Творения. Часть 1 - Афанасий Великий

и выезжающими из города (Александрии, где были его родные), осматривают суда, бродят по пустыням, обыскивают жилища, допрашивают братию»[303]. При всем том, преданные своему Пастырю христиане александрийские находили средства доставлять ему нужныя сведения о своем положении.

Когда узнал он, что у православных отняты все церкви в Александрии, – в утешительном послании указывал им такия преимущества, которых не могли отнять у них никакие враги. «Они обладают зданиями, писал св. Афанасий, а вы имеете веру Апостольскую. Они владеют местом, но чужды истинной веры; a у вас отнято место, но в вас – вера. Разсудим, что более: место, или вера? Ясно, что вера ваша. Кто же более потерял, или кто имеет более? Тот ли, кто обладает местом, или кто – верою? Хорошо и место, когда в нем проповедуется Апостольская вера. Свято и место, когда там обитает Святый… Возвратит нам Бог и церкви, – мы веруем этому: а теперь не заменяет ли нам их вера»[304]? – Особенную заботливость возбуждали в Пастыре беззащитныя девственницы, которых неистовствующие враги подвергали поруганиям, ранам, смерти, и не позволяли даже погребать умерших. Св. Афанасий писал и к ним несколько утешительных посланий. К сожалению, оне не дошли до нас[305].

Утешая других, великий духом Афанасий сам не искал утешения от людей, но требовал от них только справедливости. Не успев лично объяснить Государю несправедливости тех обвинений, по которым ариане хотели представить его врагом благосостояния общественнаго, он послал теперь из пустыни к Императору свою апологию[306]. Здесь он раскрыл свои отношения к Императору Констансу и к возмутителю Магненцию, объяснил дело о служении в церкви, устрояемой Государем, до торжественнаго ея освящения, и почему не явился к нему, получив дозволение, котораго, впрочем, не просил[307]. Не оскорбляя Констанция и тению подозрения, – чтобы он мог верить клеветам, чтобы от него могли исходить такия несправедливыя повеления, – во всем жалуясь на своих врагов – ариан, Афанасий указывал своему гонителю легчайший выход из того положения, в какое поставили его клеветники, в отношении к защитнику православия. «Умоляю тебя, – писал он в заключение, – приими эту апологию, и возврати епископов и других клириков в их отечество и к своим церквам, чтобы, таким образом, обнаружилось лукавство клеветников, чтобы и сам ты, Государь, ныне и в день суда, имел дерзновение сказать Господу и Спасителю нашему и Царю царей Иисусу Христу: не погубих от Твоих никогоже. Вот кто строил всем козни! А я был поражен страдальческою кончиною и мучениями дев и другими оскорблениями, нанесенными христианам, и возвратил заточенных их церквам».

Вслед за этою апологиею, св. Афанасий издал другую, в которой оправдывал свое бегство из Александрии. Гонители хотели отнять у него славу подвига исповедническаго, обвиня его в малодушии, и тем хотели подорвать доверенность к нему православных чад Церкви. В опровержение такого укора, стоило только указать клеветникам на те насилия, какия причинили они церквам на Востоке и Западе. «От добрых и кротких людей никто не бегает». С другой стороны, св. Афанасий представил в своей апологии и примеры, из ветхозаветной и новозаветной истории, благоразумнаго уклонения от опасностей. Что он не изменил обязанности пастыря защищать свое стадо, доказывало и то, что он последний оставил церковь, когда вторгся в нея с воинами Сириан. – В этой апологии примечательно еще для нас суждение Святителя александрийскаго о прежних его друзьях, которых победила жестокость страданий, и заставила на время уступить своим гонителям. Поражая открыто могущественных противников, он в то-же время щадит немощь своих друзей. Ни одного слова не сказал он в упрек Осии кордовскому, выставляет на вид одни его заслуги Церкви, и достоинства, и, если упоминает о несчастном его падении, то обращает его в вину самим гонителям. Ревность о православии никогда не угашала в Архипастыре духа мира и любви[308].

Из Отцов никейскаго Собора оставшись один, на страже дома Божия, блюстителем правой веры, преданной отцами, св. Афанасий чувствовал великую ответственность пред Церковию, за сохранение этого священнаго залога. Сознавая всю важность колеблемой истины, учением и жизнию дознав, что вера в Сына Божия, Единосущнаго Отцу, Спасителя мира, есть единственное основание неложнаго упования для беднаго человека в сей жизни и будущей, словом Христовым и размышлением уверившись, что на сем камени истинно зиждется и утверждается вся Церковь, с этой верою все твердо в христианском учении и в церковных учреждениях, без нея все колеблется, – св. Афанасий долгом благодарнаго сердца к своему Спасителю и Господу, долгом любви к своим собратиям признавал противодействовать всеми силами тому ложному учению, которое старалось затмить эту веру. Это доказывала вся его жизнь, подверженная страданиям, единственно, за веру. Если бы он согласился изменить своей вере, – все преследования окончились бы сами собою. «Единомысленники Евсевия, – писал он к своим епископам, – как вы и сами знаете, предлагали мне на выбор: или согласиться с ними, хотя притворно, в нечестии, или ожидать от них нападений; но я не захотел пристать к ним, и признал за лучшее быть гонимым от них, нежели подражать примеру Иуды»[309]. Оставалось св. Афанасию довершить свой подвиг: слово, которым защищал он исповедуемую истину на соборах, в прениях с еретиками, и на кафедре пред своею паствою, сообщить и целой Церкви, упрочить и на последующия времена в письмени; разсмотреть подробно те мнимыя доказательства, которыми еретики прельщали неопытных, и обнаружить их безсилие, раскрыть в полном свете основания истинной веры в Божество Единороднаго Сына Божия Иисуса Христа.

Частные случаи, к опровержению тех или других мнений еретиков, представлялись св. Афанасию и прежде неоднократно. Иногда в проповеди, в толковании Св. Писания, иногда в письмах, по требованию своих друзей, входил он в разсмотрение приводимых еретиками доказательств, – как это видим из немногих, дошедших до нас, опытов. Так, объясняя слова Иисуса Христа: вся Мне предана суть Отцем Моим, опровергал он ложное заключение, выводимое отсюда арианами в пользу своей ереси[310]. – Ариане ставили в упрек Собору никейскому, что он включил в свое исповедание о Сыне Божием слова: сущность, единосущный, которыя не встречаются в Св. Писании. По этому поводу, один из друзей св. Афанасия просил его объяснить, как шли дела на Соборе против Ария и его последователей. Свидетель и участник действий Вселенскаго Собора, св. Афанасий, в обширном послании показал уважительныя причины, по которым приняты упомянутыя слова, не вновь измышленныя Собором, но заимствованныя из писаний некоторых предшествующих отцев и