Катастрофа под Киевом - Илья Мощанский

Задача была не из легких. И не только потому, что противник имел больше сил, чем смогло сосредоточить командование Юго-Западного фронта. Времени на подготовку контрудара отводилось немногим больше суток. А танковые бригады и зенитные артиллерийские части еще только начали прибывать в район Полтавы. При этом все планирование подготовки контрудара легло на плечи малочисленной группы офицеров оперативного отдела штаба армии во главе с полковником М. И. Потаповым.

Поздно вечером 6 сентября войскам были отданы боевые распоряжения. Командарм-38 решил нанести два удара по сходящимся направлениям. Один — силами 4 стрелковых дивизий вдоль левого берега реки Псел на Колеберду. Другой на левом фланге армии на фронте Пурубай, Озеры — во фланг и тыл закрепившемуся на плацдарме противнику, с одновременным выходом на его переправы. Эта задача возлагалась на 5-й кавалерийский корпус, усиленный 3-й и 142-й танковыми бригадами и 47-й танковой дивизией, имевшей всего около 30 боевых машин.

Принимая такое решение, командарм исходил из того, что на подготовку контрудара отводилось очень мало времени, его не хватило бы на значительные перегруппировки войск. Избранные Фекленко направления ударов требовали минимального передвижения частей, что очень важно при острой нехватке времени. Это соображение было резонным, и командование фронта согласилось с решением командующего.

Однако оказалось, что даже без серьезной перегруппировки войск армия не смогла к назначенному сроку закончить подготовку к атаке. Несмотря на форсированные марши, вновь прибывавшие в армию соединения и части не успевали выйти в исходные районы. Командующему фронтом пришлось перенести время наступления.

Пока готовился контрудар на левом фланге 38-й армии, противник форсировал Днепр южнее Кременчуга. Переправившуюся немецкую пехотную дивизию поддержали части с ранее захваченного плацдарма. А из советских войск Кременчуг оборонял всего один полк 297-й стрелковой дивизии. Силы были слишком неравными. Город оказался в руках врага. Переправив сюда еще одну пехотную дивизию, он попытался развивать наступление на север, но настойчивыми контратаками частей 297-й стрелковой дивизии полковника Г. А. Афанасьева был остановлен севернее Кременчуга.

Получив 9 сентября донесение о том, что дальнейшее продвижение противника в этом районе надежно остановлено, Фекленко снова переключил все внимание на подготовку контрудара на левом фланге своей армии. Не ожидало серьезной опасности со стороны Кременчуга и командование фронта. Имея от разведки сведения о том, что в районе дериевского плацдарма выявлен разведывательный батальон 9-й танковой дивизии, оно предположило, что именно сюда придут и главные силы 1-й танковой группы генерала фон Клейста. Здесь-то и даст им бой ударная группировка нашей 38-й армии. Но у врага, как потом выяснилось, были совсем другие планы…

Вот что происходило в тот период на северном крыле Юго-Западного фронта. В первой декаде сентября 40-я армия продолжала оказывать упорнейшее сопротивление войскам Гудериана, которые при мощной поддержке авиации неизмеримо превосходили ее в танках и артиллерии, а также в маневренности своих сил. Две недели наши части удерживали танковые и моторизованные дивизии врага в междуречье Десны и Сейма.

40-я армия, имевшая в своем составе 293 сд, полк НКВД, 10-ю танковую дивизию, 2-й воздушно-десантный корпус (три бригады), 3-й воздушно-десантный корпус (три бригады) и 135-ю стрелковую дивизию, оборонялась на два фронта: на севере — силами 293 сд и сп НКВД на линии Дубовичи, Короп и на западе — силами 10 тд и 3 вдк по линии Короп, Конотоп. 135 сд занимала оборону на широком фронте по рекам Сейм и Десна от Батурина до н/п Максаки.

На северном участке войска армии с большим трудом и высоким упорством сдерживали напор двух танковых дивизий немцев (3 и 4 тд) и мотополка «Великая Германия».

На западном участке войска армии с переменным успехом вели бои против частей 10 мд немцев, упорно обороняющихся на плацдарме в междуречье рек Десна и Сейм, наступая на Конотоп.

3-й воздушно-десантный корпус размещался в полосе армии в районе Конотопа, но пока числился во фронтовом резерве.

В боевых порядках соединений была развернута 5-я истребительная противотанковая бригада (40 орудий 76,2 мм), 205-й отдельный зенитный дивизион (4 орудия 76,2-мм и 8 орудий 37 мм).

Армия имела четыре стрелковых соединения (типа стрелковой дивизии) и одну танковую дивизию, имевшую всего 16 танков, но достаточно сильную в отношении ПТО (48 орудий), против двух танковых и 1,5 мотодивизий немцев (150 танков и 150 орудий). При равных условиях в воздухе, 40-я армия была способна в обороне сдержать наступление 3, 4 тд, 10 мд, полка «Великая Германия» немцев, если эти дивизии наступали строго в полосе армии.

Немецкая авиация на этом участке превосходила нашу авиационную поддержку 40-й армии. Если к этому прибавить огромные преимущества немцев в смысле маневра, подвижности, то общие условия, несомненно, давали им большой перевес в силах и ставили в трудное положение войска 40-й армии. И наконец, самое главное: на подходе у немцев была мотодивизия СС «Рейх», а затем и остальные силы 47-го мотокорпуса (17 и 18 тд). У 40-й армии усиление резервами пока не предвиделось.

Общее положение 40-й армии штабом фронта оценивалось так: «Армия ведет бой на окружение группы противника в районе Короп в условиях возможного обхода ее правого фланга в направлении Глухов»[54].

Германское командование, совсем не ожидавшее столь упорного сопротивления советских войск, забеспокоилось. Как уже упоминалось, генерал-полковник Гальдер (начальник штаба ОКХ) записал в своем дневнике: «2-я танковая армия в ходе своего наступления через реку Десна своим левым флангом настолько вцепилась в противника, что ее наступление на юг приостановилось. Она вынуждена была оставить уже захваченные участки местности».

Первые успехи 40-й армии настолько обнадежили генерала Кирпоноса, что он решил одну из ее дивизий — 135-ю стрелковую генерал-майора Ф. Н. Смехотворова — перебросить на выручку 5-й армии, положение которой все более ухудшалось из-за глубоких вклинений противника на черниговском и остерском направлениях. Враг стремился рассечь ее войска и, окружив их, выйти в тыл 37-й армии КА, оборонявшейся непосредственно у Киева. Многие из командиров Юго-Западного фронта задавали в то время себе вопрос: почему Кирпонос медлит с отводом соединений Потапова? Позднее выяснилось, что Ставка упорно не давала разрешения на это. В Москве, по-видимому, еще сохранялась надежда, что наступлением войск Брянского фронта все же удастся отбросить противника от Десны.

Попробуем также, как это мы сделали при разборе решений немецкого командования, поискать в довоенной теории нашего военного дела и, в первую очередь, в наших уставах, указаний, которые могли бы помочь нашему командованию Юго-Западного фронта в сентябре 1941 года разобраться в обстановке и принять контрмеры против намеченного немцами охватывающего наступления.

Обычно принято считать, что полевые уставы каждой армии разрабатываются на основе военной доктрины данного государства с учетом противоположных взглядов полевых уставов вероятных противников и их военной доктрины. С этой точки зрения сегодня справедливо будет поставить вопрос, в какой мере наш Полевой устав 1936 года учитывал конкретные положения немецкого Полевого устава 1933 года о проведении охватывающего (флангового) наступления и какие контрмеры рекомендовал в этом случае наш Полевой устав.

Так вот, выясняется, что наш устав 1936 года и прочие официальные наставления и руководства, изданные незадолго до 1941 года, совершенно не касались этих вопросов. Из четырех полевых уставов Красной армии, изданных в 1918, 1924, 1929 и 1936 годах, только уставы 1918 и 1929 годов отвечали на этот вопрос[55]. Вот что в них было сказано.

ПУ-18 (ст. 501): «Противодействие охвату достигается выдвижением частей из резерва, чтобы самим атаковать во фланг охватывающие части неприятеля. В крайнем случае, при отсутствии резерва, можно отозвать в уступ охватываемую часть, дабы из уступа иметь возможность взять во фланг охватывающего противника»[56].

Косвенный ответ на этот вопрос давал также и ПУ-29 (ст. 118): «В обороне маневрирование заключается в отражении наступления противника перед фронтом и в противодействии его обходам, охватам (при открытых флангах) и прорывам».

Нам неизвестны причины, почему уставная комиссия ПУ-36 не включила в устав вышеприведенные рекомендации ПУ-18 и ПУ-29, но, несомненно, отсутствие этих указаний в ПУ-36 отчасти объясняет недостатки построения обороны Юго-Западного фронта в сентябре 1941 года.

Допустим, что теоретические взгляды на противодействие охватывающему наступлению не были известны нашему командованию, но ведь практика только что прошедшего отступления от границы до Днепра, закончившаяся в августе 1941 года окружением двух армий под Уманью, должна же была преподать уроки для предположений о возможности повторений подобных ударов со стороны немцев.