Битва за Карфаген - Михаил Борисович Елисеев

стали вымогать у испанских союзников деньги и совершать набеги на соседние города. В лагере со дня на день ожидали вести о смерти Сципиона.

Ситуация изменилась после того, как стало известно, что Публий жив и пошел на поправку. Индибилис и Мандоний сразу же отказались от выступления против римлян, пошел на убыль и мятеж среди легионеров. Сципион лично обратился к недовольным воинам и убедил их вернуться к исполнению своих обязанностей, зачинщики мятежа были казнены перед строем. Действуя жестоко и решительно, используя весь свой авторитет, Публий Корнелий сумел переломить настроения в легионах. Ситуация стабилизировалась.

В это время в окрестностях Гадеса велись боевые действия. Командир гарнизона Ганнон набрал в долине реки Бетис 4000 испанцев, вступил в бой с войсками Луция Марция, но потерпел поражение и был вынужден укрыться за стенами Гадеса. Однако вскоре пунийцам улыбнулась удача, поскольку им удалось разоблачить заговорщиков и предотвратить попытку передачи города римлянам. По приказу Магона предателей посадили на квинквирему и отправили в Карфаген. В этот же день у Геркулесовых Столпов[12] произошло морское сражение между кораблями Гая Лелия и отрядом трирем пунийского военачальника Адгербала. Силы противников были примерно равны (8 трирем у Агдербала, 7 трирем и квинквирема у Лелия), однако сила течения в проливе помешала карфагенским морякам проявить свои лучшие качества. Сражение было сумбурным, корабли разворачивало водоворотами, они сталкивались друг с другом, волны мешали кормчим направлять суда на цель. Потеряв две триремы, карфагеняне уплыли в сторону Африки, римляне взяли курс на город Картею, находившийся неподалеку (Liv. XXVIII. 30). Здесь Лелий узнал о том, римские сторонники в Гадесе разоблачены и схвачены. Понимая, что имеющимися в наличии силами город не взять, Луций Марций и Гай Лелий вернулись в Новый Карфаген.

Обстановка на Иберийском полуострове вновь накалилась, Индибилис и Мандоний все-таки выступили против римлян. Вожди призвали к оружию илергетов, объединились с кельтиберами и набрали до 20 000 пехотинцев и 2500 всадников (Liv. XXVIII. 31). Сципион среагировал быстро, перешел с легионами Ибер и на четвертый день вступил в битву с испанцами. Римская конница обошла позиции иберийцев, тяжеловооруженная пехота ударила с фронта. Разгром был полный, испанские войска разбежались, Индибилис и Мандоний сдались на милость Сципиона. Исходя из сложившейся ситуации, Публий Корнелий проявил гуманность и ограничился тем, что взял с илергетов крупную сумму денег для выплаты жалованья легионерам.

Все это время Сципион обдумывал будущее вторжение в Африку. Он решил еще больше укрепить свои позиции и ускорил переговоры с Масиниссой. Римлянин и нумидиец были заинтересованы друг в друге: Сципион надеялся на поддержку африканских всадников, а Масинисса хотел обрести могущественного союзника в борьбе за трон Восточной Нумидии. Понимал важность личной встречи и Сципион: он был извещен, что нумидийский царевич давно ищет с ним встречи, чтобы обсудить условия соглашения. Римские лазутчики сумели встретиться с Масиниссой и достигнуть предварительной договоренности. Возвращаясь из похода на илергетов, Публий Корнелий сделал небольшой крюк, чтобы приблизиться к Гадесу, откуда должен был прийти Масинисса.

Царевич до поры до времени не хотел раскрывать перед карфагенянами своих намерений, поэтому он обратился к Магону с просьбой совершить рейд на земли римских союзников, мотивируя это тем, что лошадям необходим корм, а воины устали от безделья. Командующий согласился с доводами Масиниссы и дал разрешение на вылазку. Как только царевич удалился от Гадеса на безопасное расстояние, он немедленно отправил к Сципиону трех военачальников. Двое остались в римском лагере, один вернулся к Масиниссе и рассказал о времени и месте встречи.

Высокий и стройный нумидиец произвел хорошее впечатление на римского полководца. Масинисса выразил Публию искреннюю благодарность за освобождение из плена племянника, оказавшегося в его руках после битвы при Бекуле. Затем заявил, что искренне желает служить Сципиону и помогать римлянам в войне против Карфагена. В Испании он бессилен повлиять на ситуацию, но как только Публий приведет легионы в Африку, Масинисса ему окажет всяческое содействие. К этому времени он надеется утвердиться на троне в Цирте, после чего масилии станут верными союзниками римлян. Так познакомились Сципион и Масинисса.

Публий Корнелий мог быть доволен исходом переговоров. С переходом Масиниссы на его сторону карфагенская армия лишалась великолепной нумидийской конницы, что давало легионам неоспоримое тактическое превосходство на поле боя. Если раньше пунийцы противопоставляли римской тяжеловооруженной пехоте нумидийскую кавалерию, то теперь они были лишены такой возможности. Поскольку Сифакс и Масинисса перешли на сторону Рима, Сципиона не смущало, что эти двое являются заклятыми врагами: для него было главным, что Карфаген оказался в полной изоляции. Общаясь с Масиниссой, Публий видел, что «что у юноши душа нараспашку» (Liv. XXVIII. 35), чем мастерски и воспользовался. Мы знаем, что командующий умел производить хорошее впечатление на собеседников; данный случай не стал исключением, и нумидиец был буквально очарован римским полководцем. Союз был заключен, и Сципион повел легионы в Таррагону. Чтобы не вызывать подозрений Магона, Масинисса с разрешения Публия Корнелия разорил близлежащие территории, взял богатую добычу и вернулся в Гадес.

Магон ничего не знал о предательстве командира нумидийской конницы. Он понимал, что дни карфагенского присутствия на Иберийском полуострове сочтены, и готовился переправить войска в Африку для защиты Картхадашта. Однако в разгар приготовлений получил приказ карфагенского правительства перебросить армию в Италию. Там Магону предписывалось нанять галлов и лигурийцев, после чего идти на соединение с Ганнибалом (Liv. XXVIII. 36). Решение в высшей степени странное, поскольку после завоевания римлянами Испании судьба войны решалась в Африке, но никак не в Италии, которая стала второстепенным стратегическим направлением. У Ганнибала не было сил угрожать непосредственно Риму, без этого его пребывание на вражеской территории теряло смысл. Правительству в Картхадаште надо было собирать все войска для защиты города, а не распылять их по разным фронтам. Совсем недавно Гасдрубал Баркид потерпел поражение при попытке прорваться на соединение с Ганнибалом, хотя его армия в несколько раз численно и качественно превосходила армию Магона. Власти Карфагена допустили серьезную ошибку, когда отдали приказ переправить гарнизон Гадеса в Италию.

У Магона не было выбора, и он начал готовиться к экспедиции в Италию. Несмотря на то что из Картхадашта ему прислали значительную сумму денег, военачальник посчитал, что их будет недостаточно для вербовки наемников. Поскольку Магон не собирался возвращаться в Гадес, то принял решение ограбить городскую казну, местные храмы и богатых горожан. После этого карфагеняне погрузились на корабли и навсегда покинули Гадес.

Трудно сказать, когда Магону пришла в голову идея захватить Новый Карфаген. Либо он обдумал ее во время пребывания в Гадесе, либо просто решил воспользоваться ситуацией. Как бы там ни было, пунийские корабли изменили курс и устремились к испанскому побережью. Магон надеялся застать римлян врасплох, однако все пошло не так, как рассчитывал карфагенский военачальник. И виноват в этом был он сам. Вместо того чтобы сразу высадить десант у Нового Карфагена и внезапно атаковать город, Магон отправил солдат грабить