Невыполнимая миссия в Сомали - Жерар Вилье

Малко выдавил из себя улыбку.

– Я не собирался. Но мои дела закончились быстрее. Правда, я здесь с первым секретарем посольства. Он остался в Бич-Клабе.

Фуския смотрела на него с любопытством.

– По пятницам посольства не работают, – подозрительно заметила она. -Ты был с женщиной?

– Ты хорошо знаешь, что для нас эта пятница не такая, как другие, -резко оборвал он.

Краем глаза он следил за гротом. От Абди и следа не осталось. Любой ценой надо было увести подальше Фускию и ее спутника. Он поднялся, и она сделала то же самое.

– Мне нужно возвращаться в Бич-Клаб. Ирвинг Ньютон ждет меня, чтобы пообедать вместе.

Она взяла его под руку.

– Подожди, пойдем сначала искупаемся. Мне жарко.

Ее маслянистая кожа блестела от пота. Малко трудно было отказаться. Море было восхитительно теплое. Они вошли в воду до пояса, навстречу волнам, которые с шумом обрушивались на берег. На километр вокруг больше никто не купался. Фуския притворно вскрикивала от страха. Она обхватила Малко за талию и поцеловала взасос, тесно прижавшись к нему. Он отстранился, не желая начинать опасную игру.

– Твой попутчик приревнует, – кивнул он в сторону берега.

Она расхохоталась.

– Он! Ему плевать, это – мой повар. Я попросила его пойти со мной из-за воров. Он меня охраняет.

Она продолжала тереться об него.

Малко снова отодвинулся.

– Пойдем на берег, – сказал он, – мне холодно.

Бесстыдная ложь.

Они вернулись на пляж и сели на мокрый песок. Как избавиться от нее, спрашивал себя Малко. Незаметно, ловкими женскими приемами Фуския начала превращать его в животное. Внезапно она вскочила, схватила его за руку и потянула за собой.

– Пойдем.

– Куда?

– Туда. Я там часто бывала.

У Малко свело желудок. Фуския указывала на грот, где притаился Абди... Чувствуя его сопротивление, она укоризненно посмотрела на него.

– Тебе не хочется?

Даже взгляд мог доказать ей обратное.

– Здесь не очень удобно, – возразил Малко. – Надо вернуться в отель. Она надулась...

– Ты сказал, что обедаешь с другом.

– Пообедаю потом, – отмахнулся Малко. – Вернемся в «Джаббу» по отдельности. Я скажу ему, что мне надо позвонить. Не нужно, чтобы он тебя видел. О'кей?

– Согласна, – обрадовалась Фуския. – Я поспешу.

Малко проследил, как она удаляется в дюны своей танцующей походкой. Он демонстративно пошел по пляжу, несколько раз обернувшись; видел, как Фуския помахала ему рукой и исчезла в складках дюн. Он тут же вернулся к гроту, сел на песок в метре от входа и позвал по-английски:

– Абди! Вы меня слышите? Я пытался отделаться кое от кого. Сейчас все о'кей. Вы можете выйти.

Тотчас же морщинистое лицо с гноящимися глазами выглянуло из грота. Старый сомалиец улыбнулся и сказал:

– Здравствуйте, господин, это я, Абди. К вашим услугам.

Только находясь в нескольких метрах от грота, можно было заметить, что там кто-то есть.

– Господин Ньютон вам сказал, почему я в Сомали? – спросил Малко.

– Да, да, – закивал сомалиец, – я очень хотел бы вам помочь.

– Это может быть очень опасно для вас, – предупредил Малко.

Лицо старого негра осветила безропотная улыбка.

– Я, господин, – старый человек. Смерти я не боюсь. В любом случае она придет очень скоро. Люди в правительстве – плохие. Они перестали верить в Аллаха. Они специально назначают партсобрания в часы молитв. Это нехорошо. И потом, в Америке я был счастлив. Я хорошо зарабатывал. В Кении тоже.

– Я выяснил, – сказал Малко, – что заложников, вероятно, перевезли в Браву... Надо бы поехать туда. Вы можете помочь мне?

Абди покачал головой.

– Это нелегко, господин. Я вожу правительственные «лендроверы» для официальных гостей, поэтому езжу только туда, куда мне скажут. Но вам никогда не дадут разрешения на поездку в Браву. Только не вам. И потом, Брава – маленький городок... Никто вам не поможет там...

Старый негр с беспокойством смотрел на Малко, сидя на корточках. Последний решил раскрыть свои карты. Абди, кажется, заслуживает доверия.

– Вероятно, вы сумеете мне помочь, – сказал он. – Я знаю одного восточногерманского журналиста, который должен ехать в Браву завтра. В официальную поездку. Можете ли вы уладить дело у вас на работе так, чтобы водителем были вы?

Абди несколько секунд помолчал, поморщил лоб, размышляя.

– Пожалуй, это возможно. – Негр усмехнулся. – Они все лентяи. Ездить не хотят, а я это люблю. В Кении я иногда проезжал по пятьсот километров в день. Я могу сказать, что хочу поохотиться, в саванне много зверей.

– Оружие у вас есть?

– Карабин «Мерлин-444», – гордо сказал Малко. – Я возьму его с собой. Тот журналист, что едет в Браву, он что, ваш друг?

– Не совсем так, – ответил Малко, – но думаю, что возьмет меня с собой. Он не знает, зачем я еду в Браву.

Старый сомалиец снова в тревоге наморщил лоб.

– В Браве я вам помочь не смогу, – объяснил он. – Вы ничего не сможете сделать.

– Может, и так, – уклончиво ответил Малко.

Его план наконец начал оформляться, еще сырой, но нельзя сказать, что неосуществимый.

Вряд ли эта поездка будет увеселительной прогулкой, лишь бы Хельмут Ламбрехт хвастался не зря.

Малко огляделся. Негритянская семья направлялась к гроту, да и Фуския могла вернуться.

– Абди, – подытожил он, – до завтра мы не увидимся. Это было бы слишком опасно. Знайте, что журналиста зовут Хельмут Ламбрехт. Он приглашен сомалийским правительством.

– О'кей! – воскликнул Абди. – Я постараюсь сделать все как можно лучше. Если смогу, добьюсь, чтобы водителем назначили меня.

Он исчез в гроте, а Малко быстро пошел по пляжу в сторону города. Ирвинг Ньютон и Фуския ждут его.

Хельмут Ламбрехт приветливо помахал рукой, заметив Малко, когда тот выходил из лифта. Журналист сидел за столом в холле «Джаббы» в компании Мусы и еще двух сомалийцев, таких же бандитов, как и он; Малко присоединился к ним. Ламбрехт был именно тот человек, которого он сейчас хотел видеть.

– Ну, – спросил немец, – что нового?

– Вы это знаете, – сказал Малко. – Террористы из ФОПС убили жену посла и подбросили труп к посольству. Они грозятся ликвидировать еще одного заложника через три дня. Мы запросили в Вашингтоне новых инструкций, а все это время сомалийская милиция сидит сложа руки, -закончил он с горечью.

Наступило напряженное молчание. Его прервал «товарищ» Муса, который нравоучительно заявил:

– Американское правительство должно сделать все, что в его силах, чтобы спасти заложников.

Хельмут Ламбрехт, чувствуя, что напряжение растет, попытался разрядить обстановку. Он позвал официанта и молча указал пальцем на бутылку «Гастон де Лагранж». Потом обратился к Малко:

– Эта история не может иметь продолжения в Могадишо. Действовать надо Вашингтону. А вам совсем не мешает на пару дней отвлечься. Раз люди из ФОПС отказываются вступать в переговоры, вам здесь делать нечего. «Товарищ» Муса бросил беспокойный взгляд на журналиста.

– Вы хотите взять с собой товарища Линге в Браву?

– Да, – ответил Ламбрехт. – Ему покажут настоящее Сомали.

– Но нужно разрешение министерства информации, – мягко возразил сомалиец.

Ламбрехт смеясь хлопнул его по колену.

– Он не сможет во время поездки заниматься шпионской деятельностью. И потом, вы поедете с ним...

– Лучше все-таки спросить, – продолжал настаивать Муса, многозначительно глядя на собеседника.

– Я сегодня вечером ужинаю с Коффишем, – оборвал его немец. – И поговорю с ним об этом.

«Товарищ» Муса осторожно замолчал. Малко поспешил сказать, чтобы успокоить его:

– О, я не думаю, что смогу поехать. Я тоже должен попросить разрешения у своих властей.

Все облегченно засмеялись. Обстановка разрядилась. Муса наклонился к Малко и, сально улыбаясь, спросил негромко:

– Ну что, вам понравились сомалийские женщины, а?

Малко сдержанно улыбнулся. Он обнаружил Мусу на пляже, возвращаясь из грота. Стукач из СНБ ни на шаг не отставал от него.

Фуския прождала его в холле «Джаббы» полчаса в легком платье, едва прикрывавшем ноги. Зрелище, которое наверняка поколебало веру в социалистические идеалы трех северокорейцев, грустных, как потухшие свечи. Спина у Малко была исполосована ногтями. Определенно, у Фускии тропический темперамент. Как только они закрыли за собой дверь, она так рванула платье на груди, что пуговицы дождем посыпались на пол, и дальше вела себя в том же духе. Малко, успевший стать у Фускии завсегдатаем, сегодняшний вечер решил пропустить: наступающий день обещает быть длинным и трудным.

Присутствие «товарища» Мусы тем более не облегчит дела. К тому же попасть в Браву – это только начало.

Малко поднялся. Ирвинг Ньютон ждал его в посольстве.

– Может быть, до завтра, – сказал он.

– Отъезд в полседьмого, – уточнил немец. – Встречаемся здесь, в холле.