Часовые времени. Незримый бой - Дмитрий Политов

А он-то, в придачу ко всему, еще и язык распустил — начал требовать встречи с товарищем Седовым, тем самым доверенным человеком покойного комиссара Ведерникова. Ох как следователей этим обстоятельством обрадовал! У них тогда, похоже, разве что слюнки не потекли. Это ж на какой уровень сразу замахнуться можно было — фашистский шпион-диверсант жаждет увидеться с высокопоставленным партийным работником, входящим в орбиту Самого… Чуете? Ага, все верно, попахивает заговором с целью покушения на жизнь горячо любимого вождя народов. Не меньше!

Правда, когда о деле Белугина известили Москву, из-за облаков государственного Олимпа на излишне ретивых служивых грозно рыкнули и приказали немедленно отправить Алексея и все имеющиеся материалы в ЦК. Да так, что для транспортировки «шпиона» выделили «Дуглас» и сопровождение из целой эскадрильи истребителей. А в салоне с Белугина не спускали глаз сразу пятеро вооруженных до зубов «волкодавов».

Ну а затем две мучительно долгих недели Алексей судорожно отбивался от следователей на Лубянке. И только потом, когда он уже мысленно попрощался с жизнью, его привезли в какой-то особняк на окраине Москвы, где обитал товарищ Седов. Привезли ночью, в машине с задернутыми шторками, так, чтобы пассажир не запомнил маршрут движения и не узнал, где именно находится.

— Вернемся к нашим баранам, — прервал нерадостные воспоминания Белугина спокойный и ровный голос Владимира Афанасьевича. — Исходя из той тяжелой обстановки, что сейчас сложилась на южном участке фронта, ваши действия на том направлении нецелесообразны…

— Немцы начали наступление? На Сталинград, да? — не выдержал Алексей. — Так надо же принять меры, я могу…

— А ну, тихо! — хлопнул ладонью по столу побагровевший Седов. — Я не спрашивал твоего мнения. Все необходимые меры и так принимаются. Без сопливых!

— Но…

— Никаких но! Или ты, быть может, — Владимир Афанасьевич нехорошо улыбнулся, — решил, что я тебя вызвал для консультации? Захотел, значит, разузнать, что ждет нас в будущем? А потом, чай, потащу тебя на доклад к товарищу Сталину — чего мелочиться-то. Чтобы и его спасти и вразумить. Так? А никогда не задумывался, что тебя, к примеру, в Кремле может ждать не мудрый и добрый гений всех времен и народов, а усталый старик с прокуренными усами и вздорным характером, который изо всех сил тянет этот нелегкий воз. И ему не нострадамусы требуются, а свежие танковые дивизии, авиационные полки и хорошо обученные бойцы, способные воевать. Ты готов все это дать?

Белугин замялся.

— Да ведь я на самом деле много знаю.

— Вот и молодец. Только предупреждаю тебя, соколик, один-единственный раз: распустишь язык — разотру в порошок! Заруби себе на носу, нам твои предсказания даром не нужны. Все, что мы делаем, мы делаем сами. Ведерников, кстати, вполне разделял эту точку зрения и занимался только такими вопросами, которые не влияли на стратегическую линию развития СССР.

«Ага, исключительно наблюдал тут за тем, как вы в своей песочнице барахтаетесь, — усмехнулся про себя Белугин. — И не предпринимал ровным счетом никаких шагов, чтобы вы плясали под нашу дудку. Дон Румата Эсторский с малиновыми петлицами, блин. Смешно!»

— Я все понял, товарищ Седов. — Алексей решил, что вступать в пререкания сейчас будет совершенно излишне. — Извините, я вас перебил?

— А ты молодец, хорошо держишься, — неожиданно сказал Владимир Афанасьевич, одобрительно кивая. — Я, грешным делом, решил, что каши мы с тобой не сварим. Ан нет. Ладно, поглядим. Первым заданием для тебя будет вот какое дело: завтра вечером из Москвы в Куйбышев отправляется пассажирский поезд. В нем поедет некий господин со шведским паспортом. На самом деле он такой же швед, как мы с тобой. Так вот, — Седов кашлянул и испытующе взглянул на Белугина, — до места назначения он добраться не должен. Ни при каких обстоятельствах. В детективы с похищением документов и прочую чепуху играться не будем. Мне нужна только его жизнь. Точка. Вопросы?

— К чему такие сложности, почему нельзя его попросту переехать «случайным» автомобилем здесь, в городе? — Белугина откровенно удивила незначительность уготованной ему роли. В самом деле, использовать оперативника Службы в качестве простого киллера… Мелко как-то!

— Потому что этот человек должен уехать из Москвы целым и невредимым. К тому же за ним здесь ходит НКВД, а мне сейчас не до глупых войн с чекистами.

— А в поезде…

— А в поезде его охрану будут осуществлять совсем другие люди. Вот с ними уже можно не церемониться — претензий не будет. Сумеешь обойтись малой кровью — хорошо, нет — не страшно, любой скандал мы замнем. Лучше всего, если операция будет обставлена как несчастный случай, но это в идеале. Как, справишься?

Белугин задумался. Превращаться в банального убийцу не хотелось. С другой стороны, Алексей догадывался, что предстоящее задание является своеобразной проверкой, которая должна повязать его с Седовым раз и навсегда незримой, но прочной ниточкой, что крепче иных кандалов. И что теперь делать? Попросить у Владимира Афанасьевича телефон и попробовать связаться с местной резидентурой? Смешная шутка. Аж плакать хочется. Да-с, похоже, иного выхода, кроме как согласиться с предложением, у него нет. Пока нет.

— Скажите, вы сказали, что не хотите войны с чекистами. Значит, не принадлежите к этому ведомству? — Седов согласно кивнул. — Но как же тогда Ведерников — он ведь служил в НКВД? Да и документы для меня изготовлены там же…

— Я работаю в Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), — спокойно произнес Седов. — А если точнее, то выполняю поручения непосредственно товарища Сталина. И комиссар Ведерников представлял в НКВД наши интересы. Еще вопросы?

Евгений. 1906

Дыхалки не хватало категорически. Ну сколько он пробежал — пару кварталов, не больше, а ощущение такое, словно на финишной прямой марафонской дистанции. Белугин в который раз помянул недобрым словом таинственного стрелка, всадившего в него пулю в казарме, и дал себе сто тысяч двухсотый зарок поджарить урода на медленном огне. Когда поймает, разумеется.

Преследователи не унимались. Они молча неслись за беглецом, отставая от того метров на тридцать. Не больше. Судя по всему, у них с физической формой дело обстояло значительно лучше, чем у Евгения. Настораживало, что они не стреляли. Казалось бы, чего проще — перебей жертве ногу, да и пеленай тепленького. По крайней мере, сам Белугин поступил бы на их месте именно так. Решили взять живым и невредимым? Боятся привлечь лишнее внимание? Выходит, это не полицейские или там жандармы, а кто-то другой. Кто?

Свернув в какой-то переулок, Евгений налетел на дворника в длинном фартуке, нелепо замершего с совком в руках в неровном круге света покачивающегося на ветру старомодного фонаря. Вот баран! И чего ему дома не сидится, ночь ведь на дворе.

Короткий удар, резко оборвавшийся вскрик, и путь свободен. Перепрыгнув через падающего дворника, Белугин кинул быстрый взгляд назад. Первый из преследователей как раз выскочил в этот момент из-за угла. Оп-па! А личико-то знакомое. Дай бог памяти, где же он его видел? Эх, старость не в радость. Погоди-ка, не мистера ли Джеймса подручный? А ведь похоже. То-то «англичанин» в прошлый раз так странно рассматривал Белугина. С эдаким холодным любопытством, словно перед ним диковинное насекомое. А он — собиратель коллекции, готовящийся насадить вожделенный трофей на булавку и засунуть под стекло. Или как там эти «натуралисты» действуют? А, ладно, не до того сейчас.

Евгений пробежал через двор, с разбегу перекинул тело через забор, зацепившись кончиками пальцев за неструганые доски, молясь про себя всем известным богам, чтобы за ним не оказалось какой-нибудь занесенной снегом ямы или чего-нибудь подобного. Повезло. Чисто. В смысле, шею он себе не свернул, и хорошо.

Плечо запоздало пронзила огненная спица боли. Белугин зашипел, стискивая зубы, но упрямо побежал вперед, превозмогая себя. На глаза попалась раскрытая дверь в какой-то сарайчик. Не успев до конца подумать, хорошая ли это идея или не очень, Евгений влетел внутрь, прижался к стене и замер, стараясь слиться с тенью и не издавать ни звука. Только кровь тяжело стучала молоточками в виски. Бу-бух… бу-бух…

— Господин Белугин, хватит прятаться, выходите. — Насмешливый голос неприятно резанул слух. — Что за нелепая идея укрыться в этом клоповнике. Право слово, не ожидал от вас такого. Ну будет, будет, не делайте вид, что вас там нет — следы на снегу выдают с головой!

Черт побери! Евгений даже зажмурился. Ну надо же быть таким идиотом, зима ведь на дворе! Влип, как зеленый юнец. Инструкторы, наверное, в гробу со стыда сейчас переворачиваются. Хотя вроде бы не всех тогда при взрыве орбитального транспорта накрыло? И что теперь прикажете делать?