Ученик монстролога. Проклятье вендиго - Рик Янси

Он лег рядом со мной.

— Погаси свою атка’к, Уилл, — поддразнил он меня. — Она светит мне прямо в глаза.

Он посмотрел на доктора, который не двигался со своего поста.

— Я ухожу из этого богом забытого места с первым светом, доктор, с вами или без вас.

Уортроп устало улыбнулся.

— Тогда вам надо отдохнуть, сержант.

— Вам тоже, сэр, — встрял я. Он выглядел вдвое более усталым, чем чувствовал себя я.

Монстролог кивнул на оранжевый огонек, мерцающий в вигваме огимаа.

— Я отдохну, когда он будет отдыхать, — мягко сказал он.

ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ

«Я его понесу»

Я проснулся от того, что кто-то сильно тряс меня за ногу.

— Уилл Генри! — настойчиво шептал доктор. — Пошевеливайся, Уилл Генри!

Я неожиданно для него вскочил. В темноте мы стукнулись лбами, и он невольно вскрикнул от боли.

— Простите, сэр, — пробормотал я, но он уже отвернулся и будил Хока, который энергично храпел рядом со мной.

— Хок! Сержант! Вставайте! — Через плечо он прорычал мне: — Возьми тот рюкзак, Уилл Генри, и винтовку. Быстрее!

— Что случилось? — спросил я вслух, но не получил ответа. Уортроп пытался растолкать нашего сонного спутника. Через вход я видел кусок фиолетового неба и только занимающийся серый рассвет.

Доктор ткнул Хока в грудь винтовкой.

— Что вы делаете? — пробормотал Хок.

— Хватаюсь за соломинку, сержант. Вы сказали, что хотите уйти с первым светом. Предлагаю так и сделать, если вы хотите остаться целым, — мрачно ответил Уортроп. Он бросил Хоку его рюкзак и вынырнул из вигвама.

Мы выбрались наружу. Доктор был уже в нескольких футах впереди и трусил к озеру. На берегу выстроились каноэ. Уортроп взял у меня из рук тяжелый рюкзак и бросил его в середину одной из лодок, где он упал рядом с телом лежащего ничком мужчины, завернутым в индейское одеяло. Уортроп выхватил у меня винтовку и показал пальцем на переднюю скамью:

— Забирайся! — Потом нетерпеливо толкнул Хока между лопатками. — Быстро, сержант!

Он подождал, пока Хок заберется, и стал отчаливать. Он сделал несколько больших шагов в ледяной воде и только потом запрыгнул в лодку. Затем он принялся работать веслом. Хок тут же присоединился к нему, и скоро мы почти бесшумно скользили по воде. Перед носом каноэ с сердитым криком вскинулась гагара и полетела через озеро, касаясь кончиками крыльев его зеркальной поверхности.

Я посмотрел на человека, чья голова лежала у моих ног. Даже в тусклом свете я увидел смертельно бледное и истощенное лицо. Его глаза подергивались под закрытыми веками, как будто в тревожном сне. Я посмотрел на доктора, а он смотрел мимо меня к месту нашего назначения — южному берегу Песчаного озера.

Мы не достигли и середины пути, когда наше воровство было обнаружено. Несколько человек с ружьями подбежали к воде, запрыгнули в каноэ и бросились в погоню. Уортроп крикнул Хоку прибавить ходу, но того не нужно было понукать. Он яростно греб, изредка поглядывая через плечо на наших преследователей, которые, казалось, настигали нас с каждым мастерским взмахом весел; их лодки скользили по воде со скоростью горнолыжников, и в предрассветном сумраке походили на привидения. Доктор достал из кармана плаща револьвер и бросил его мне на колени с предостережением, чтобы, если я буду вынужден защищаться, я постарался не прострелить ему голову.

— Нам не уйти, — шумно выдохнул Хок после нескольких минут отчаянных усилий. — Давайте развернемся и встретим их.

— Я бы предпочел это сделать на более твердой почве, сержант, — ответил доктор, хватая ртом воздух.

— Они не осмелятся причинить вред мне. Я полицейский, полномочный представитель провинциальных властей! За это перевешают всю деревню.

— Да, я уверен, что вы укажете им на это перед тем, как они утопят ваш изрешеченный пулями труп на дне озера!

Вокруг нас заклубился туман, накрыв все серым саваном и стерев из вида преследующие нас каноэ. Слева от нас всходило бледнейшее желтое солнце. Без точки отсчета было невозможно определить, как быстро мы движемся и далеко ли до берега. Эффект был, мягко говоря, гнетущим: хуже, чем в аду — ведь даже души в лодке Харона видели противоположный берег!

— Пожалуйста, опусти дуло револьвера, Уилл Генри, — сделал мне выговор доктор. Оно было направлено прямо ему в грудь. — И постарайся держать в уме, что если мы их не видим, то и они нас не видят. В этом супе они так же слепы, как и мы.

— Нет, я немного слепее, доктор, — пропыхтел Хок. — Они знают, чего хотят.

Уортроп не ответил. Он по-прежнему смотрел поверх моего плеча, как будто благодаря пристальности взгляда мог рассеять туман и увидеть нашу цель.

В конце концов мы достигли нашей цели — мы не коснулись берега, а врезались в него так, что я спиной вперед вылетел из каноэ в мелкую воду. Уортроп рывком поднял меня на ноги и швырнул мое мокрое тело на илистый берег. Я сел и успел увидеть, как Хок и доктор достали из чрева лодки наш бессознательный груз. Они отнесли его на несколько футов в лес, положили и вернулись за снаряжением. В этот момент из тумана появились три каноэ с шестью вооруженными мужчинами; их черные глаза грозно сверкали под темными бровями. Уортроп поднял руку, а Хок — винтовку.

— Скажите им, что мы не хотим причинять зла, — дал ему указание доктор.

Хок коротко рассмеялся.

— Меня больше волнуют их намерения, доктор. — Потом он что-то сказал на их языке. Самый высокий из них, молодой человек примерно одного с Хоком возраста, тихо и бесстрастно заговорил и показал на Уортропа.

— Он хочет, чтобы вы вернули то, что взяли, — сказал Хок.

— Скажите ему, что я только вернул то, что взяли они.

Их вожак снова заговорил с полной серьезностью, немного приправленной снисходительностью; Уортроп явно не отдавал себе отчет в последствиях своих действий.

— Ну? — бросил доктор. — Что он говорит?

— Он говорит, что, если вы так уж хотите его забрать, то вам придется его убить. С ним аутико.

— С ним?

— Или в нем. Это означает одно и то же.

— Если он хочет, чтобы он умер, тогда ему придется убить меня, — сказал Уортроп, и его глаза грозно сверкнули. — Убить всех нас. И мальчика тоже. Он хочет это сделать? Спросите его.

Хок еще не успел договорить, как все шесть винтовок поднялись и прицелились в нас. Я инстинктивно поднял револьвер. Уортроп, однако, не пошевелил своим оружием.

— Перевода не нужно, Хок, — сказал доктор.

— Он сейчас аутико, — сказал индейский воин по-английски. — Мы забираем его.