Физрук и вот это вот все (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Пусть даже он был лучший разведчик отряда.

Николай миновал казармы, арсенал, жилые помещения для семейных бойцов и столовую, откуда, как обычно, пахло чем-то не особенно аппетитным, и добрался таки до третьего поста, выставленного у личной комнаты командира отряда.

Зачем он там был нужен, никто толком не понимал. Если уж враг проникнет в бункер и с боем доберется до этого места, командир по-любому об этом услышит и выйдет, чтобы поучаствовать в веселье, благо, стрелок он отменный, и в инвентаре у него есть очень интересные штуки, а своих эти парни пропускали вообще без вопросов, но зачем-то пост все-таки был.

Может быть, просто для престижа.

— У себя? — спросил Николай.

— У себя, — сказали ему

И он вошел.

Командир отряда «Красные мстители», легендарный снайпер (с начала игры прошло чуть больше года, но это было время, когда новые легенды возникали чуть ли не каждый день. Практически каждый, кто выживал в первые дни после вторжения, имел все шансы быть записанным в легенды), непримиримый враг для всех, кто не с Земли, и добрый дедушка для всех своих подчиненный, сидел за письменным столом, заваленным большим количеством бумажных документов (Дедом его называли не только за хорошее отношение к доверившимся ему бойцам, помимо прочего, он слыл ретроградом), и рассматривал карту местности при свете зеленой настольной лампы.

— Я вернулся, — сказал Николай.

— Вижу, что вернулся, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Впрочем, ты всегда возвращаешься, за это я тебя и ценю. Удалось ли найти что-нибудь интересное или все как обычно?

— К сожалению, удалось, — сказал Николай. — Похоже на подготовку к вторжению.

— Где?

— Я могу отметить на общей карте отряда…

— Пальцем ткни, ек-макарек, — сказал дед Егор, придвигая ему бумажную карту, разложенную на столе. — Так оно надежнее.

Николай сомневался, что так надежнее, но вслух ничего говорить не стал. Некоторое время ему потребовалось, чтобы совместить цифровую карту, построенную у него в голове, с бумажным аналогом на столе, после чего он уверенно ткнул пальцем.

— Вот здесь.

— Это ж километров шестьдесят отсюда, ек-макарек, — заметил дед Егор.

— Семьдесят пять, — поправил его Николай.

— А тебя всего двое суток не было. Шустрый ты, однако.

— Время зря не трачу, — сказал Николай.

— Только мое, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Почему ты думаешь, что это попытка вторжения?

— Могу картинку скинуть…

— Картинку будешь своим корешам скидывать, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Знаю я, какие там у вас картинки. А мне лучше своими словами расскажи.

— В точке прорыва находится большой стационарный портал, — сказал Николай. — Черного цвета.

— А это важно?

— Не знаю, — признался рейнджер. — Через портал проходят большие группы паладинов…

— Кого?

— Рыцарей в тяжелой броне.

— Значит, отряд кастрюлеголовых псов-рыцарей, — сказал дед Егор. — Много их?

— Тысячи.

— Умаемся хоронить, ек-макарек, — пригорюнился дед Егор. — А остальная логистика?

— Ее нет.

— Так не бывает, ек-макарек, — наставительно сказал дед Егор. — Потому что этого не может быть никогда. Солдат без обоза воевать не может. Даже наш летучий партизанский отряд без обоза воевать не может.

— Тем не менее, — сказал Николай. — Никакой группы поддержки, ни разведки, ни лазаретов, ни кузниц, ни даже полевых кухонь. И никаких признаков присутствия других видов войск. Даже стрелков нет.

— Только кастрюлеголовые псы-рыцари?

— Именно так.

— Значит, они ненастоящие, ек-макарек, — заключил дед Егор. — Значит, они эти… как их, мать их? Боты.

— Я тоже так подумал, — сказал Николай. — Есть еще одна странность, которая подтверждает эту теорию. Они все одинаково вооружены, они не снимают шлемов и в целом создается впечатление, что все эти паладины… кастрюлеголовые псы-рыцари — это на самом деле один человек, размноженный на принтере.

— Прелюбопытнейшая тряхомундия, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Но нам от этого не легче. Даже наоборот. Представляешь себе, как слаженно они могут биться, если они на самом деле — это один человек?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Представляю, — сказал Николай.

— Впрочем, все это хрень, если мы пулеметы бронебойными снарядим, — сказал дед Егор. — Поверь моему опыты, ни она кастрюля пулеметной очереди не держит. А если и держит, то вместе с головой отрывается, ек-макарек. И чем занимаются кастрюлеголовые на нашей исконной земле?

— Они возводят зиккурат.

— Что они возводят?

— Зиккурат, — сказал Николай. — Это такое культовое многоярусное сооружение, свойственное шумерской или вавилонской архитектуре.

— Погодь-ка, — попросил дед Егор. — Значит, ты хочешь сказать, что кастрюлеголовые псы-рыцари вторглись на наши исконные земли через черный стационарный портал и возводят посреди воронежских лесов вавилонскую башню?

— Ну, как-то так.

— Тебя кто-нибудь видел?

— Нет.

— Это хорошо, — сказал дед Егор. — Но это единственное, ек-макарек, что в этой ситуации хорошо. Вторжение — это плохо, но привычно. Однако, религия — это опиум для народа, и пока я жив, ни один пес-рыцарь своих зиккуратов в этих лесах строить не будет. Ступай и найди моего заместителя. Будем думать, как нам эту атаку клонов, ек-макарек, отбивать.

* * *

Ночь. Улица. Фонарь.

Фонарь в его планы не вписывался, поэтому он погасил свет одним движением мизинца.

Можно было, конечно, вообще ничем не шевелить, но ему нравилось представлять себя могущественным чародеем, повелевающим материей и держащем стихии на кончиках своих пальцев.

Чрезмерно пафосно, конечно, но, с другой стороны, а кому когда мешала малая доза пафоса?

Он обошел приземистое здание банка и притронулся рукой к стене. Кусок кирпичной кладки растворился в воздухе, открывая ему проход. Оказавшись внутри, он погладил той же рукой пустоту и стена восстановила свою целостность.

И поскольку никто не предполагал, что злоумышленники могут проникнуть в банк таким путем, установленные на окнах и дверях охранные заклинания остались непотревоженными.

Внутри было темно, но только для обычного человека.

Он спустился по лестнице в подвал, развеяв по пути две железные двери и стальную решетку, прошел мимо клиентских сейфовых ячеек и остановился перед главным денежным хранилищем. Считалось, что это массивную дверь работы гномьих кузнецов никто не сможет открыть без пары прилагающихся к ней ключей, но он и не собирался ее трогать и беспокоить висящие на ней заклинания.

Вместо этого он привычно развеял кусок стены — полутораметровой толщины, каменная кладка, усиленная арматурой, плюс десятисантиметровый стальной лист где-то посередине — и оказался в святая святых местных финансовых воротил.

И тут же оказалось, что он тут не один.

В смысле, это было не первое его вторжение в тщательно охраняемые закрытые помещения, и он знал, что достаточно хорош в этом деле, но раньше ему никто никогда не аплодировал.

Он заложил руку за спину и согнулся в вежливом поклоне, а когда он поднялся, под потолком уже висел магический светильник, а из-за груды золотых слитков вышла высокая стройная женщина в сияющих серебряных доспехах. В руках она держала длинный тонкий отливающий серебром меч.

— К чему эта иллюминация, мадемуазель? — осведомился он.

— Я хочу, чтобы ты внимательно меня рассмотрел, — сказала она.

— Я внимательно вас рассмотрел и вы ослепительны, — сказал он. — Однако, вряд ли вы представляете местную службу безопасности. В смысле, я видел этих ребят днем и они… орки.

— А ты — Разрушитель Миров и гроза Алмазного Альянса, — сказала она. — Кто бы мог подумать, что ты будешь грабить банки в мелких провинциальных городках?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Надо же на что-то жить, — пожал плечами Роберт Полсон. — Этот способ показался мне наименее затратным. И раз уж вы продемонстрировали мне свою эрудицию, давайте я покажу вам свою смекалку и попытаюсь угадать, кто вы. Вы — Немезида.