Против течения - Туи Сазерленд

И не нормальное животное.

Кингрэй замедлился и остановился перед ними, держась у поверхности воды.

Словно ковер, ожидающий, когда на него взойдут.

– Он большой… Он странный… Я даже не… – Роллан запутался в полупредложениях. Ни одна его частичка, даже крошечная, даже спрятавшаяся в дальнем уголке, не желала оказаться на спине самого необычного в мире ската.

– Нам действительно нужно на нем плыть? – спросил у Тарика Конор.

– На нем не за что держаться, – заметил Роллан.

– И недостаточно места для нас шестерых, – прибавила Мейлин. – Только для четверых. – Он шагнула вперед. – Что ж, я здесь не останусь. – Она присела и поставила одну ногу на спину Кингрэя. Тот даже не пошевелился, и она перенесла весь вес тела на опорную ногу и ступила на него второй ногой.

Кингрэй погрузился всего на несколько дюймов, продолжая безмятежно шевелить плавниками.

– Не хуже, чем на каменноспинном ките в окружении акул, – заключила Мейлин, и Роллану показалось, что он заметил обычные дерзкие искорки в ее глазах. – Но, разумеется, Роллан, если тебе слишком страшно ехать на огромном скате – всегда можешь остаться…

– Мне не страшно, – запротестовал он. – Я просто подумал, что будет более разумно, скажем, взять лодку и поплыть вслед за Кингрэем туда, куда он двинется.

Все посмотрели на ската в ожидании реакции. Ничего. Он все так же покачивался на воде. Роллан понял, что начинает ценить то, что его дух зверя – ястреб. Если кто-то установит связь со скатом, как он узнает, о чем думает зверь? По крайней мере, Эссикс могла использовать клюв, и когти, и пронзительный голос для того, чтобы ясно выражать свои эмоции.

– Думаю, что лодка отстанет от Кингрэя, – рассудила Абеке. – Ты видел, как быстро он плывет. Это, видимо, часть условия: раз только Кингрэю известно, как добраться до Мулопа, – только ограниченное число людей может посетить его таким способом за один раз.

Ленори кивнула:

– В этом есть смысл. Он любит уединение.

Роллан проглотил смешок. Год назад, бегая наперегонки по улочкам Конкорбы, питаясь объедками и споря с бывшими дружками о кличках, он даже не предполагал услышать когда-либо слова «он любит уединение», произнесенные с такой серьезностью.

– Это должны быть мы вчетвером, – сказал Конор. – Четверо Павших – вот кого Мулоп хочет видеть. – Он повернулся к Тарику. – Подготовьте корабль и китов к отплытию. Мы принесем талисман.

– Нет, – решительно сказал Тарик. – Я не могу отправить всех вас в океан – в безбрежный открытый океан, к любому из ста островов, – не представляя, куда вы направляетесь и безопасно ли там. Какой наставник так поступит? Доверит вас огромному скату, не имея способа разыскать, если вдруг не вернетесь? Если что-то случится с одним из Четверых Павших… с одним из вас… произойдет что-то – я не смогу…

Он замолчал, тряхнув головой. Наступила минута странной тишины. Никто из них никогда не видел Тарика таким встревоженным.

– Ох, Тарик, – сочувственно сказала Ленори. – Ты начинаешь говорить, как взволнованный родитель. Понимаю, ты заботишься о них – мы оба заботимся. Но они не обычные дети, и в данном случае они правы. Мулоп хочет видеть Четверых Павших.

– Что ж, он сможет повидать трех из них и меня, – твердо сказал Тарик.

– Неужели? – с вызовом произнесла Мейлин. – И кого из нас ты оставишь здесь?

Тарик посмотрел на каждого из них по очереди, и печаль отразилась на его лице с глубокими морщинами. Роллан прекрасно понял, что на самом деле имела в виду Мейлин, какой вопрос остался не заданным. «Кого ты считаешь предателем? Кому из нас ты меньше доверяешь?»

Путешествуя с Тариком, за все это время Роллан изучил его достаточно и знал: он никогда не ответит на этот вопрос. Избранный, кто бы он ни был, станет отбросом, а Тарик прежде всего заступник, чтобы поступить так, даже если сам он кого-то подозревает.

– Мы будем осторожны, Тарик, – пообещал Конор. – Это единственный способ получить талисман.

– Согласна, – кивнула Ленори. Она откинула назад полы своей мантии и прижала ладони к вискам, закрыв глаза, словно пыталась вспомнить свои сны. – Прости, Тарик, но в каждом из моих видений я видела Четверых Павших – Джи, Уразу, Бриггана, Эссикс. Боюсь, если кто-то из них не появится, Мулоп может отказаться нам помогать. Разве мы можем рисковать потерять его талисман?

– А что, лучше рисковать потерять Абеке, или Мейлин, или Роллана, или Конора? – сказал Тарик, повышая голос. – Или их всех сразу? Иногда… иногда я думаю, не был ли прав Барлоу, Ленори. Мы требуем от них, таких юных, так много. Обычные или нет, но они дети.

Роллан припомнил Барлоу, когда-то одного из Зеленых Мантий, который разорвал свою клятву: они его встретили во время первого путешествия через горы Амайи. Барлоу не нравилось, что Зеленые Мантии вербовали детей, и он высказал это Тарику.

Неужели Тарик все это время тоже из-за этого переживал?

– Мулоп не так опасен, как Кабаро или Динеш, – настаивала Ленори. – Он дружески отнесся к нашему делу, и нужно постараться, чтобы его отношение не изменилось.

– Кроме того, – заметил Роллан, – предатель не сможет выдать нас в этот раз, так как никому из нас не известно, куда мы поплывем. Верно? В этом преимущество секретного места – плохие ребята тоже его не отыщут. – Он слегка толкнул Тарика в руку.

Последовала неловкая пауза, словно остальные тоже тревожились из-за предателя, но не хотели это обсуждать.

Абеке кивнула.

– Все в самом деле в порядке, Тарик. Ты хорошо нас обучил. Мы можем позаботиться друг о друге, и мы скоро вернемся.

Тарик ожесточенно потер свое лицо.

– Я чувствую, что это нехорошо. Не умею провидеть, но я побывал во многих битвах и знаю это чувство – когда что-то идет неправильно. И Люмио беспокоится. Неужели никто из вас не чувствует? Боюсь, случится нечто ужасное.

– Это просто твоя тревога говорит, – сказала Мейлин, нетерпеливо переступая ногами. Она коснулась татуировки, которой стала Джи, и прикусила губу.

– Да уж, звучит похоже на то, как я себя чувствую все время, – попробовал пошутить Роллан. Никогда он не видел Тарика таким взволнованным. Обычно тот был хладнокровен и собран – стена спокойствия, даже когда все шло плохо. Если даже непроницаемый Тарик проявил беспокойство, может, им бы тоже следовало?

– Верь в нас, – сказал с улыбкой Конор. Он подал руку Тарику для рукопожатия.

Старший член команды Зеленых Мантий все еще выглядел грустным и сомневающимся. Он медленно пожал руку мальчику со словами:

– Обещайте, что будете осторожны. Обещайте, что вернетесь.

– Конечно, – кивнул Конор.

– Мы обещаем, – добавила Абеке, и Роллан с Мейлин тоже кивнули.

Тарик вздохнул и отпустил руку Конора.

– Вот Гранитный баран. – Он протянул талисман Роллану. – Надеюсь, поможет.

– А у меня Аспидный слон, – сказала Абеке, касаясь своего кармана.

– Не волнуйся за нас, – прибавила Мейлин. – Мы скоро вернемся.

Тарик снял с плеч Люмио и взял его в охапку, словно ему требовалось за кого-то держаться.

Тем временем Абеке перебралась на Кингрэя. Роллан больше не мог праздновать труса. Он прошел по камням к кромке воды и ступил на спину ската. Как и Мейлин, он осторожно перенес вес вперед, встал на обе ноги – и тут же поскользнулся и рухнул в воду.

Мейлин присела и втянула его обратно.

– Идиот, – сказала она в сердцах, но Роллану показалось, что в голосе девочки прозвучала нотка нежности.

– Просто водичку проверял, – пошутил он. – Приятная, тепленькая. Гораздо теплее, чем… э, чем когда я в последний раз окунался.

Это случилось в Эвре, когда дикий морж украл Хрустального Полярного медведя.

Конор присоединился к ним, устроившись рядом с Абеке, которая села, скрестив ноги. Он сел с боку от нее, стараясь держаться настолько близко к хребту ската, насколько было возможно. Спина Кингрэя оказалась упругой и странной на ощупь: когда он проводил пальцами в направлении глаз, то чувствовал покалывание, а когда в сторону хвоста – нет.

И еще она была страшно мокрой. Кингрэй держался у поверхности воды, и когда все они на него забрались, скат немного углубился, так что все оказались частично в воде. Она хлюпала вокруг них и мочила одежду.

Абеке потерла пальцами свою татуировку – леопарда у себя на предплечье.

– Уразе это жутко не понравится, – проговорила она.

Мейлин взглянула на остальных сверху вниз, словно решая, не остаться ли ей стоять весь путь. Но в итоге тоже села, морща нос и укладывая мантию на плечи, чтобы не намочить.

Как только она села, Кингрэй начал двигаться – он развернулся и заскользил вперед, в океан.

– Удачи! – крикнул Тарик с волнением. – Прошу, берегите себя!

Ленори была права – он вел себя скорее как родитель, а не как защитник. Роллан ощутил укол тревоги. Непонятно, только ли волнение Тарика ему передалось, но внезапно небо будто навалилось на них. Почему кажется, что это расставание окончательное?