Реалити-шоу "Замок" - Ксения Баштовая

Не убирая ладоней от ушей, я рванулась к двери, распахнула ее, ожидая увидеть за нею обломки камней, осыпавшийся потолок, крошево разбитых стекол.

Гном, закинув ногу на ногу, сидел на давешнем стульчике-сталагмите, неспешно попивая какой-то напиток из невесть как появившейся в этой пещере изящной чашечки. На соседнем сталагмите-столе лежала небольшая черная коробочка. Именно она и издавала звуки, от которых у меня были готовы лопнуть барабанные перепонки.

Почувствовав что-то, гном на мгновение замер, отставил чашечку, хлопнул ладонью по столу рядом с коробочкой — звуки мгновенно стихли.

Если я и не начала ругаться матом, так это исключительно по доброте и чуткости душевной. Это же обыкновенный магнитофон!!!

Я осторожно поковыряла пальцем в ухе, надеясь, что полностью я все-таки не оглохла. К счастью, нет, потому как, когда Тео перевел взгляд на меня, его вопрос: «Ты что-то хотела?» — я все-таки услышала.

Мы перешли на «ты»? А, ну да, он же вроде, когда сказал, как сокращается его имя, что-то такое ляпнул.

— Что это было? — только и смогла выдавить я, с трудом удерживаясь на ногах — от внезапно навалившейся тишины перед глазами плыли разноцветные круги.

— Где? — бородач удивленно уставился на меня, вновь потянувшись за чашкой.

Я неопределенно покрутила рукой в воздухе, чудом не свалившись при этом на пол:

— Ну… — хорошо хоть возле двери стояла — смогла за наличник ухватиться, а то бы точно носом пол пропахала. — Эти звуки.

Тео непонимающе мотнул головой (нет, ну вот что за несправедливость, почему я его сокращенно могу называть, а Ллевеллина нет?! Непорядок):

— Ты о музыке?

Музыке?! Это называется музыка?!

Кажется, последнюю фразу я произнесла вслух, так как гном кивнул:

— Конечно музыка! Например, сейчас звучала запись концерта группы бард-рока «Острые клыки». Солисты — Упырина Каирская и Вурдала Танаисская. Барабанщик — Ульфодлак Дерптский. Клавишные — Впырик Марокский. Бас-гитара… Локки, постоянно забываю имя их гитариста! Вот это и есть склероз, — хлюпнув носом, пожаловался мне Тео.

Да уж. Если это — музыка, то я — оперная певица.

Вот только господин Айлес моего мнения не разделял. Ласково улыбнувшись, он поинтересовался:

— Моя музыка тебе не мешает?

— Не мешает, — на автомате согласилась я, прежде чем сама поняла, на что именно подписалась.

Бли-и-ин!

Тео улыбнулся еще шире:

— Чудно! В таком случае, я включаю?

И, не дожидаясь моего ответа, бард хлопнул пухлой ладошкой по столу рядом со своим странным магнитофоном.

Нарастающий рев бормашины, по недомыслию обозванный музыкой, я слушала уже в коридоре, выскочив из комнаты раньше, чем успела хоть что-то сообразить. Все — на одних рефлексах.

В этот момент я как никогда поняла, как же мне не хватает Ллевеллина. Он бы этого гнома быстро приструнил. Эх, Рыцарь, Рыцарь, где ж тебя черти-то носят?

И в самом деле, где? На выполнение такого простенького задания и надо-то минут пятнадцать. Из них десять — на проезд туда и обратно!

Нет, что ни говори, все вверх дном. Хозяйка какая-то неправильная, Рыцарь слинял Локки знает куда. Стоп. Слинял? Эт-то что еще за выражение?! Надо следить за собой, а то еще и не такого от Хозяйки понахватаешься!

Следующие полчаса показались мне карой за все мои прегрешения, мыслимые и немыслимые, совершенные и придуманные. То дикое пиликанье, которое гном, явно издеваясь надо мною, обозвал музыкой, раздавалось, кажется, изо всех углов.

В какой момент у меня лопнуло терпение, сказать я не могу. Просто. Я сидела в каком-то из многочисленных коридоров Замка, зажмурившись и зажимая уши. А потом плюнула, встала и направилась в сторону комнаты, обжитой гномом. В конце концов, кто здесь главный: я или он?! Вот сейчас подойду, толкну дверь и грозно потребую прекратить весь этот тарарам! И даже Ллевеллин, когда, наконец, приедет в Замок, меня поддержит, ругать не будет.

На-а-адо же. У девочки есть характер? А я-то думал…

Остановившись перед комнатой Тео, я на мгновение зажмурилась, глубоко вздохнула, набираясь смелости, толкнула дверь. И лишь тогда поняла, что в Замке царит гробовая тишина.

Да и комната была пуста.

Не поняла юмора. А где этот самый бард, менестрель и кто он там еще?

Словно в ответ на мой вопрос, откуда-то послышался грохот падения. И упало что-то явно тяжелое.

ГЛАВА 24

МНОГО ЧИТАТЬ — ВРЕДНО! ОТ ЭТОГО МОЗГИ ЗАВОДЯТСЯ

Испуганно ойкнув, я выронила книгу-перевертыш, которую все еще продолжала держать в руках и, вылетев из комнаты Тео, рванулась на звук. Я не могла бы точно сказать, где сейчас находится гном: на кухне ли, в столовой, в оружейной — слишком уж много комнат в Замке, но какое-то безошибочное чутье уверенно вело меня вперед, туда, откуда несколько мгновений назад раздался страшный грохот. Мимо серых стен и цветастых гобеленов, мимо расписанных эмалью рыцарских доспехов, мимо гостеприимно распахнувших двери залов. Я спешила вперед по отчаянно поворачивающему то вправо, то влево коридору.

На мгновение над моею головой промелькнула изящная арка, украшенная фигурой изготовившегося к прыжку льва. Потом коридор, по которому я спешила на шум, провел меня мимо небольшого, мне по плечо, изваяния, по какой-то прихоти скульптора вмурованного в нетающее подобие льда. Каменная девушка стояла, вскинув руки, словно защищаясь от неведомой опасности. На вскинутом к потолку лице застыл страх. Останавливаться и изучать, что ж там, вверху, увидела натурщица, я не стала. Мне еще надо гнома найти!

Сердце отчаянно колотилось в груди. Еще чуть-чуть — и я попросту упаду. Ну же, Геллочка, осталось совсем чуть-чуть!

Как в ответ на все мои молитвы, высказанные и невысказанные (хотя я подозреваю, что скорее, это был отклик на проклятья Ллевеллина), за очередным поворотом перед моим носом выросла дверь: огромная, в три человеческих роста, с ручкой-кольцом, расположенной примерно на уровне моих глаз. Вырезанные на створке грифоны казались живыми: протянешь руку приоткрыть дверь. И все, доказывай потом, что не увидел таблички «Кормить зверей строго запрещено».

Впрочем, мне сейчас было не до размышлений — какое-то шестое чувство подсказывало мне, что источник шума, переполошившего меня, находится именно за этой дверью.

Я толкнула дверь, чудом не попав ладонью по носу грифону — на миг мне показалось, что искусно вырезанное чудовище ощерилось — и буквально влетела в комнату.

Пожалуй, первое, что бросилось мне в глаза, — это неправильная, шестигранная форма огромной залы, в которую я попала. Лишь через несколько мгновений я разглядела, что вдоль граней-стен выстроились высокие, уходящие под потолок стеллажи, заставленные книгами. Довершали пейзаж типичной фэнтезюшной библиотеки несколько лесенок-стремянок, на одной из которых, на самой верхней ступеньке и сидел гном — бард-менестрель — и с печальным видом изучал лежащую у подножия лестницы книгу. Как я понимаю, томик нужен позарез, а спускаться влом. Интересно только, чем он тут громыхал?

Услышав шум открываемой двери, вышеупомянутый господин вскинул голову и расплылся в радостной улыбке:

— Геллочка, солнышко, какими судьбами?

Я так и онемела. Да мы знакомы всего пару часов, а уже «солнышко»! Нет, конечно, если бы меня так Ллевеллин назвал, так я бы и не спорила, но это… Какой-то карлик, а сам туда же! «Солнышко»!

Да и нашел, о чем спрашивать! Опрокинул здесь что-то, книгу уронил, а теперь интересуется, мол, какими судьбами? Интересно, если его здесь и сейчас прибить, а труп прикопать где-нибудь во дворе Замка, мне поверят, что он сюда и не заходил?

Ишь, чего удумала! У меня, в моем дворе, какие-то гномьи трупы закапывать! Не девочка, а прямо монстр какой-то! А ведь с первого взгляда и не скажешь….

А меня вот интересует один маленький, нет, даже просто крошечный вопрос. Я ведь всерьез задумалась. Это не было шуткой, подобной той, что я бы сказала дома. Я всерьез задумалась о том…

Господи, что со мной происходит?!

Гном же словно и не заметил моего состояния. Кивнув на валяющуюся на полу книгу, он, не дожидаясь моего ответа, продолжил:

— Не подашь? А то не хочется со стремянки слазить.

Мрачно фыркнув и отгоняя невесть откуда лезущие мысли о возможности прямо здесь и сейчас прибить одного отдельно взятого гнома, я медленно подошла к стремянке, на верхней ступеньке которой сидел гном.

Лежавший на полу толстый фолиант открылся где-то на середине: побуревшие от времени страницы покрывали непонятные значки, больше всего напоминающие раздавленных жуков, кое-где виднелись странные багровые пятна — то ли так задумывалось, то ли предыдущий читатель попросту вытер пальцы, — и дополняли облик книги из неведомых миров миниатюрки с изображением каких-то двухголовых (чернобыльских что ли?) куриц. Странная книжечка. Проведя ладонью по неожиданно теплым страницам, я передала томик гному. Тяжелый оказался, зараза, я с трудом его подняла на уровень глаз!