Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции - Александр Север

В январе 1905 года часть поалей-ционистов, поддерживающих территориализм (компактное проживание евреев на определенной территории с образованием национального государства), образовало Сионистско-социалистическую партию. В феврале 1906 года другая часть, оставшиеся верной «классическому» сионизму, объединилась в Социал-демократическую партию «Поалей Цион». А в апреле 1905 года образовалась Социалистическая еврейская рабочая партия (СЕРП), выступавшая против как территориализма, так и сионизма. В 1906 году появилась Еврейская народная партия (Фолкспартей). Ее члены считали, что евреи, являющиеся «единой духовной нацией», должны вести борьбу за «широкую культурную и общинную автономию». А сионизм — это лекарство для слабых духом. Добавьте к этому свыше полутора тысяч сионистских обществ, действовавших в России в 1902–1904 годах[46].

На страже интересов Российской империи

Наш рассказ об участии евреев в революционной деятельности был бы неполным без упоминания еще одного имени — банкира Горация Евзелевича Гинцбурга. Он был одним из двух основных финансистов тайной организации «Священная дружина». Другой спонсор — один из богатейших заводчиков князь Павел Павлович Демидов.

«Священная дружина» была создана придворной аристократией в марте 1881 года для борьбы с революционным движением. Как и все тайные общества, она имела как явную, так и скрытую сторону своей деятельности. Официально она занималась организацией охраны императора и членов его семьи — члены «Дружины» и добровольцы стояли в оцепление на маршрутах перемещения императора. А вот тайная сторона деятельности заключалась в борьбе с революционерами специфичными (по тем временам) методами. Например, создание заграничной агентуры, которая отслеживала бы деятельность живущих в эмиграции многочисленных политэмигрантов. Созданная с помощью «Священной дружины» агентурная сеть до 1917 года подчинялась Департаменту полиции МВД Российской империи. Хотя сама тайная организация была распущена в 1883 году[47].

Приложение

ИЗ СЕКРЕТНЫХ АРХИВОВ ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ

Евреи-народовольцы

Из справки (одесского губернского жандармского управления) начальнику верховной распорядительной комиссии М.Т. Лорис-Меликову о показаниях террориста Г. Гольденберга.

29 марта 1880 года

Вследствие сделанного по 3-му Отделению Собственной ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Канцелярии распоряжения о наблюдении чинами жандармских железнодорожных полицейских управлений за багажом проезжающих лиц, 14 ноября 1879 г., по прибытии поезда из Одессы в Елизаветград, был задержан неизвестный пассажир, в чемодане которого, обратившем на себя внимание по своей тяжести, оказался в значительном количестве нитроглицерин. Лицо это, оказавшее при задержании вооруженное сопротивление, назвалось потомственным почетным гражданином города Тулы Ефремовым; но вслед за тем было обнаружено, что задержанный есть киевский купеческий сын Григорий Гольденберг, высланный в апреле 1878 г. из Киева, административным порядком, за участие в преступной пропаганде в г. Холмогоры Архангельской губернии и бежавший оттуда в июне того же года.

Последовавшее несколько дней спустя преступное покушение под Москвою, выразившееся во взрыве полотна на Курской железной дороге, придавало задержанию Гольденберга несомненно важное значение, ввиду очевидной связи его с этим покушением.

Впоследствии, когда некоторые из арестованных по политическим делам в Одессе и Харькове лиц, принимавших видное участие в противоправительственной агитации, вступив на путь раскаяния, стали разоблачать деятельность преступной организации, представилось очевидным, что в деятельности этой Гольденбергу принадлежало одно из выдающихся мест; причем указывалось на ближайшее участие его как в деле покушения на Московско-Курской железной дороге, так и в убийстве Харьковского губернатора князя Кропоткина.

В последнее время и сам Гольденберг, содержащийся в Одесском тюремном замке, стал обнаруживать проблески раскаяния; но все сделанные им разновременно показания отличались крайнею отрывочностью и неопределенностью, обличавшими нерешительность его и борьбу с самим собою на пути к полному сознанию.

Ныне Гольденберг сделал заявление, представляющееся вполне достоверным указанием на обширность сведений его о социальной революционной организации и несомненную важность таковых для подавления порожденного ею зла.

<…>

…В 1878 году появилась партия «террористов», которая для достижения противоправительственных целей избрала средством политические убийства.

Эта последняя партия, по словам Гольденберга, не имела до июля 1879 г. строго определенной организации, точно так же как самое появление ее не было последствием ясно очерченной системы действия; вследствие чего деятельность этой партии за это время, проявлявшаяся в единичных, вне общей связи и чьего-либо руководства, случаях, представлялась разрозненною и совершенно бесцельною.

В доказательство этого Гольденберг приводит данные, сопровождавшие политические убийства, совершенные со времени появления партии «террористов» по июль 1879 г.

Первое политическое преступление, выразившееся в покушении на жизнь бывшего С.-Петербургского градоначальника, генерал-адъютанта Трепова, не составляло, по словам Гольденберга, такого действия, которое бы имело характер поручения со стороны какого-либо преступного органа, а было делом побуждений одного лица, именно Веры Засулич, действовавшего совершенно самостоятельно.

Вторым по времени преступлением было покушение на убийство товарища прокурора Котляревского в Киеве, совершенное в начале 1878 г. Необходимость этого убийства, о котором, по словам Гольденберга, ему было сообщено незадолго до совершения преступления Валерианом Осинским, — мотивировалась тем, что товарищ прокурора Котляревский постоянно принимал строгие меры против арестованных по политическим делам. Участия в этом преступлении он, Гольденберг, никакого не принимал и только впоследствии узнал, что оно было совершено Фоминым, настоящая фамилия которого Медведев, Алексеем Федоровым и Иваном Ивичевичем.

За сим следовало убийство жандармского офицера Гейкинга в Одессе, бывшее, по показанию Гольденберга, делом бывшего студента Медико-Хирургической Академии, носившего прозвище «Голотупенка», которого Гольденберг знал и встречал в Киеве. Поводом к преступлению служило строгое отношение Гейкинга карестованным.

После того был убит генерал-адъютант Мезенцов.

4 августа… Гольденберг узнал… о совершенном преступлении. Хотя в то время он не имел сведений об участниках этого убийства, но впоследствии ему сделалось известно, что таковыми были: Ипполит Кошурников, Сергей Кравчинский и Андриан Михайлов, из коих Кравчинский был убийцей, а остальные — его ближайшими пособниками.

Последовавшее затем 9 февраля 1879 г. убийство Харьковского губернатора князя Кропоткина выяснено Гольденбергом с значительно большими подробностями, так как, по его словам, преступление это, как по замыслу, так и по исполнению принадлежит всецело ему одному. По показанию

Гольденберга, преступная мысль созрела в нем под влиянием убеждения, что князь Кропоткин был одним из главных виновников тяжелой участи политических преступников, заключенных в центральных тюрьмах, находящихся в Харьковской губернии. Но предварительно исполнения задуманного плана он, Гольденберг, считал необходимым узнать, какое впечатление произведет этот замысел на единомышленников его и вызовет ли он в них сочувствие. С этой целью, будучи в Киеве и затем в Харькове, он выражал свою мысль о необходимости такой меры против князя Кропоткина разным лицам, в том числе в Киеве Павлу Орлову, Афанасию Зубковскому, Валериану Осинскому, Людвигу Кобылянскому, Людмиле Самарской, Вере Ремизовской, Надежде Смирницкой, Игнату Ивичевичу, студенту Богицкому, Дмитрию Буцинскому и в Харькове Ивану Ионычу Глушкову, Воронцу, Евгению Козлову и Алексею Преображенскому.

Все означенные лица, по словам Гольденберга, сочувственно отнеслись к означенной мысли его; причем он лично, Самарская и Игнат Ивичевич высказались за открытое убийство, а остальные в пользу совершения такового из-за угла. Когда, таким образом, вопрос был в принципе решен, осуществление самого преступления представилось необходимым отложить, так как в начале января месяца в центральных тюрьмах допущено было свидание заключенных с их родными, а потому совершение убийства могло вызвать распоряжение о недопущении этих свиданий. Проживая в это время в Киеве, преимущественно в квартире, содержимой на Ивановской улице Софьею Пеховской, где тогда помещался клуб образовавшегося в Киеве социально-революционного кружка, он, Гольденберг, отправился, наконец, в конце января в Харьков, куда одновременно прибыли Кобылянский, Зубовский и Людмила Волькенштейн, которая приняла на себя роль хозяйки конспиративной квартиры, нанятой с двоякою целью: служить местом сходок и затем укрыть участников преступления в первое после убийства время. Устроившись, таким образом, в Харькове и разместившись из предосторожности на разных квартирах, названные лица стали выжидать удобного для убийства случая.