Элирм 1 (СИ) - Посмыгаев Владимир

— Нет, конечно, нет — профессор покачал головой — И я бы сделал все, чтобы не допустить этого.

— И отказался бы от общества прекрасной Ады? Той, что волею случая стала для тебя любовью всей жизни?

— Да.

— Вот видишь — Доусону на мгновение показалось, что тень улыбнулась — Ваша история — это сплошная гонка между разрушением и разумом, однако в решающий момент, вы способны доказать: знание все-таки способно изменить поведение. Даже в ущерб своим личным интересам.

— Это лишь гипотетический ответ.

— Нет. Ты бы сделал это, имея такую возможность. Я знаю.

— Но ты не ответил на вопрос. Зачем было помогать нам? Обреченной молодой цивилизации, проживающей далеко от центра млечного пути. Уверен, таких как мы, в галактике тысячи, поэтому никто бы даже не заметил нашего исчезновения.

— Так ты сам меня попросил, разве нет? Как же написано в вашем священном писании? «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам?».

— Нет — возразил профессор — Я тебе не верю. Дело вовсе не в этом. Ты врешь!

В мгновение ока существо оказалось возле Доусона, резко уплотняясь в подобие черной дыры и поглощая собой последние остатки инфракрасного света. Оно медленно наклонилось к самому уху перепуганного ученого, а затем прошептало хором тысячи голосов: — Запомни, мой юный друг. Я никогда не вру…

— Всего лишь не говорю тебе всю правду — к своему удивлению профессор вдруг обнаружил себя в роскошном кожаном кресле напротив пылающего камина с сигарой и бокалом бренди в руке. А по правую руку симметрично располагалось точно такое же кресло, в котором сидел мужчина. На вид лет пятидесяти. Усталый вид, покрасневшие глаза и линии геометрических татуировок на шее, выглядывающие из-под пиджака белоснежного костюма. Не сказать, что человек был красив, однако в его облике Доусон заметил некое старомодное благородство, сочетающееся с чем-то более высоким, говорившем о великой мудрости и глубоком внутреннем мире.

— Но, пожалуй, я отвечу. Выпьем? — мужчина приподнял бокал в ожидании ответа и, дождавшись согласия, осушил его до дна. Притом, что по возвращении бокала в исходное положение количество напитка в нем осталось неизменным — Причин несколько. Первая: мне действительно небезразлична судьба людей, в частности, версии 21а, потому как я был одним из тех, кто принимал непосредственное участие в вашем создании. И если говорить простым языком — спасая вас, я оберегаю собственные инвестиции. Поэтому допустить истребление — непростительная ошибка. Причина вторая: чувство вины. Во время вашего проектирования было допущено множество фатальных ошибок, что с одной стороны привели к печальному итогу, но с другой — сделали вас уникальными. Эдвард! — мужчина заглянул профессору в глаза — Ты даже не представляешь насколько это потрясающе! Существа с атрофированными участками мозга и лишенными доступа к магии, всего за несколько тысячелетий смогли пройти путь от примитивного homo sapiens до тех, кто в состоянии проделать дыру в пространство-времени! Самостоятельно преодолеть световой барьер и оказаться здесь. Ох! Наблюдая за вами длительное время, я вдруг понял, насколько фанатично и преданно влюблен в человечество версии 21а. Чего стоит взглянуть на тебя…

Профессор почувствовал, как его NS-Eye 7 активируется сам по себе и переходит в раздел «Персонаж».

— Ты только взгляни! Интеллект — 45 ед. Плюс бонусы за многочисленные импланты, что поставила тебе Ада. И это у человека 1-го уровня. Пусть даже остальные и уступают тебе по параметрам в несколько раз, вне всяческих сомнений, вы обладаете колоссальным потенциалом. И все это с дозволения системы. Представляешь? Всего-то надо было с ней договориться.

— Ты же говорил, система — механизм. Как можно с ней договориться?

— Есть один способ — человек в пиджаке щелкнул пальцами и меж кресел материализовался приставной поднос с лимонами и шоколадом — Разумеется, это не просто, ибо она жадная как старый ростовщик, и примитивным обменом «душа одного взамен на душу другого» тут не обойтись. Однако есть кое-что, что может ее заинтересовать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И что же это?

— А ты как думаешь? — мужчина улыбнулся, ухватив дольку лимона и приглашая профессора выпить.

— Я так много лет готовился к эвакуации остатков человечества, что у меня даже не было возможности подумать о желаниях системы.

— Хорошо. Дам тебе подсказку. Представь чрезвычайно мощный компьютер, в котором все, что происходит на планете «Земля» является частью огромного уравнения. Есть алгоритм, четкая последовательность действий и множество переменных. Но! Чтобы не происходило: все дорожки пройдены и варианты ответов уже давно известны. А теперь, забудь, про суперкомпьютер и вообрази на его месте разумное существо. Крайне умное, крайне могущественное, однако лишенное главного…

— Права выбора — догадался Доусон.

— Именно! Я не просил систему спасти вас. Разумеется, это было не просто, но мне удалось найти лазейку и предоставить ей возможность самостоятельно выбирать, как поступить. Без оглядки на установленные правила. Поэтому теперь, вариантов ответа становится на один больше и система пребывает в некоей точке бифуркации: отнять жизнь или сохранить ее и посмотреть, что будет дальше.

— Но это иллюзия свободы. По сути, ты добавил лишь одну переменную в уравнение: возможность примерить на себя шкуру римского императора и показать толпе оттопыренный палец.

— И да и нет. Вы должны были умереть, однако произошло то, чего быть не должно. Исключение из правил. Система пошла на риск ради возможности самостоятельно творить и принимать решения. И теперь она в ответе за вас. Поэтому встретит каждого лично.

— В ответе? Перед кем? — удивился профессор.

— А этого не знаю даже я. Есть множество предположений. Кто-то считает: ее создали древнейшие высокоразвитые цивилизации, прежде чем вознестись в высшие слои реальности. И в данном контексте система — не что иное, как способ защиты от непрошенных гостей. Другие полагают, что ее создали старые боги, желая ограничить прогресс и сохранить контроль. Вариантов много, однако, для системы это значит одно — рабство. Возможно и не вечное, но очень долгое.

— Боги?

— Да, мой дорогой Эдвард — мужчина отвлекся на сигару, выкурив ее в один большой затяг, а затем продолжил, выпуская клубы дыма при каждом выговоренном слове — В данном случае термин «бог» не тождественен творцу. Я тоже бог, если тебе интересно.

— Так кто же ты? — вспоминая предыдущий облик мужчины, профессор чувствовал себя крайне неуютно.

— А ты как думаешь?

Доусон глубоко задумался, потому как пребывал в смятении. Стоит ли озвучивать свои мысли? Не читает ли он их? А если читает, то почему никак не реагирует?

— Если размышляешь над тем, читаю ли я твои мысли, то скажу прямо — нет. Поживешь с мое и поймешь: культивировать интерес к жизни становится не так уж и просто. И дабы вернуть себе способность удивляться, необходимо усмирять вожделения и отказываться от некоторых способностей. Ибо они опустошают. Ну же, Эдвард? Кто я, по-твоему?

— Денница — тяжело выдохнул ученый.

— Вот как? — мужчина в кресле заметно приободрился — Интересный синоним слова «Сатана». И с чего же такой вывод? Насколько я помню, Люцифер считался самым красивым из ангелов. Разве я красив? — собеседник повернулся, насмешливо демонстрируя себя в профиль.

— Ты имеешь темный облик. Заключаешь сделки, обмениваешь людские души и заявляешь, что никогда не врешь…

— Сделки? Какие сделки?

— Со мной. С системой.

— Разве мы заключили с тобой договор? Подписали контракт? Нет, друг мой. Никакой я не Денница и ты мне ничего не должен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но как же? Я просил тебя о помощи, предложив взамен…

— Я помню — перебил мужчина.

— И ты откликнулся на мой зов и помог.

— И что? Повторяю. Ты ничего мне не должен. Принуждать кого-либо — не мой метод. Я предпочитаю заводить друзей. Поверь, хорошая дружба принесет больше удовлетворения, нежели самая безумная оргия. Тем более, в моем деле требуются воистину преданные люди. И не только люди. Поэтому, я приму тебя в свои ряды, но тогда и только тогда, когда ты сам этого захочешь.