Пражский студент - Ганс Эверс

Он чувствовал: ей угрожает страшная опасность, он обязан пробиться к ней, защитить ее... Он двинулся через толпу. Никто его не замечал, никто ему не мешал. Но странное дело: как он ни старался, он не мог приблизиться к ней.

Он прыгал от колонны к колонне, чувствуя, что опасность все сильнее нависает над нею, но алтарь, старик и девушка не становились ближе. Помещение раздвинулось и стало необъятных размеров. Ее глаза звали его, ее губы умоляли его. Но тщетно тянул он к ней руки. Крики его тонули в общем гуле. И он увидел, как кто-то схватил ее снизу и поднял — забросил — на алтарь. Увидел паучьи пальцы с блестящими ногтями, увидел трепещущую Маргит под складками кардинальской мантии, безнадежно извивающуюся в худых руках Скапинелли, озирающуюся в безмерном ужасе...

И лишь теперь, в самое последнее мгновение, его пронзила спасительная мысль: «Я же сплю! Все это только страшный сон!» Мощным рывком метнулся он вперед — и сразу вылетел на воздух из мрачной капеллы...

И снова улица в лунном сиянии, но теперь он узнал эту улицу. И помчался — куда же?

Его шаги гулко гремели по камням. Ночной ветер овевал его тело прохладой. Ужасы последних часов — да были ли они? Он еще раз оглянулся на капеллу. Она исчезла...

На ее месте была только выветренная и пожелтевшая от старости стена. Одинокий фонарь высился над нею. Ночные птицы носились вокруг красноватого огонька, едва не задевая крыльями фонарное стекло.

Балдуин снял шляпу, вытер платком мокрые виски. И зашагал дальше, через весь город и за город. По сельской дороге, к дому любимой.

Графиня Маргит проснулась этой ночью от дикого кошмара. Она вскочила, тяжело дыша, зажгла свечи в канделябре на столе, вышла на балкон. Звезды еще мерцали на небе, месяц парил над парком, лишь слабый ветерок, ворвавшийся в спальню, возвещал близость рассвета.

Маргит зажгла все свечи в комнате и подошла к трюмо. Она сама испугалась своего бледного лица, на которое падали спутанные влажные локоны. Глаза смотрели словно из бесконечной дали... Да, ее чуть не свел с ума сон, очень страшный... Но она уже не могла восстановить его в памяти.

Но теперь она, слава Богу, проснулась. Она вновь сидела в уютной спальне, перед ней был изящный секретер, у стены — ее прекрасная золотая арфа. Она растерянно поглаживала рукой свою одежду, и сердце ее медленно успокаивалось. О, как хорошо чувствовать себя в полной безопасности!

Но что за шаги внизу? Не шевельнулась ли занавеска на полуоткрытой двери балкона? Или это обман чувств? Маргит услышала тихое движение за стеклом. Она испуганно вскочила и, шаркая туфлями, подбежала к двери.

Ах — Балдуин! Балдуин? Возлюбленный, от которого так трудно отвыкала ее душа... Убийца ее кузена... Загадочный студент с печальными глазами, красота которых втайне сотрясала все ее существо... Но он выглядит теперь как ангел смерти! Как ночной призрак, вошел он в ее жизнь, и опять явился в обличье призрака.

Она стояла перед ним, не в силах двинуться или закричать. Он смотрел на нее и улыбался — нежно, успокаивающе.

— Не бойтесь, графиня! Я — ваш друг. Я умоляю вас! Не надо кричать! Поверьте мне, я должен был вас увидеть, должен был прийти — этой ночью и этим путем. Ведь в другое время вход к вам закрыт для меня! Но мне нужно говорить с вами, Маргит!

Она тихо, нервно вздохнула и заговорила, запинаясь:

— Чего же вы хотите?

Он провел ладонью по лбу, глаза его лихорадочно блестели, язык заплетался...

— Я хочу вас спасти! Вас и себя! Мы должны бежать! Я не могу больше жить без вас... Маргит!

— Вы с ума сошли! У вас глаза...

— Я хочу вас спасти! Я видел вас — там — в капелле... в когтях... старика! Мало, что этот пес преследует меня, теперь он хочет и вас, Маргит! Поверьте мне, я видел вас в лапах Злого...

Она упала в кресло. Она лихорадочно ловила его путаные слова.

— Вы видели меня? Когда? Где?!

— Час назад! В капелле...

Маргит вскрикнула:

— Ах, это мой сон!

Пелена, окутавшая ее память, разорвалась. Балдуин опустился перед ней, обнял ее колени.

— Маргит, мы должны бежать! Скорее! Прямо сегодня! Мы можем спасти друг друга — вы меня, а я вас! Только бежать, пока не поздно!

Маргит вся сжалась:

— Скажите же мне... — потребовала она. — Скажите всю правду!

— Я... продался ему. Старику... И это ради вас, Маргит... Я был беден... Я увидел вас, я полюбил вас... Он предложил мне деньги — много денег! Я продался и заплатил страшную цену, я тогда сам не знал — какую!

Она заставляла себя быть спокойнее. Тихо положила руку на его плечо.

— Балдуин! Это какая-то путаница... Попробуйте толком объяснить: кому вы продались?

— Кому? — резко засмеялся он. — Одному старому мошеннику! Его зовут Скапинелли!

Скапинелли? Имя вспыхнуло в ее мозгу как огонь. Разве тот противный старик по дороге на кладбище не так назвал себя? Его странные последние слова она хорошо запомнила: «Я камер-егерь, меня зовут Скапинелли. Все бежит, как я хочу, — клопы и крысы, и нежные барышни!» Этот? Теперь она точно знала: да, это он мучил ее во сне, душил паучьими лапами...

— Говори дальше! — беззвучно потребовала она.

— Я видел его этой ночью! — ответил он. — И я не знаю, во сне это было или наяву... Но я видел, — он схватил тебя! Держал тебя...

Маргит кивнула.

— Да, да! — испуганно выдохнула она.

— Поэтому я здесь! — продолжал Балдуин. — Мы должны вырваться из его власти! Мы должны немедленно бежать...

— Но что он сделал с тобой? — настаивала Маргит. — Я ничего не понимаю. Расскажи мне все по порядку.

— Потом, потом! — торопился Балдуин. — Когда мы будем в безопасности! Сейчас не время...

Она покачала головой

— Ты должен мне рассказать правду...

Балдуин перебил:

— Нет, дело не в этом! Я все хочу тебе сказать, все! Полную правду. Только... только такое невозможно, невероятно... Ты не сможешь мне поверить.

Маргит тихо погладила его руку.

— Милый! — шепнула она. — Я поверю тебе!

Он сжал ее ладонь.

— Тогда подойди к зеркалу! Я покажу тебе, что... что взял у меня старик за свое золото. И покажу того, кто убил твоего жениха! Это был не я — клянусь перед Богом — не я! Иди! Ты его сейчас не увидишь, этого Другого, но ты поймешь, кто он!

Он глубоко вздохнул, взял ее под локоть.

— Идем, любимая. Только два шага! И больше между нами не будет тайны!

Маргит, растерянно улыбаясь, дала подвести себя к трюмо.

— Что это? — спросила она. Он протянул руку, коснувшись пальцами стекла. Она посмотрела в зеркало, на него, вновь в зеркало — и вырвалась из его рук, душераздирающе закричала и упала в глубокий обморок...