там, – Волков кивнул на нее.

– А мы тут! – вздохнула Люба.

Мишка подошел и от души постучал по стене трубкой. Удары вышли глухие.

– Ну вот, – сказал он удовлетворенно, – сходили, посмотрели… Можем возвращаться.

– Да, Антон, – Лёля говорила без тени насмешки. – А как ты собирался выйти? Я думала, тут подземный ход…

Антоха разозлился:

– «Думала»! Все такие умные! Никак я не собирался выйти, хотел на месте разобраться!

– Ты не расстраивайся, – мягко сказала Люба, – давай вдоль стены пройдемся, может, и правда, есть какой-нибудь ход!

Антоха посветил фонариком в одну сторону, в другую…

– Нет тут никаких ходов! – рявкнул он и, не сдержавшись, треснул фонариком по стене.

Фонарик погас, ярко мигнув напоследок. Волков зарычал от бессилия.

– Ничего! – еще мягче сказала Люба. – Сейчас осторожненько выйдем наверх, подумаем…

Антоха с ненавистью посмотрел на стенку. Попал в такое дурацкое положение, а еще так уверенно за собой всех повел! На что он рассчитывал? На удачу, наверное…

– Погоди, – в голосе Лёли вдруг послышалась надежда. – А постучи еще раз.

Антоха с удовольствием снова треснул по стене.

– А теперь чуть в сторонке…

Через минуту стало понятно, что Антоха привел свой отряд правильно: именно там, где они остановились, за стеной явно была какая-то пустота – удары сломанным фонариком звучали гулко. У Антохи радостно забилось сердце. Все-таки не совсем он опозорился.

– И что? – скептически уточнил Мишка. – Будем стену ломать?

– Ну, – Люба принялась возить фонариком по сторонам, – ударим чем-нибудь потяжелее, может, и проломим!

Пятна света принялись шарить в темноте, отыскивая подходящий таран. Неожиданно Лёля задержала луч своего фонарика у самого пола. Там, в щелке между стеной и полом, рос махонький цветочек.

– Ничего себе! – Лёля присела и потрогала цветок пальцем, словно проверяя, не причудилось ли ей.

Цветок оказался настоящим, хотя и очень бледным.

– Какая прелесть! – сказала Люба, присаживаясь рядом. – Это что?

– Камнеломка, – ответила Лёля, продолжая удивляться. – Как он тут пророс?