Партизанский комиссар - Петр Брайко

Руднев все же договорился с Ивановым, что тот будет ежедневно оставлять переписанную от руки радиосводку в условном месте.

И в тот же день, через несколько часов посланный комиссаром боец нашел в дупле приметного дерева сложенный вчетверо, густо исписанный листок из школьной тетради.

Боец примчался в штаб с этой сводкой и передал ее из рук в руки Семену Васильевичу, как величайшую драгоценность. Их со всех сторон окружили возбужденные партизаны. "Три деда" (как называли Ковпака, Базыму и Коренева острые на язык хлопцы) одновременно вооружились очками: каждому хотелось самому вчитаться в текст долгожданной сводки Совинформбюро.

- Как тонка та незримая ниточка, которая связывает нас сейчас с Большой землей! - воскликнул Руднев, передавая листок Ковпаку. - Но все-таки она существует - эта связь, несмотря на все военные препятствия. Вот наглядное свидетельство тому... Теперь мы точно знаем: фашисты под Москвой разгромлены! Наша армия перешла в контрнаступление! Ура, товарищи!

Через пять или десять минут, по просьбе Руднева, все, кто находился сейчас в штабе, уже переписывали текст радиосводки. Шуршали карандаши по старой иссохшей оберточной бумаге. Жирным шрифтом выводились дорогие всем слова: "Москва" и "победа"...

За порогом избы, хотя уже вечерело, терпеливо ждали новостей добровольцы-почтальоны из числа бывших рабочих лесного хозяйства.

- Товарищи! - выйдя к ним без шинели, сказал Руднев. - Вот вам слова настоящей правды. Порадуйте ваших земляков. А заодно помогите и нам. Нашему партизанскому командованию стало известно, что в районе Хинельских лесов, а точнее, возле Ямполя, Севска и Эсмани советские танковые части при поддержке кавалерии вели тяжелые оборонительные бои. Когда наши регулярные части отошли, колхозники собрали много военного имущества: оружия, обмундирования. Все это необходимо нам, партизанам.

Через три-четыре дня после этого обращения Руднева, да еще после похода агитколлектива в близлежащие села, колхозники посвозили к партизанскому штабу столько обмундирования, седел, патронов и всякого солдатского имущества, что этого с лихвой хватило на весь отряд.

Между тем из Брянских лесов возвратились Дед Мороз и Георгий Андреевич Юхновец. Они полностью подтвердили данные агентурной разведки ковпаковского командования.

- Да, действительно, дорогие товарищи, на Брянщине уже действуют несколько местных партизанских отрядов!.. - гулко окая, рассказывал Коренев. - Брасовский отряд, Трубчевский, Суземский... А кроме того в Брянских лесах сидят со своими отрядами и наши старые знакомые, харьковчане: Воронцов и Погорелов, которые месяц назад ушли от нас из Спадщанского леса.

- Да ну?! - воскликнул Руднев, шутливо топорща усы. - Значит, нашли себе более спокойное местечко?..

Разведчики рассмеялись.

...В двадцатых числах декабря в Хинельских лесах, несмотря на трескучий мороз и метель, началось небывалое оживление. Добровольцы приходили к Ковпаку и Рудневу со всех сторон. Многие из них, будто пропуск, приносили зачитанные до дыр листочки с текстами очередных сводок Совинформбюро, которые теперь регулярно с легкой руки комиссара переписывались самыми грамотными партизанами.

Оперативные группы, пополнившись людьми, так разрослись, что их теперь смело можно было называть ротами. Даже расквартировывать их здесь, в маленьком лесном поселке, было теперь негде.

Чтобы не морозить людей, ковпаковское командование решило передислоцироваться в ближайшие села, примыкавшие к лесу: Сички, Водянка и Пограничное. Сам штаб переместился теперь в Ломленку.

Численный рост объединенного Путивльского отряда и его организованность привлекали к нему все новых и новых людей.

А после того как ковпаковцы совместно с Эсманским отрядом, ночью 25 декабря, когда немцы праздновали рождество, разгромили комендатуру и полицию в районном центре Эсмани, уничтожили узел связи, а заодно увели лошадей, которые так нужны были для партизанских пулеметных тачанок, местные отряды заявили о своем желании объединиться с ковпаковцами.

- Что ты на это скажешь? - спросил Руднев у Ковпака на следующий день.

- А шо? - ответил Ковпак вопросом на вопрос. - Мы с тобой объединились?.. И конотопцев приняли. И шалыгинцев с глуховчанами думаем принять...

- Правильно! Этим самым мы создадим в зоне Путивля, Глухова, Кролевца мощный партизанский очаг. А здесь, я считаю, нам нельзя принимать хинельских партизан под свое командование и уводить их с собой, - возразил комиссар. - Здешние обширные леса являются прекрасной базой для развертывания нового очага борьбы в этой зоне вражеского тыла. И в интересах нашей общей победы над врагом мы обязаны помочь местным отрядам советом, оружием и боеприпасами. Но эти отряды должны, в случае нашего ухода из Хинельских лесов, оставаться и действовать здесь!

- Нэхай будэ гречка, - согласился Ковпак; то была его любимая поговорка. - Группы местных партизан уже побывали в боях вместе з нами, трошки познакомылысь з нашей тактикой. А на войне люди соображают быстро!.. От ци группы и стануть боевым ядром будущих отрядов и соединений.

Руднев с Ковпаком поступили мудро, по-государственному. После ухода ковпаковцев из Хинельского леса там стал активно действовать Севский отряд под командованием Хохлова, сразу полюбившегося Ковпаку и Рудневу; в поселке лесокомбината, где прежде ютились, дожидаясь своей судьбы, окруженцы, возник новый отряд капитана Гудзенко. В селе Родионовка - отряд Гнибеды. Так здесь вскоре возник целый партизанский край.

28 декабря Совинформбюро принесло партизанам радостную весть: фашистские захватчики разгромлены под Москвой и под натиском наших войск отходят на запад. С каждым днем росло число освобожденных от врага населенных пунктов на этом направлении.

- Надо и нам нанести чувствительный удар по врагу в его тылах, сказал на совещании комиссар. - Кстати, оккупанты объявили по всей Сумщине, что наш отряд уничтожен. Что ж, прекрасно! Мы внезапно вернемся в свой район и на деле покажем нашему народу лживость фашистской пропаганды.

- Согласен, - ответил Ковпак. - Этим мы, як эхо, ответим на успех своей родной армии. И напомним, шо пощады оккупантам нэ будэ и шо гибель их на нашей советской земле - это только вопрос времени!..

- В таком случае я хочу остановиться сейчас на том, что для нас, партизан, является первоосновой боевой деятельности. - Комиссар встал, привычным жестом поправил гимнастерку. - Это - железная дисциплина. Дисциплина везде и всегда! Дисциплина на маршах. Дисциплина в будущих боях. И такая же высокая революционная дисциплина в отношениях с нашими советскими людьми в тех населенных пунктах, через которые мы будем проходить или в которых будем отдыхать. Я понимаю, бойцы наши испытывают недостаток во многом, мы пережили много лишений. Но мы - плоть от плоти народной, защитники народные. Поэтому корректность и чуткость в отношениях с местным населением - железный закон для партизан. Впредь квартиры будут заниматься только специальными квартирьерами. А стихийная конфискация продовольствия и самовольная замена коней будут рассматриваться командованием, как мародерство. Предупредите весь личный состав, что за такие вещи мы будем наказывать по строжайшим законам военного времени!..