Ангел Габриеля - Кимберли Кейтс

– Наверное, она очень обрадовалась, папа?

– Она расплакалась, – ответил Тристан, и его сердце сжалось при грустном и в то же время прекрасном воспоминании.

Габриель ласково погладил отца по щеке.

– Ты не виноват, папа. Ты ведь хотел сделать ее счастливой.

Этот ребенок, с его не по возрасту умными глазами и необычайно доброй душой, казалось, говорил не только о деревце, которое Тристан тогда поставил для Шарлотты в этой гостиной, но и о чем-то куда более важном и значительном.

Тристан заставил себя улыбнуться.

– Надеюсь, ты не станешь плакать, Габриель, – сказал он.

– Нет, что ты, папа! Я хочу все-все увидеть. Тристан опустил Габриеля на пол, и тот подбежал к елке, его глаза сияли ярче свечей, а пальцы хотели потрогать все сразу: имбирное печенье в виде лошадки, перевязанный бантом оранжевый апельсин и разные другие украшения.

– Ты можешь позавтракать прямо у елки: смотри, сколько на ней вкусных вещей, – сказала Алана, появляясь из-за ветвей.

– Нет! Все слишком красивое! А нельзя ли сделать так, чтобы елка стояла у нас всегда?

– Хватит рассуждать, я страшно проголодался, – сказал Тристан. – Дай мне что-нибудь с елки, иначе я могу позавтракать неким маленьким мальчиком!

Габриель снял с ветки печенье и сунул его Тристану в рот.

– Вот тебе, папа. Ты будешь первым, кто попробует все эти вкусные вещи.

– А теперь поищите подарки. Угадайте, где они, – сказала Алана.

Подпрыгивая, мальчик обежал вокруг елки. Он вскрикнул от восторга, обнаружив под ветвями коробку с оловянными солдатиками, а потом и пару коньков. Каждый ликующий возглас сына отзывался радостью в сердце Тристана.

– Посмотри, папа, что это такое? – вдруг воскликнул Габриель, показывая на одну из верхних ветвей, и Тристан поднял мальчика повыше, чтобы тот мог дотянуться до непонятной вещи.

– Не помню, чтобы я вешал на дерево что-нибудь подобное, – удивился Тристан, глядя на маленький серебряный кружок, тускло поблескивающий на ладони Габриеля.

Четыре лебедя, каждый увенчанный короной, сплелись, образуя круг, разделенный пополам большой булавкой.

– Что это такое? – удивился Габриель.

– Похоже на брошь, – ответил Тристан и вопросительно посмотрел на Алану.

– Это действительно брошь, древние кельты застегивали ими свои плащи. Здесь изображены герои старой ирландской сказки о детях Лира.

– А кто такой Лир? – спросил Габриель, с любопытством разглядывая брошь.

– Лир был королем, который так сильно любил своих детей, что коварная мачеха приревновала и превратила их в лебедей. С тех самых пор они и летают над озерами Ирландии, все ищут своего любимого отца.

– Какая прекрасная работа! – похвалил Тристан, глубоко тронутый легендой. Он жалел отца, обреченного на вечную разлуку с детьми, разлуку, которая ему тоже скоро предстояла.

– Такая брошь обязательно должна была быть красивой! – воскликнула Алана, зарумянившись от волнения. – Отец всегда говорил мне, что эта брошь с плаща доброй феи.

– Феи? – удивился Габриель. – А я думал, что ты ангел. Ангелы и феи, они ведь дружат друг с другом?

– Ну конечно же! Бывает, правда, они сталкиваются в полете и тогда ссорятся.

Рот Габриеля округлился от удивления.

– А как к тебе попала брошь?

– Однажды темной ночью мой отец похитил ее у королевы фей, – объяснила Алана. – Отец говорил, что по этой причине нашей семье пришлось бежать из Ирландии. Теперь брошь принадлежит тебе, Габриель, чтобы ты вспоминал обо мне, когда будешь смотреть на нее…

Внезапный страх охватил Тристана при мысли, что Аланы здесь больше не будет. Но ведь он знал, что это должно случиться. И очень скоро, слишком скоро.

– Мне не нужна волшебная брошь, чтобы помнить тебя, Алана, – сказал Габриель. – Я уже решил, что мы с папой не сможем без тебя жить. Если ты улетишь от нас на небо, мы последуем за тобой и ни чуточки не испугаемся.

Тристан нахмурился. Что будет с Габриелем, когда Алана покинет их дом? Что будет с Габриелем, когда родной отец посадит его в дилижанс, который увезет его далеко от родного дома, от доброй четы Берроуз и от самого Тристана? Как вынесет Габриель предательство отца?

Чтобы отогнать эти мысли, Тристан сорвал с елки еще одно печенье – на этот раз это была дама в пышном платье.

– Осторожней! – предупредила Алана, но было уже поздно: тяжелый предмет, спрятанный в ветвях, полетел вниз, сбивая по пути конфеты и печенье, и с громким стуком упал у ног Тристана.

– Что это? – удивился Тристан.

– Это для вас, – произнесла Алана и посмотрела на него с такой нежностью и пониманием, что Тристан с трепетом прикоснулся к коробке. И еще во взгляде Аланы мелькнул луч надежды, появился и тут же исчез.

Тристан открыл маленький замочек и поднял крышку деревянного ящика. И замер… Краски, новые, нетронутые, яркие, как драгоценные камни, сияли в свете свечей. Мягкие шелковистые кисти из волоса горностая и другие необходимые художнику вещи лежали в коробке.

Господи, когда же она успела все это купить? Выскользнула ли она из дома, когда он готовил подарки для сына? Как ей удалось незаметно внести все в дом? Сколько заплатила за подарок эта женщина в поношенном платье, с ее странно знакомыми глазами и щедрым сердцем? Понимает ли она, что значит для него ее подарок?

– Алана, – с чувством произнес Тристан, – я не знаю, что сказать…

– Не надо ничего говорить, просто пишите картины, Тристан. Мы вернули назад Рождество, значит, и вам не поздно возвратиться к своему любимому делу.

Тристан все еще не мог очнуться, он стоял, прижимая к груди коробку с красками, и не находил подходящих слов, чтобы выразить свои чувства. Наверное, он мог бы сделать это с помощью кистей и красок, которые его никогда не подводили…

– Но, папа, у нас нет подарка для Аланы, – шепнул ему Габриель.

Что можно подарить ангелу? Где отыскать такой подарок, который сравнился бы с щедростью ее сердца? Внезапно взгляд Тристана привлек необыкновенный блеск хрустальной подвески на канделябре. Он подошел и снял подвеску с крючка.

– Возьмите это, Алана, – сказал он и положил ей в руку хрустальную призму.

– Не надо, Тристан. Мне ничего не нужно…

– Послушай, папа, если уж дарить, так дарить весь канделябр целиком, – сказал Габриель. – К чему Алане одна подвеска?

– Когда ей станет очень грустно, она сможет поднести ее к свету. Вот так. – Тристан взял подвеску из руки Аланы, поднес ее к пламени свечи, и множество голубых зайчиков заплясало по стенам комнаты. – У вас всегда будет своя звезда, чтобы загадывать желания, – сказал он, глядя в глаза Алане.

В ответ Алана обняла его и долго не выпускала из своих объятий, словно хотела, чтобы это объятие длилось вечно. Давно никто не приникал к нему с такой любовью! И не для того, чтобы приковать к себе цепями рабства, а наоборот, открыть дорогу к свободе. Он вновь мог творить. Тристан почувствовал, что рубашка на его груди стала мокрой от ее слез, и он вздрогнул, словно просыпаясь после долгого тяжелого сна.