Никаких достоинств - Юрий Павлович Валин

еще один эксперимент. Спорю, у меня могло бы получиться, опыт от монны Маргери поспособствовал бы. Но Кам, такой стройный и гибкий в своей щегольско кожаной куртке, уже выскользнул из машины. Момент был упущен.

Клуб производил впечатление. И дизайном, и масштабом. Огромный танцзал, сложно расположенные барные стойки и столики, галереи и приватные ложи, разгороженные лишь легкими перегородками и стеклом. Вот это рейв! От музыки содрогался воздух и вибрировали каблуки. Кам мне что-то говорил, я не разбирала ни слова. Он указал куда-то рукой, я кивнула, и мой парень исчез. И ладно, мне хотелось есть, за целый день и вечер, кроме шампанского, никаких калорий. К счастью, здесь подавали не только коктейли.

Передо мной стояло целое блюда странных бутербродиков, разнообразно увенчанных то креветкой, то чем-то вроде рыбьего глаза. Наплевать на глаза, вполне съедобно и даже вкусно. Меня не отвлекали — парни приостанавливались возле одинокой привлекательной девушки, но тут же исчезали. Аура кризисного менеджера «Юдзиро Стел Дююк» отогнала бы и крокодила. А ведь эти парни ящерами и рептилиями не выглядели. Я начала подозревать, что Кам не самый-самый здешний секс-символ, мелькали мальчики не хуже. В другое время у меня бы глаза разбежались, но не сейчас. Не судьба. Имелось лишь время доесть глазастых креветок и подумать о Маргори: она совсем идиотка, или есть веская причина вести именно такую жизнь? Завибрировал мой телефон, отвечать на вызов не требовалось. Мне пора. Но нужно предупредить моего парня, вдруг вздумает искать.

Я проскользнула между танцующими и увидела Кама. Он кокетничал на диване за стеклянной перегородкой. Не с девушкой, с двумя парнями. Тот, что широкоплечий, в обливающей черной футболке, был весьма недурен. Я мысленно передала этому широкоплечему пальму секс-символического первенства и не очень-то расстроилась. Все они были слишком хороши для меня и недостаточно великолепны для Маргори. Но вот так гладить сильную кисть красавца моему парню не следовало. Разнообразить нужно свои нежности, скотина ты белобрысая.

Лимузин меня ждал. Водитель подал руку, помогая сесть. Он смотрел в землю, но пальцы оказалисьгорячи даже сквозь белую перчатку. Приятно. Хоть кого-то бросает в жар от моей близости.

Машина скользила сквозь фальшивую яркость ночной улицы. На душе у меня было так же: тьма страха и всплески нетерпения. Маргори весь день ждала этой минуты. Но это же ненормально! Нас сжигало нетерпение.

Лифт в очередной раз вознес меня в апартаменты. Служанки знали, что делать. Ванная, духи, прическа, смена туалета, все в полном молчании. Ужас! Здесь все всё знают, но молчать и исполнять — дело чести!

Нетерпение, страх и… и возбуждение. Девочка в коралловом платьице с пышным подолом смотрелась в зеркало. Пара коротких и густых хвостиков волос, собранных по сторонам головы, густые тени у глаз, кукольные ресницы и маленький пухло-яркий рот. Светлые чулки с бантами, пока спрятанными шуршащим подолом, такие же ажурные перчатки. Пистолет оставлен в сейфе, без него Маргори чувствует себя беззащитной и трепетной. Собственно, сколько ей-нам лет? В коралловом она выглядит совсем юной. Такая хрупкая и нежная, только оставшиеся туфли из змеиной кожи оставляют намек на хищность. Завибрировал телефон. Не отвечаем, просто идем к лифту.

Мы возносимся выше и выше, дальше только небо. Раздвигаются двери, и я-Маргори опускаюсь на колени. Передо мной Директор Юдзиро-сама — наш дядюшка и мой любовник. Он в золотом, расшитом серым, кимоно, лицо его холодно и безучастно. Коротким движением бросает мне красную змею и, не оглядываясь, уходит вглубь апартаментов. Маргори трясущимися руками застегивает на своей шее ошейник красной кожи. Она счастлива!

Зажав идущий от ошейника ремешок в зубах, я ползу по ковру следом за любовником. Я начинаю понимать Маргори — власть, вот единственное, что ее возбуждает. Ее и мое тело почти в экстазе.

Это не спальня. Это что-то вроде подвала монсеньора Горце, только куда более технологичное, сплошь из черной кожи и серебра крепежных деталей. В ином цвете здесь только я, мой господин-любовник и разложенные на низком столике красные роскошные инструменты.

— Вы уничтожили совет директоров «Хамура Пукк», но упустили Ёчико-сан. Это ошибка. Должна ли ты быть наказана? — голос моего хозяина сух и безразличен. Но я чувствую, как сильно он хочет меня, и в восторге утвердительно трясу хвостиками волос. Я должна быть наказана, да, да, да!

Юдзиро-сама указывает на выставку инструмента. О, я знаю, что нужно делать. Зажимаю зубами кроваво-красный кожаный шар-кляп, затягиваю застежки на затылке. Теперь я могу кричать внутрь себя и не побеспокою Хозяина. Ему приятны лишь глухие стоны. Только побыстрее, пожалуйста, о, пожалуйста!

Возбуждение нас-меня сводит с ума. Это не шиза в моей голове, я вся, целиком, со своими длинными ногами, упругой грудью и пылающей плотью — сумасшедшая вещь. Хочу только одного… нет, двоих: боли и его власти.

Наконец, поводок в хозяйской руке, он натянут. Юдзиро-сама за моей спиной, в предвкушении я зажмуриваюсь. Короткий свист, и…

Ощущение ярчайшее. Больно так, что мы с Маргори грызем кляп и кричим, но красный шар выдержит все, а вопли превращается в чуть слышные страстные стоны, так радующие слух любовника. Кризисный менеджер Маргори-сан счастлива, я же… Из моих накрашенных глаз катятся слезы, меня лупят кожаной штуковиной, тяжелой от заклепок. Как больно, в паузах между ударами попка горит огнем, я пытаюсь удрать, уклониться, рывок ошейника возвращает меня назад, я прогибаюсь, умоляюще верчу бедрами. Да что со мной⁈ Нужно вырваться, повернуться укусить за руку. Но я могу выдержать еще немного боли, еще чуть-чуть, удары несут не только боль, но и необъяснимо наслаждение. Я почти готова…

Я не вырываюсь и не кусаю хозяйскую руку, когда Юдзиро-сама снимает с меня кляп. Любовник стоит передо мной, учащенно дыша, очки сдвинуты на кончик носа, на гладкой голове блестят капли пота. Ему хорошо. И я знаю, как сделать Хозяину еще лучше. Раздвинув полы кимоно, убеждаюсь, что любовник предельно возбужден. Рот еще полон горячей слюны моих воплей, я служу истово, служу как хозяину, и как милосердной руке, наконец-то переставшей меня мучить. Он доволен, я слышу невнятные возгласы. Поднимаю глаза и смотрю ему в лицо. Этот волшебный взгляд Маргери, да еще сквозь слезы, действует неотразимо. Юдзиро-сама начинает отрывисто стонать. Я понимаю, что в любое мгновение могу довести его до высшего этажа наслаждения. Но не спешу, потому что…

Потому что хочу еще боли. Хоть немножко, но мы с Маргори должны получить сладкую боль.

Мой любовник отталкивает мое лицо:

— Ты