Моя непокорная травница (СИ) - Амор Стейси

— Нет, лэрд, — мне стало совсем стыдно. — Прости, что потревожила твой сон, но у тебя, наверное, много дел. Скоро подадут завтрак. Твои воины не будут тебя искать?

Я сидела неподалеку, но так, чтобы он не мог достать до меня.

Несколько мгновений лэрд осматривался, озирался, но собрал волю в кулак и смахнул остатки сна.

— Да, спасибо, — произнес он и принялся одеваться. Я заранее сложила одежду у него под боком. — Ты тоже собирайся.

— Куда? — не поняла я.

— В замок, — хмыкнул мужчина, — все-таки ты будешь жить возле меня, я не буду к тебе бегать, как какой-то юнец.

Сначала мне показалось, что я ослышалась.

В конце концов, ему хватало отношений. Другие рабыни, Давина, невеста, которая его ожидала. В том многоугольнике я участвовать не хотела. Там и без меня тесно.

— Лэрд, но люди... — осторожно намекнула я, имея в виду, что ко мне могут обратиться и днем, и ночью.

Что должна жить где-то среди них, а не возле комнаты мужчины, который хоть и разжигал во мне любовный интерес, но я-то этот интерес сразу затаптывала.

— Я распоряжусь, чтобы тебя поселили на первом этаже, — властно объявил лэрд. — Там хватит места и на лазарет, и на твою спальню.

Он распорядится и будет иметь доступ к моему телу. Вечером примет, а ночью прогонит, как поступал с остальными.

Я не видела себя в этой роли, я пока его не ревновала, относившись к нашей связи философски, но и сближаться не желала.

— Брюс, — я понадеялась на его понятливость, может, какую-то благодарность. — Я хочу остаться здесь.

— Здесь? — он не сразу понял мои слова.

— Здесь, — опять кивнула я. — Вдруг кто-то из жительниц начнет рожать, кому-то станет плохо...

Мне не потребовалось объяснять дальше, горцы в принципе не любили, когда обсуждались их слабости. Глава клана замолк, посерьезнел.

— Я хочу, чтобы ты грела мне постель.

Ужасная фраза. Отвратительная.

Я ведь и не сомневалась. Правда, услышать подобное было совсем неприятно. Если Давина и радовалась своей участи, то я была слеплена из другого теста.

Даже поразительно, как много ей прощали. За спиной другие жители клана девушку проклинали, едва ли не ненавидели, но побаивались ее мать. Будь на ее месте кто-то другой, несчастную бы заклеймили, но не Давину. Та была очень уверенна в себе.

— Прости, Брюс, — я опустила взгляд.

Полагала, что мужчина будет меня расспрашивать, но тот показал поразительную прозорливость.

— Ты снова хочешь отказаться? — догадался он, спрашивая меня. — А долго ли это продлится?

— Смотря, как часто ты будешь навещать. Я поняла свое место, я не откажу, но другие рабыни ведь не обязаны жить в замке.

— Они другие, — воскликнул лэрд, но я-то не ощущала никакой разницы.

В чем другие? В другом цвете волос? В другой должности?

Я принялась объясняться, он отказывал. И все повторялось по новой. Я понимала, что мои доводы звучат глупо, что я, вообще-то, рабыня, и не смею не исполнять приказов, но и согласиться на щедрое предложение не могла.

— Хорошо, — в конце концов, не выдержал лэрд моих стенаний. — Будешь приходить ко мне по определенным дням.

Подавив возглас, нахмурившись, я повернулась. Он предложил что? Я, по его мнению, в гарем какой-то вписалась?

Но чутье и здравый смысл подсказали мне не противоречить. Маленькое согласие — путь к большой победе. Если я взбунтую, буду возмущаться, он просто заставит, и я последую за ним, пока тот спрашивал, хоть и оставил слово за собой.

Провожая правителя, я задержалась в дверях. Не могла не заметить, как тот доволен. Он обошел клятое обещание и получил что хотел. Брюс улыбался, удивительно.

Склонился надо мной, прежде чем уйти. Привычно впившись губами, я прижалась к бревенчатой стене дома, ощущая, каждую зазубринку коры, и в то же время забываясь.

— Придешь ко мне завтра, — оторвался от меня лэрд, вручая одно из своих колец. — Если будут проблемы, покажешь и позовешь меня, понятно?

Я приняла его дар и облегченно вздохнула.

— Да, конечно, — старательно заверяла мужчину.

Он ушел, а я подвесила его подарок на кожаный шнурок, чтобы везде носить с собой. Я устала отбиваться от пришедших, любвеобильный, свободных мужчин и взывать к главе стражи. Большинство знали, что я добыча Брюса, его женщина, и он назначил меня целительницей, но иногда случались неприятные казусы. И на мой взгляд, чаще, чем бы мне того хотелось. С кольцом будет легче.

Но разобравшись с мужчинами, я абсолютно забыла про женщин. А те, как известно, гораздо изобретательнее, мстительнее и обидчивее.

В то же утро я принимала старика, жалующегося на остеохондроз. Суставы плохо работали, он продолжал воевать и тренироваться. Все, что я могла посоветовать с его образом жизни, возрастом, это крепкие напитки, тепло камина и добрые руки его жены. И если некоторое время пожилой воин думал, что я злая чародейка, околдовавшая лэрда, то позже пришел к выводу, что я лучшая целительница, которую он знал.

Когда он уходил и застыл на мгновение в дверях, ко мне ворвалась Давина, сметая все на своем пути, в том числе и моего гостя.

— Уйди! — наорала на него женщина и повернулась ко мне. — Ты, волшебная тварь, очаровала моего лэрда и хочешь забрать его сердце. Но я не оставлю все просто так.

— Лисандра мне кого-нибудь позвать? — кашлянув, тихо спросил старик Маккей.

У него не было желания вникать в женские склоки и назревающую драку, но из-за оказанной помощи тот чувствовал себя обязанным мне.

— Как ты можешь ее защищать? — рыжеволосая грубиянка распалилась еще больше. — Она ведьма, нежить. Да мы должны сжечь ее на погосте, пока боги на нас еще не обиделись.

Игнорируя Давину, я посмотрела на Маккея.

— Спасибо, не стоит, — отказалась я. — Идите отдыхать.

Надеюсь, ему хватит ума, чтобы просто отправиться домой и не пересказывать, как две любовницы лэрда подрались.

Он затворил дверь, а я прикидывала, чем мне обернется присутствие мстительной дамы.

— Что ты молчишь? — продолжала сверкать яростью Давина. — Правда глаза колет? А изображала из себя неприступную, робкую. Я знала, кто ты есть, сразу поняла.

— Ты меня увидела лишь через неделю, — отвечала я, стараясь сохранять спокойствие, хотя, конечно, опасалась дамы.

— Да моя мать сразу на тебя указала. Будь моя воля, я бы тебя сразу со свету сжила. Возвращайся в тот клан, тебе нечего здесь делать!

Я предпочитала думать, что она болтает, чтобы показать свое положение и власть, а не признается в преступлении. Что она была той, кто столкнул меня с камня.

Не укладывалось у меня в голове, что такая красивая женщина способна на хладнокровное убийство.

— Как? — развела руками. — Ты забыла? Я рабыня, я не могу уйти, пока меня не прогонит сам лэрд, а тот скорее меня убьет.

— Значит, пусть убьет, — верещала она не своим голосом. — Тебя здесь никто не любит, не уважает. Ты дрянь, которую надо искоренить.

— Успокой свою ревность, я не претендую на Брюса, — взывала к его рассудку, — к другим рабыням ты не цепляешься.

— К тем бессловесным дурочкам? Они не ты. Ты хитрая и изворотливая. Тебе не место среди Аркартов.

Зря я надеялась на увещевания лэрда, отругавшего свою фаворитку, на то, что Давина выскажется, а потом, хлопнув дверью, оставит меня в покое. Ее трон пошатнулся, а ведь она была искренне влюблена, и я даже ее жалела.

— О моем месте думать не тебе, — начала я, — все решит глава клана. Если у тебя есть претензии, жалуйся ему, а не мне. Я просто исполняю волю.

Похоже, что моя безмятежность и невозмутимость сыграли злую шутку. Рыжеволосая девушка взбесилась больше, стала напоминать истинную демоницу.

Толкнув стул, стоящий возле нее, она кинулась ко мне, а я выставила вперед руки, чтобы не дать ей добраться. Одновременно испытывала такой клубок чувств: тут и стыд, и ярость, и страх.

Моя магия словно почувствовала, что мне грозит опасность. В комнату ворвался ветер, учитывая, что все было наглухо закрыто. Страницы переворачивались, пучки трав теребились на натянутых веревках. Обрушенная стараниями Давины мебель поползла по полу.