Старые сценарии на новый лад? - Внутренний СССР

В нынешних условиях всеобщее среднее образование, средства массовой информации, литература, в перспективе компьютерная сеть, создают достаточную информационную базу для того, чтобы оппозиционный порочному режиму угнетателей интеллект воспроизвел знания, превосходящие те, на которые опирается режим в своей деятельности.

В прошлом образованность концентрировалась в угнетавшей общество правящей “элите”, деградировавшей генетически при смене поколений по причине близкородственных браков и безделья. В силу этого интеллект и свободное интеллектуальное творчество концентрировались не в монопольно правящей высокоученой “элите”, а, в так называемом, невежественном простонародье, в том числе в среде криминалитета: как среди “легионеров”, так и среди идейных бандитов — защитников трудового люда от угнетения и противников угнетения; среди тех, кому одинаково омерзительна была участь и рабов, и рабовладельцев.

В наши дни произошло соединение свободного интеллектуального творчества с доступом простонародья к знаниям, что качественно изменяет жизненные обстоятельства, в которых действуют (и приходят к успеху или поражению) все социальные группы и профессиональные категории.

Это означает, что социальная ниша, которую могла бы занять “Русская инквизиция”, крайне неустойчива, поскольку альтернативная Библейскому расизму концепция в России уже выражена в своеобразной лексике и имеет свой понятийный аппарат. Это обстоятельство открывает возможности идейного бандитизма в защиту угнетенных с целью ликвидации возможностей к угнетению большинства меньшинством, во-первых, на уровнях всех шести приоритетов обобщенного оружия/средств управления и, во-вторых, при действиях по полной функции управления от “мафиозного” суда по совести и обстоятельствам — скорого и справедливого — до концептуальной власти глобального уровня значимости, осуществляющей Богодержавие на Земле.

При таких условиях попытка навязать “Инквизитор” в качестве сценария дальнейшей политики России опасна прежде всего для самих, возжелавших стать инквизиторами. Дело в том, что “инквизиция” — структура, иерархия, в которой действуют грешные люди, по какой причине она не может быть святой. Именно поэтому инквизиция возникла не при Христе, когда он был во плоти среди людей, а только после того как под именем церкви Христовой возникла церковь Антихриста. Инквизиция возникла как средство поддержания устойчивости порочного общества, а не как средство очищения его от порочности при переходе к праведной концепции общественных отношений, которую дал Иисус. Иисус, обладая в том числе и концептуальной властью, ориентированной на осуществление Богодержавия (Царствие Божие на Земле), не нуждался в инквизиции, как в структуре, действующей в обществе на протяжении смены многих поколений. Инквизицию проще создать, чем обуздать её, когда в ней отпадет необходимость, поскольку люди, её составляющие, не обладая святостью [42], сами будут провоцировать общество к пороку, чтобы оправдать свое существование в сфере репрессий, но вне сферы производства и управления.

Это означает, что те, кто провоцирует патриотов России встать на путь создания “Инквизиции”, заранее планируют и готовят уничтожение её структур и , после того, как “Русская инквизиция” выполнит очередной этап Гарвардско-Библейского глобального рабовладельческого проекта.

Тем не менее, с безыдейной уголовщиной, готовой ради сладкой жизни паразитировать бесконечно долго вне производительного и управленческого труда, России предстоит бороться. Как показал исторический опыт ликвидации уголовного наследия беспризорничества гражданской войны (в течение недели по всему СССР выгребли, если не все “малины”, то их большую часть, и трудоустроили в ГУЛАГе); как показал опыт Италии и Германии времен фашизма, когда уголовщина такого рода вела в концлагерь по упрощенным юридическим процедурам, введенным с целью повышения производительности репрессивного аппарата в кризисных условиях, то проблема недееспособности государства, поднятая в “Инквизиторе”, во многом надуманная. Государственный аппарат может быть в прострации, может быть очень сильно коррумпирован, может срастись с мафией и т.п. Но когда его захватывает какая-либо идеологизированная мафия, то все проблемы в отношении безыдейных мафиози-лодырей-потребителей перестают существовать.

Относительно малочисленные “легионеры” для идеологизированной мафии — не проблема. Проблема в другом: что необходимо сделать, чтобы статистически преобладающие в обществе приспособленцы и подобные траве “пофигисты” обрели полноту человеческого достоинства не как возможности, которая им и без того предоставлена Свыше, а как жизненную потребность для себя и своих детей, благодаря которой паразитизм на их жизни и угнетение их уходят в область невозможного. И именно в направлении этой цели разрешались и разрешаются неопределенности общественного развития во всей прошлой истории, известной из документальных хроник и сказаний.

И Россия наших дней стоит на рубеже разрешения неопределенностей именно такого рода. И наиболее устойчивые перспективы развития России таковы, что следующая правящая мафия будет не только идеологизированной и дисциплинированной, как была ВКП(б) в период Сталинизма, но сверх того она будет и концептуально властной. То есть она будет способна обеспечить воспроизводство адекватной жизни идеологии во многих поколениях в цепи их преемственности, поскольку теорию концептуальной власти и общую теорию управления никто не намеревается отныне держать в секрете. Это так, поскольку её оглашение, во-первых, — средство создания кадрового корпуса будущей правящей “мафии”, на основе кадровой базы всего народа; а во-вторых, — средство лишения гарвардско-библейских оппонентов от толпо-“элитаризма” их кадровой базы и деморализации их ныне активного кадрового корпуса.

То есть народовластие и справедливость, приемлемые трудящемуся большинству, могут осуществиться путем , принимающего на себя осуществление полной функции управления в обществе при глобальном уровне ответственности и озабоченности, и опоре правящей мафии при подборе кадров управленцев при смене поколений на весь народ, а не на малое число “элитарных” кланов.

После этого осталось отметить еще некоторые мелочи в повести “Инквизитор”.

В истории предвыборной кампании президента от инквизиции и в предвыборной кампании А.И.Лебедя просматривается явное сходство, за исключением результата.

Главное из сходственных воззрений А.И.Лебедя и президента инквизитора совпадают почти дословно.

“Инквизитор”, стр. 13: «В случае победы на выборах я готов взяться за реализацию программы любого из моих соперников. Но предварительно я создам систему управления, которая позволит мне эту программу реализовать. В этом ключ к выходу из кризиса. И я сумею её реализовать, в отличие от её автора».

А.И.Лебедь: «Я сначала отлажу систему, я люблю создавать систему. А потом посмотрю по обстановке, к чему будет эта система приспособлена». — “Коммерсантъ” № 40 от 22 октября 1996 г.

И в обоих высказываниях — ошибка, если смотреть на них, исходя из понимания теории управления и концептуальной власти: всякая система — объективно соответствует одним целям управления и исключает достижение при её помощи других целей; кроме того, система — одно из выражений концепции осуществления избранных по нравственно обусловленному произволу целей. В “Инквизиторе” (с. 28) сообщается, что не следует путать «систему правления» и «систему управления». Это действительно так, поскольку в системе правления не осуществима полная функция управления; она осуществима только в грамотно построенной системе у—правления. Но из всего сказанного и недосказанного [43] в “Инквизиторе” ясно, что разницы между процессами правления и процессами управления автор повести не видит.

Соответственно возможно и иное прочтение повести “Инквизитор”: “По-гарвардски” Ink — чернила; Visitor — гость, визитер, посетитель. Хотя по-английски грамотно пишется «Inquisitor», но это можно отнести к тонкостям и неоднозначностям прямой и обратной транслитерации, в итоге получится: “Чернильный визитер”, — что во многом справедливо и по отношению к повести, и по отношению к Гарвардско-Библейскому проекту глобального рабовладения в “цивилизованных” формах, смягченных культурой.

14 — 21 января 1997 г.

4. Большевизм в Богодержавии — единственное лекарство от фашизма

Предисловие

9 ноября 2001 г., как сообщило с утра того дня радио “Свобода”, был всемирный день борьбы с фашизмом. Могут возникнуть вопросы: А почему день борьбы с фашизмом назначен на 9 ноября, а не на 31 июля или 31 августа, например? К тому же в постсоветской России далеко не всем однозначно ясно, с какими процессами в жизни национальных обществ и человечества в целом связано слово «фашизм». Это видно хотя бы потому, что «пламенные» демократизаторы на протяжении всего времени с начала перестройки обвиняли в «фашизме» большевиков времён Ленина и сталинской эпохи (как-то подозрительно забывая упомянуть среди фашистов Троцкого), а после того, как сами пришли к власти, непрестанно обвиняют в «коммунофашизме» — оппозицию, выступающую под лозунгом возврата России на путь строительства коммунизма и защиты её народов от эксплуатации международным капиталом. «Коммуно-патриотическая» оппозиция, в свою очередь, постоянно именует «демофашистами» сторонников гражданского общества и буржуазной демократии и их лидеров. Поэтому реально проблематика фашизма и защиты от него не так проста, как представляется на первый взгляд. Тем более она не так проста, как это пытаются представить радио “Свобода” и НТВ.