Достойный жених. Книга 1 - Викрам Сет

книги величают домохозяином. Ему нравилось общество Савиты, он купался в ее тепле, заботе и красоте. И с нетерпением ждал рождения своего ребенка. Он был твердо намерен не зависеть от отца в финансовом плане, хотя небольшой зарплаты преподавателя кафедры – двухсот рупий в месяц – едва хватало на «спокойную жизнь», как он говорил сам себе в минуты особого цинизма. Но он подал заявку на должность доцента, открывшуюся недавно на факультете. Зарплата на этой должности была не такой мизерной, и с точки зрения академической иерархии это был бы шаг вперед. Пусть Прана и не волновал его статус, но он понимал, что это спасло бы положение. У него имелись определенные чаяния, и должность доцента могла ему в этом помочь. Он считал, что заслужил эту работу, но также узнал, что его заслуги были лишь одним из критериев.

Повторяющиеся приступы астмы, мучившие Прана с детства, вынуждали его сохранять спокойствие. Волнение нарушало его дыхание, причиняло ему боль и делало недееспособным, потому он старался не поддаваться своей природной возбудимости. Простая логика, но сам путь к этому был нелегким. Он учился терпению и медленно, но верно обрел его. Но профессор О. П. Мишра выводил его из себя до такой степени, что Пран просто не мог предвидеть последствий.

– Профессор Мишра, – сказал Пран, – я рад, что комиссия решила рассмотреть это предложение, и я также рад, что оно указано вторым пунктом в нынешней повестке дня и наконец наступил момент обсуждения. Мой главный довод весьма прост. Вы читали мою заметку по этой теме, – кивнул он доктору Гупте и доктору Нараянану, – и, я уверен, вы поймете: в моем предложении нет ничего радикального. – Он взглянул на бледно-синий шрифт напечатанных под копирку листков перед ним. – Как видите, у нас двадцать один писатель, произведения которых мы считаем важными для чтения студентами нашего бакалавриата, чтобы у них сложилось верное представление о современной британской литературе. Но среди них нет Джойса. И, могу также добавить, Лоуренса[74]. Эти два писателя…

– Разве не лучше, – прервал его профессор Мишра, смахивая ресницу в углу глаза, – разве не лучше нам в данный момент сосредоточиться на Джойсе? Мы поговорим о Лоуренсе на нашем заседании в следующем месяце, перед выходом на летние каникулы.

– Эти два вопроса, несомненно, взаимосвязаны, – сказал Пран, оглядывая стол в поисках поддержки.

Доктор Нараянан собирался было что-то сказать, когда профессор Мишра произнес:

– Не в этот раз, доктор Капур, не в этот раз. – Он сладко улыбнулся Прану, и его глаза блеснули. Затем он положил огромные бледные руки на стол и сказал: – Но о чем вы говорили, когда я так грубо прервал вас?

Пран взглянул на широкие бледные руки, под стать всей массе округлого тела профессора Мишры, и подумал: «Быть может, я и выгляжу худощавым и подтянутым, однако я не обладаю выносливостью этого пузатого, бледного, грузного человека. Если я хочу добиться своей цели, я должен оставаться спокойным и собранным».

Он улыбнулся и сказал:

– Джойс – великий писатель. Это общепризнанный факт. Он, к примеру, весьма активно изучается в Америке. Думаю, его следует включить и в нашу программу.

– Доктор Капур, – ответил высокий голос, – необходимо мнение всех сторон во вселенной, чтобы признать что-то универсальным. Мы в Индии гордимся своей независимостью – независимостью, завоеванной огромной ценой, поколениями лучших людей. Это факт, который я не должен объяснять выдающемуся сыну еще более выдающегося отца. Нам стоит задуматься, прежде чем слепо позволить себе ставить в приоритет американские трактаты. Что скажете, доктор Нараянан?

Доктор Нараянан, который был приверженцем романтического возрождения, казалось, заглянул вглубь собственной души.

– Это хороший вопрос, – осмотрительно заметил он, тряхнув головой для пущей важности.

– Если мы не шествуем следом за нашими соратниками, – продолжил профессор Мишра, – возможно, это потому, что мы слышим бой иных барабанов[75]. Танцуем под музыку, что звучит здесь, в Индии, если цитировать американцев, – добавил он.

Пран взглянул на стол и тихо сказал:

– Я говорю, что Джойс великий писатель, потому что я так считаю, а вовсе не потому, что так говорят американцы.

Он вспомнил свое первое знакомство с Джойсом – друг одолжил ему «Улисса» за месяц до устного экзамена в докторантуре в Аллахабадском университете. И он в результате до такой степени увлекся чтением, напрочь позабыв о предмете, что серьезно рискнул своей академической карьерой.

Доктор Нараянан посмотрел на него и вдруг выступил с неожиданной поддержкой.

– «Мертвые», – сказал доктор Нараянан. – Превосходная повесть. Я дважды прочитал ее.

Пран взглянул на него с благодарностью. Профессор Мишра почти одобрительно уставился на маленькую лысую голову доктора Нараянана.

– Очень, очень хорошо, – сказал он, словно поощряя маленького ребенка. Но его голос звучал довольно пронзительно. – У Джойса есть кое-что помимо «Мертвых». Есть «Улисс», которого невозможно читать, и еще менее читабельные «Поминки по Финнегану». Такая писанина вредна для умов наших студентов. Это поощряет их небрежность и безграмотность. И что насчет финала «Улисса»? Есть молодые впечатлительные женщины, которых на наших курсах мы обязаны знакомить с высшими вещами в этой жизни, доктор Капур. Вот, к примеру, ваша очаровательная свояченица. Вы бы дали книгу вроде «Улисса» ей в руки? – мягко улыбнулся профессор Мишра.

– Да, – просто ответил Пран.

Доктор Нараянан выглядел заинтересованным. Доктор Гупта, в основном интересующийся англосаксонской и среднеанглийской литературой, разглядывал собственные ногти.

– Отрадно встретить молодого человека – молодого преподавателя, – профессор посмотрел на прилежного читателя доктора Гупту, – способного, скажем так, настолько прямо выражать свое мнение и быть готовым поделиться им со своими коллегами, пусть даже и намного старше его по возрасту. Это трогательно. Мы можем и не соглашаться с ним, однако Индия – это демократия, и каждый вправе высказывать свое суждение… – Он на несколько мгновений остановился, взглянув на пыльный бобовник в окне. – Демократия. Да. Но даже демократы стоят перед трудным выбором. К примеру, руководить факультетом может лишь один человек. Когда пост освобождается, из достойных кандидатов выбирается только один. Нам уже сложно изучить двадцать одного писателя за то время, которое мы уделяем всем этим бумагам. Если включить Джойса, что тогда стоит убрать из программы?

– Флеккера, – без минутного колебания ответил Пран.

Профессор Мишра снисходительно рассмеялся:

– Ох, доктор Капур, доктор Капур… – Он нараспев процитировал:

Не проходи под ними, караван, или пройди без песни и молвы. Слыхали ль вы тот слабый свист в тиши, где птицы все мертвы?

– Джеймс Элрой Флеккер, Джеймс Элрой Флеккер…[76] – Эта мысль словно засела у него в голове.

Лицо Прана стало совершенно непроницаемым. Он думал: действительно ли он верит?