В твою любовь. Рискуя всем (СИ) - "Dididisa"

— С дежурством отличная идея, — я коротко кивнул Крису, а Уиллсон подхватил мои слова:

— Тогда сделаем следующим образом: на втором этаже две спальни — одна для вас, и для вас — он по очереди посмотрел на Лэна и Ким, затем на Грейс и меня. — Мы с Крисом будет ночевать тут. Если мне не изменяет память, диван раскладывается…

— Но сэр, — чуть осипшим от долгого молчания голосом вступила Грейс, — это не очень справедливо, всё-таки, хозяин дома — вы.

— Вот именно поэтому я отдаю вам спальни. Лично я хочу быть ближе к холодильнику, пока твоя рыжая подруга-засранка не слопала всю еду. И с каких это пор ты перечишь приказу командира? — с веселыми нотками спросил тот, на что я, Ким и Лэн усмехнулись. — Так вот, в эту ночь буду дежурить я и этот славный малый. Дальше будем меняться.

Он похлопал Криса по плечу, пока тот одобрительно затряс головой.

— Вот и решили.

Окончательно всё обсудив и не включая свет, мы в сумерках приближающегося вечера стали разбредаться по заявленным спальным местам.

У лестницы я остановил уже собравшуюся подняться Грейс, осторожно задержав её за локоть, и тихо проговорил:

— Иди одна, я скоро. Хочу сам убедиться, что вокруг дома никого нет, и ещё раз переговорю с Уиллсоном.

Она задержала на мне свой потеплевший взгляд, накрыв мои пальцы своими.

— Хорошо… Я оставлю дверь приоткрытой, чтобы ты понял, какая комната наша.

— Да уж, не охота забрести на этих двоих в неглиже, — я с усмешкой кивнул на бедного Лэна, на чьей шее повисла Ким — они уже добрались до последней ступени и, поглощенные друг другом, не слышали нас.

Грейс улыбнулась, чуть морщась от боли в ссадинах на губах, и взглянув на них, подавляя желание раскрыть их своим языком и впиться грубым поцелуем, я хрипло добавил:

— Обработай свои раны ещё раз, не забудь.

Она мягко высвободила локоть из моего захвата и поднялась на две ступени выше. В полумраке её глаза таинственно блеснули синевой и, в сочетании с шёпотом, связали моё нутро в тугой узел ожидания:

— Как скажешь, мой лидер.

***

Неслышно затворив за собой дверь, я вошёл в отведённую нам комнату. Грейс лежала спиной ко мне на кровати, закутанная в плед, и в воздухе витал аромат свежести и какого-то цветочного мыла. Похоже, успела принять душ.

Она медленно повернулась в темноте, заглядывая через плечо.

— Ты уже спала? — тихо спросил я, стараясь рассмотреть её лицо.

— Просто дремала, — Грейс приподнялась и облокотилась спиной на изголовье. Я заметил её оголённые, не скрытые тканью найденной в шкафу ночнушки, изящные ноги, и ощутил лёгкое возбуждение, покалывающее тело.

Прошёл вглубь комнаты, попутно снимая с себя пропахшую этим непростым днём футболку — куртка осталась где-то внизу. Глаза уже почти привыкли к сизому мраку, натыкаясь на очертания комода, столика, шкафа и кресла. В дальней стене была дверь в ванную, откуда аромат ощущался сильнее. После стольких лет среди чёрного камня Бесстрашия отвыкаешь от такого уюта.

— Пахнет полями Дружелюбия, — хмыкнул я, оставив грязную футболку на кресле и подходя к краю кровати.

— Единственное мыло, которые мы с Ким нашли на втором этаже, — Грейс тоже усмехнулась. — Придётся делиться с ними.

Я присел у её ног, внимательно наблюдая за уже вполне заметными за полумраком реакциями моей девочки. Мне не хотелось снова спугнуть её — в моей памяти свежо то, как я, выйдя из берегов, держал её за горло. Грейс казалась расслабленной, но тонкие кисти потянулись к подолу пижамы, пытаясь опустить его ниже.

Я, не говоря ни слова, мягко перехватил её руки. Сначала коснулся пальцами лодыжки, медленно пробираясь наверх, по изгибу натянутой мышцы на гладкой икре. Затем дошёл до её коленки, поглаживая кожу большим пальцем и слушая, как учащается дыхание моей замершей Грейс. Мне и самому стало трудно сдерживаться, но я постоянно напоминал себе, что и так причинил ей немало боли…

— Как бедро?.. — хрипло спросил я, направляя прикосновения всё выше, к месту, где был медленно заживающий след от вытащенной кем-то пули.

— Лучше… — прошептала Грейс, и я с удовольствием отметил, что её кожа отозвалась мурашками, а она сама подвинулась чуть ближе ко мне. — В камере рану обрабатывали, хоть и не каждый раз. Это помогло не допустить осложнения…

Между нами повисла неловкая пауза — я видел, как она словно прощупывает почву и раздумывает над тем, с чего начать свой рассказ, но благоразумно молчал, лишь продолжая касания кончиками пальцев.

— Он оглушил меня тогда на Стене, — после долгого молчания, тихо начала Грейс, отведя глаза, но не убирая свою обнаженную ножку из-под моей руки. — И я очнулась уже в Искренности. Прошла через сущий ад, каждый день думая, что промазала и убила тебя. Он не приходил. Долго не приходил. Пока за несколько часов до суда не заявился, как чёртов диктатор, подчиняющий себе всех и всё вокруг. Сначала я не могла отбиться…

Её глаза наполнились слезами, которые не пролились на щеки, и я уже начал жалеть, что не остановил этот разговор. С другой стороны, я хотел всё узнать…

— …потом я успела заметить оставленные охраной столовые приборы. Схватилась за нож, попробовала отбежать, чтобы метнуть в Тома. И он ушёл… Точнее, убежал… — Грейс всхлипнула, но улыбнулась мне. — Аж пятки сверкали.

Я не мог ответить ей тем же, потому что каждое сказанное ею слово врезалось в голову с прочерченным шлейфом из букв «убить ублюдка», «убить ублюдка»…

— Мне было очень страшно, Эрик… — улыбка сползла с покрытого полутьмой лица, когда её губы еле слышно пробормотали это.

Остановив свои движения по её коже, я ринулся вперёд, сгребая Грейс в крепкие объятия. Она уткнулась мне в шею, горячо дыша, а я зарылся обеими ладонями в её, увы, уже не пахнущие мятой влажные волосы — от них сейчас исходил запах цветов.

— Я такой мудак, Грейс, — лихорадочно стал говорить ей это на ухо, не анализируя свои слова и отдавшись на волю чувствам. — Я такой, блять, мудак…

— Нет-нет… Я знала, что когда ты узнаешь о случившемся, ты очень сильно рассердишься… Я понимаю твою реакцию.

Твою мать, она даже сейчас умудрялась оправдать моё поведение.

— Надо было не сердиться, блять, а выслушать тебя, ещё когда мы были в восточном секторе. Выслушать и понять…

Я хотел прижать её к себе ещё ближе, но Грейс сама вытащила руки и обвила ими мою шею, которая до сих пор была в остатках того бежевого крема.

Поймав её во всю разгорающийся взгляд и опаляющее дыхание своим ртом, я провёл кончиком носа по её носику. Теперь между нами словно витали заряды тока — я слишком хорошо помнил, что это означало…

Грейс осторожно приникла к моим губам, игнорируя их шершавость от сухого ветра погони и боль в своих собственных. Этот невинный поцелуй с лекарственным привкусом той мази поднял во мне невероятных размеров волну возбуждения, а когда она, приподняв край ночнушки, перекинула одну ногу и оказалась сидящей на мне, я чуть было не зарычал в голос.

— Ты уверена, милая?.. — сквозь пелену затмевающей меня похоти, я еле-еле смог сложить слова в необходимый сейчас вопрос. — Если ты… не готова…

— Да, — её вкрадчивый голос чуть дрожал, и я явственно слышал в нём крупицы оставшейся робости и страха. — Уверена…

Я провёл языком по её губам, с нежностью раздвигая их и встречаясь с её тёплым язычком в ответ. Грейс прижалась к моим бедрам, выгибая поясницу, и невзначай потёрлась о молнию на брюках. О давно недвусмысленно поднявшуюся молнию на брюках…

— Мне стоит сходить в душ для начала… Я чертовски грязный… — я предпринял последнюю попытку оттянуть момент нашей близости, чтобы дать ей возможность отказаться — я не знаю, насколько сильно этот ублюдок оставил след в её душе. Но мои руки в противовес словам уже блуждали по ткани на изогнувшейся спине, желая сорвать её как можно быстрее.

— Плевать… — выдохнула мне в губы Грейс, царапая ноготками виднеющуюся под слезшим слоем штукатурки татуировку на шее. — Ты нужен мне… Сейчас…