Снова майор Виноградов - Никита Филатов

— Ну? Слушаю.

Не отводя глаз от уродливого шрама на месте ушной раковины, хозяин сглотнул слюну:

— Они меня разыскали через военкомат…

Стрелки неумолимо ползли по циферблату, отсчитывая минуту за минутой. Время было дорого, но Тайсон выслушал до конца.

— Все?

— Да. Вы меня убьете? — Безногий парень поднял глаза на гостя. — Только семью не надо, они ни при чем…

Вскоре мужчина в натянутой глубже обычного черной вязаной шапочке уже торопливо спускался по лестнице.

Одна рука его, спрятанная в карман, мягко придерживала теплую рукоять пистолета. Во второй на весу покачивалась сумка, которая в нужный момент легко могла быть превращена опытным человеком в орудие самозащиты…

Тайсон уже был на автобусной остановке, когда перед парадной, которую он покинул, остановились две «Волги» с вооруженными людьми в милицейской форме и в штатском. Прибывшие сноровисто вытащили штурмовые спецсредства и направились вверх по известному им адресу на втором этаже.

Глава третья

В суждениях твоих заметна легкость.

Не раз тебе и словом, и указом

Приказано, и повторяю вновь,

Чтоб глубже ты смотрел на вещи, в сущность

Проникнуть их старался, в глубину.

Нельзя ж легко, порхая мотыльком,

Касаться лишь поверхности предметов…

— Тьфу ты, черт! Иди сюда…

Господин Холодовский жестом подозвал к себе одного из пасущихся рядом охранников. Оперся на него, как на что-то неодушевленное, снял с ноги лакированную туфлю и вытряхнул попавшую внутрь соринку.

Потом снова обулся:

— Все, ступай!

Сегодня мордоворотов было четверо — это если не считать парочки вооруженных водителей. Охрана кольцом обступила Аркадия Юрьевича и перемещалась одновременно с ним, профессионально и плотно держа дистанцию.

— Олег, голубчик, а может быть, пока посидим в машине?

— Боитесь?

— Бросьте… Вы об этом? — Господин Холодовский обвел взглядом сопровождающих:

— Ерунда! Терпеть не могу, но сами понимаете — положение обязывает. Так сказать, почетный караул…

Аркадий Юрьевич виновато сунул руки в карманы французского плащика и стал будто еще меньше ростом.

— Все мы пленники обстоятельств…

— Тогда лучше пройдемся. — На утреннюю пресс-конференцию Ратников оделся по последней джинсовой моде, а легкая трехдневная щетина придавала ему вид мужественный и бывалый. Выглядел журналист куда эффектнее собеседника — этакий матерый газетный волк, только трубки в зубах не хватает.

Впрочем, понимающий человек сразу увидел бы, что один лишь носовой платок в пиджаке господина Холодовского стоил дороже, чем все фирменные «навороты» Олега.

— Как прикажете…

— Ну зачем же, — махнул рукой Ратников.

Он вовсе не считался в кругу друзей самодовольным кретином, но воспринимал как должное и деньги, которые получил от Аркадия Юрьевича, и множество оказанных им за последнее время мелких услуг. А потому не мог, да и не хотел избавить себя от покровительственного тона в общении с этим пухлым смешным человечком.

Спутники вышли на пустынную, продуваемую ветром набережную и остановились у гранитного парапета.

— Олег, я даже не рассчитывал… Честное слово!

— О чем вы? — поинтересовался журналист, лениво и не без удовольствия оглядывая тут же перестроившуюся полукольцом охрану.

— Да вот, про эту статью. — Аркадий Юрьевич хлопнул по ладони сложенной в трубочку газетой:

— Гениально!

Олег поднял брови и покачал головой — спорить было бессмысленно, да и не хотелось.

— Этот ваш сумасшедший спецназовец, отрезанное ухо… Сами придумали?

— Придумал? Ничего я не придумывал. — Ратников показал глазами на свою статью:

— Здесь все — факты! От первой до последней строчки.

— Серьезно? — удивился Аркадий Юрьевич.

— Абсолютно!

— Ну, тогда вообще… — развел руками господин Холодовский. Вид у него при этом был такой недоверчиво-ошарашенный, что Олег с трудом удержался от того, чтобы снисходительно потрепать собеседника мо плечу.

— Можем кое-что! Свои источники есть, не хуже ваших.

— А какие, если не секрет?

В общем-то Ратников с самого начала ждал этого вопроса и заранее предчувствовал неминуемую неловкость перед Аркадием Юрьевичем. Однако на самом деле журналист не испытывал чувства признательности перед «заказчиком»: ни за успех написанной по его материалам первой статьи о Системе, ни, тем более, за грядущие лавры по поводу Тайсона.

Поэтому Олег сослался на профессиональную этику:

— Секрет!

— Даже мне не скажете?

— Нельзя, Аркадий Юрьевич! Не положено…

Журналист ожидал уговоров, посулов и даже, возможно, угроз, но господин Холодовский только расстроенно шмыгнул носом:

— Ну ладно. Нельзя так нельзя! Все равно получилось здорово… Кстати, а как читатели?

Ратников тут же и с радостью согласился сменить тему:

— Ну, времени прошло чуть больше недели… Пока писем по первому материалу немного, но телефонные звонки уже идут вовсю!

— Ругаются?

— По-разному. — Олег замялся, однако все же решил отплатить собеседнику откровенностью:

— Скажите, Аркадий Юрьевич… А какой реакции вы, собственно, ожидали?

Господин Холодовский сделал неопределенный жест:

— Хм! Кто-то, наверное, возмутился. Кто-то стал вам угрожать. Верно?

— Было, это все как обычно. Но…

— Но большинство, видимо, считает — так, мол, паразитам, и надо? Если, мол, власти не могут справиться, хоть эта самая неуловимая Система поможет?

Аркадий Юрьевич легко озвучил то, что хотел, но стеснялся формулировать в разговоре с ним журналист.

С некоторых пор всем уже было ясно: «новые собственники» с накачанными затылками, книжная и музыкальная «блатная романтика», а также проекты «как нам обустроить Россию» не вызывают у населения ничего, кроме глухого раздражения. Все это за несколько лет успело поднадоесть народу еще больше, чем ушедшая в недавнее прошлое партия коммунистов — пресловутые «ум, честь и совесть нашей эпохи».

Поэтому рассказы об успешной охоте на лидеров преступного мира и криминальной экономики могли вызвать и вызывали у подавляющего большинства читателей только чувство законного, глубокого и мстительного удовлетворения.

Ратников поощрительно улыбнулся:

— Видите, вы сами на свой вопрос и ответили!

— Такую реакцию предвидеть несложно.

— Тогда… — Журналист почесал переносицу. — Тогда не совсем понятно, зачем нужно было все это затевать?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду наше сотрудничество.

Аркадий Юрьевич задумался, подбирая слова:

— Олег, все достаточно просто… Я ведь уже говорил, что тайные операции — дело темное. Они не выносят дневного света. Понимаете?

— Ну, в общем-то…

Но господин Холодовский продолжил, скорее для самого себя, чем для собеседника:

— Пресса — это шум, гласность! Привлекается внимание, тысячи глаз теперь не просто смотрят — они знают, что следует замечать и какие делать выводы из увиденного.

— Понимаю.

— Брошенный камень всегда вызывает круги на воде. Поднимается ил со дна, разный мусор, коряги…

И тут главное — быть внимательным, не прозевать момент!

Ратников не слишком вежливо прервал Аркадия Юрьевича:

— Сколько времени? Что-то наш адвокат запаздывает…

— Ох, извините… Совсем заболтался. — Господин Холодовский опустил веки, чтобы не было видно полыхнувшего в них презрения. — Кстати, а вот и он!

— Где? Не вижу.

— Вон! — Аркадий Юрьевич показал рукой на летящую по набережной красную «пятерку». — Минута в минуту…

Вероятно, сидящий за рулем Виноградов просто не заметил людей у парапета. Поэтому машина, не сбавляя скорости, проскочила мимо них метров сорок, развернулась по грязи и лужам, а в конце концов припарковалась рядом с «шестисотым» господина Холодовского и джипом охраны.

— Куда это он?

— Ну, в общем, правильно, — отметил Аркадий Юрьевич и пояснил:

— Когда договаривались, я назвал место встречи и номер своего «кабанчика». Вот он и сориентировался…

— Подойдем? — Ратников знал, что «кабанчиками» называют шикарные представительские «мерседесы» той самой модели, которую предпочитал его собеседник.

— Разумеется!

Вскоре они уже здоровались с адвокатом:

— Приветствую вас, Владимир Александрович!

— Привет.

— Здравствуйте… — Аркадию Юрьевичу и Олегу Виноградов подал руку, охране просто кивнул. — Кажется, я успел? Пробка была на мосту, вообще — черт-те что!

— Все в порядке, — успокоил прибывшего господин Холодовский. — Времени до пресс-конференции еще больше часа. Может быть, сходим пока? Пообедаем? Поговорим.