Флэшмен в Большой игре - Джордж Макдоналд Фрейзер

Молитвы его пошли на пользу моему телесному здоровью, зато его рассказы о Джханси не в лучшую сторону отразились на душевном благополучии. «Странное дикое место», — сказал он и еще твердил что-то о бандитах-пиндари, тугах и негодяях-маратхи. Я и без того знал, что в старые времена там все кипело, как в дьявольском котле, но полагал, что с тех пор как мы аннексировали эти земли, там должно было стать потише. Манглс в Лондонском Совете по контролю говорил про них как об «умиротворенных под благодетельной властью Компании», но ведь он был напыщенным ослом, с необыкновенным талантом нести всякий вздор по вопросам, в которых считался авторитетом.

Когда я достиг Бандельканда, стало казаться, что Манглс явно ошибался, а Николсон был прав — это была дикая, холмистая страна, густо поросшая джунглями. Вокруг не сыскать белого лица, а рожи туземцев с каждой милей становились все более зловещими. Дороги были такими разбитыми, что повозку ужасно трясло, так что я вынужден был пересесть на моего пони по кличке Пегу. Сам дьявол не нашел бы здесь следов цивилизации — только деревни, окруженные глинобитной стеной и кое-где зловещие замки махараджей, чернеющие на вершинах гор, словно напоминание о том, кто на самом деле владеет этой землей. «Самый твердый орешек к югу от Хайбера» — я готов был поверить в это, осматривая недружелюбные, поросшие джунглями холмы, на которых не было заметно ничего приятнее тигра, крадущегося в отдалении среди колючих зарослей. Вот какой была страна, которой мы «правили» — при помощи одного батальона сомнительной сипайской пехоты и горстки британцев, собирающих налоги.

Сам Джханси, на первый взгляд, меня абсолютно не вдохновил. Он тянулся вдоль дороги, опоясывающей высокий холм и предстал передо мной во всей красе под скучным вечерним небом — массивный форт, башни которого грозно возвышались на скале, и раскинувшийся у ее подножья городок, окруженный стеной. Он был больше, чем я это себе представлял, — окружность его стен должна была составлять не менее четырех миль, а воздух над городом был пропитан дымом тысячи очагов. С одной стороны города виднелись белые линейки британского лагеря и городского управления — Боже, какими маленькими и слабыми они казались под сенью могучего форта Джханси! Я возвратился мыслями в Кабул, вспомнив, как наш лагерь казался карликом по сравнению с Бала-Хиссаром. Но в Кабуле у нас была десятитысячная армия, а спастись удалось лишь единицам. Я подумал, что здесь все будет по-другому: что менее чем в ста милях впереди, вдоль Большого тракта, стоят наши гарнизоны и к тому же Джханси сегодня — часть Британской империи и находится под защитой Сиркара. Но вот защиты что-то не было заметно — только наш до слез маленький поселок, подобный блохе, сидящей на губе льва, и в этой самой цитадели, в которую наши войска никогда не входили, эта старая сука рани плетет против нас интриги, а тысячи дикарей вокруг только и ждут ее слова. Вот, что говорило мое воображение — как будто не достаточно было Игнатьева, головорезов тугов и диких пиндари, предателей-сипаев и мрачных предсказаний Николсона.

Первым моим делом было найти Скина, агента, чей рапорт положил начало всему этому приключению, так что я отправился в управление, представлявшее собой небольшой городок из почти сорока бунгало, окруженных садами, и обычных компаний, собравшихся на верандах, чтобы выпить и поболтать после захода солнца. Здесь стояли в ожидании несколько экипажей с грумами, чтобы везти своих владельцев на обед, и еще парочка офицеров приехала домой верхом. Я прошел мимо них и, по совету старосты-човкидара, направился в маленький Звездный форт, где был офис Скина. По словам човкидара, он все еще был на месте, что утверждало меня в мысли о его добросовестности как агента.

Честно говоря, я рассчитывал, что Скин окажется глупцом или трусом — но он не был ни тем, ни другим. Это был один из тех честных молодых людей, которые всегда рады вам помочь и готовы работать дни и ночи напролет. Пока я представлялся, он смущенно переминался с ноги на ногу и, похоже, был ошеломлен встречей с самим великим Флэши, но его спокойные серые глаза говорили о том, что этот парень не поднимет паники из-за пустяков. Он послал клерков и носильщиков, суетящихся вокруг, чтобы отнести мой багаж на квартиру, побеспокоился о том, чтобы я мог принять ванну, и затем пригласил меня на обед в свое собственное бунгало, за которым не стал терять времени, а сразу перешел к делу.

— Никто, кроме меня, не знает, почему вы здесь, сэр, — важно произнес он, — полагаю, что Каршор, сборщик налогов, что-то подозревает, но он солидный человек и не скажет ни слова. Конечно же, Эрскин, комиссионер в Сагоре, знает об этом все, но больше — ни одна живая душа. — Он замялся. — Я немного не понимаю, сэр, почему они послали именно вас, а не кого-нибудь из Калькутты.

— Видите ли, им нужен убийца, — небрежно сказал я. — Может случиться, что я встречусь с одним русским джентльменом, который проявляет слишком большую активность в здешних местах, а возиться с таким противником — работа не для обычного агента, не так ли? — В конце концов, это было правдой — Пам сам говорил об этом. — Это значит также, что Калькутта, лично вы и комиссионер Эрскин — при всем моем уважении — не имели счастья уладить дела с этой титулованной леди в ее дворце. Затем появились эти лепешки и все начали уговаривать лорда Палмерстона, что лучше всего сюда направить меня.

— Лорд Палмерстон? — глаза Скина округлились от удивления, — я не думал, что это зайдет так далеко.

Я заверил парня, что сам премьер лишился сна из-за его докладов. Он присвистнул и протянул руку за графинчиком.

— Так или иначе, — заметил я, — мне тоже пришлось не поспать из-за вас пару ночей. Главное сейчас — выяснить, не вернулись ли сюда эти русские?

К моему удивлению, он выглядел сконфуженным.

— Правду говоря, сэр, я и не знал, что они где-то рядом. Это сообщение пришло из Калькутты — один из наших людей на границе выследил, что они трижды ездили сюда — так меня информировали. Но если бы не это, я бы нипочем не догадался.

Знаете, меня это даже разозлило.

— То есть вы хотите сказать, что если русские снова вернутся — или они уже прячутся где-то здесь — вы ничего об этом не узнаете, пока вас не соблаговолят оповестить из Калькутты?

— О, наши агенты на границе сообщат мне сразу же, как только подозрительные лица попытаются ее пересечь, — ответил он. — Да и у меня здесь есть парочка туземных агентов — смышленые парни.

— Они знают, что должны особо следить за одноглазым человеком?

— Да, сэр — у него странная примета, которую, как известно, он прячет под повязкой — один глаз у него наполовину голубой, наполовину — карий…