Том 4. Приключения Тома Сойера. Жизнь на Миссисипи - Марк Твен

Глава XVI

После обеда вся шайка отправилась на отмель за черепашьими яйцами. Мальчики расхаживали по отмели, тыча палками в песок, и, когда попадалось рыхлое место, опускались на колени и копали песок руками. Иногда они находили по пятьдесят – шестьдесят яиц в одной ямке. Яйца были совсем круглые, белые, чуть поменьше грецкого ореха. В этот вечер мальчики устроили знатный пир – наелись до отвала яичницы, и в пятницу утром тоже. После завтрака они с воплями носились взад и вперед по отмели, гонялись друг за другом, сбрасывая на бегу платье, пока не разделись совсем, потом побежали далеко в воду, покрывавшую отмель; быстрое течение то и дело сбивало их с ног, но от этого становилось только веселее. Они то нагибались все разом и начинали плескать друг в друга водой, отворачивая только лицо, чтобы можно было вздохнуть, то принимались бороться и возились до тех пор, пока победитель не окунал остальных с головой, и вдруг все разом уходили под воду, мелькая на солнце клубком белых рук и ног, а потом опять всплывали на поверхность, отфыркиваясь, отплевываясь, хохоча и задыхаясь.

Выбившись из сил от возни, они вылезали на берег, растягивались на сухом, горячем песке и зарывались в него, а потом опять бежали к воде, и все начиналось снова. Вдруг им пришло в голову, что собственная кожа вполне сойдет за телесного цвета трико; они очертили на песке арену и устроили цирк – с тремя клоунами, потому что никто не хотел уступать эту почетную должность другому.

Потом они достали шарики и стали играть в них – и играли до тех пор, пока и это развлечение не наскучило. После этого Джо с Геком опять пошли купаться, а Том не захотел, так как обнаружил, что, сбрасывая штаны, сбросил вместе с ними и трещотку гремучей змеи, привязанную к ноге; он только подивился, как это его до сих пор не схватила судорога без этого чудодейственного амулета. Купаться он не отваживался, пока опять не нашел трещотку, а к этому времени Джо с Геком уже устали и решили отдохнуть. Мало-помалу они разбрелись в разные стороны, впали в уныние и с тоской поглядывали за широкую реку – туда, где дремал на солнце маленький городок. Том спохватился, что пишет на песке «Бекки» большим пальцем ноги; он стер написанное и рассердился на себя за такую слабость. Но он не в силах был удержаться и снова написал то же самое; потом опять затер это слово ногой и ушел подальше от искушения, собирать остальных пиратов.

Однако Джо совсем упал духом, и оживить его было невозможно. Он так соскучился по дому, что не знал, куда деваться от тоски. Слезы вот-вот готовы были хлынуть рекой. Гек тоже приуныл. У Тома на сердце скребли кошки, но он изо всех сил старался этого не показывать. У него имелся один секрет, о котором он пока что не хотел говорить, но если это мятежное настроение не пройдет само собой, то придется открыть им свою тайну. Он сказал, стараясь казаться как можно веселее:

– А ведь, должно быть, на этом острове и до нас с вами жили пираты. Мы его опять исследуем. Где-нибудь здесь, наверно, зарыт клад. Вдруг нам посчастливится откопать полусгнивший сундук, набитый золотом и серебром? А?

Но это вызвало лишь слабое оживление, которое угасло, не приведя ни к чему. Том пустил в ход еще кое-какие соблазны, но и они не имели успеха. Это был неблагодарный труд. Джо сидел с очень мрачным видом, ковыряя палкой песок. Наконец он сказал:

– А не бросить ли нам все это, ребята? Я хочу домой. Здесь такая скучища.

– Да нет, Джо, потом тебе станет веселей, – сказал Том. – Ты подумай только, какая здесь рыбная ловля!

– Не хочу я ловить рыбу. Я хочу домой.

– А купанья такого ты нигде не найдешь.

– На что мне купанье? И неинтересно даже купаться, когда никто не запрещает. Нет, я домой хочу.

– Ну и проваливай! Сопляк! К маме захотел, значит?

– Да, вот и захотел к маме! И ты бы захотел, только у тебя ее нет. И никакой я не сопляк, не хуже тебя! – И Джо слегка засопел носом.

– Ладно, давай отпустим этого плаксу домой к мамаше. Верно, Гек? Младенчик, к маме захотел! Ну и пускай его! А тебе тут нравится, Гек? Мы с тобой останемся?

Гек сказал: «Да-а-а», – но без всякого энтузиазма.

– Больше я с тобой не разговариваю, – сказал Джо, вставая с песка. – Вот и все. – Он угрюмо отошел от них в сторону и стал одеваться.

– Подумаешь! – сказал Том. – Очень мне надо с тобой разговаривать. Ступай домой, пускай тебя там поднимут на смех. Нечего сказать, хорош пират! Ну нот, мы с Геком не такие плаксы. Мы с тобой останемся правда, Гек? Пускай уходит, если ему надо. И без него обойдемся.

Однако Тому было не по себе, он забеспокоился, увидев, что Джо одевается с самым мрачным видом. Кроме того, ему было неприятно, что Гек следит за сборами Джо, храня зловещее молчание. Минуту спустя Джо, не сказав на прощанье ни слова, побрел вброд к иллинойсскому берегу. У Тома заныло сердце. Он посмотрел на Гека. Тот не в силах был вынести его взгляд и отвел глаза, потом сказал:

– Мне тоже хочется домой, Том. Скучно как-то здесь, а теперь будет еще хуже. Давай тоже уйдем.

– Не хочу! Можете все уходить, если вам угодно. Я остаюсь.

– Том, я лучше уйду.

– Ступай! Кто тебя держит?

Гек начал собирать разбросанное по песку платье. Он сказал:

– Том, лучше бы и ты вместе с нами. Ты подумай. Мы тебя подождем на том берегу.

– Ну и ждите сколько влезет!

Гек уныло поплелся прочь, а Том стоял и глядел ему вслед, чувствуя сильное искушение махнуть рукой на свою гордость и тоже уйти с ними. Он надеялся, что мальчики остановятся, но они медленно брели по мелкой воде. И Том сразу почувствовал, как без них стало одиноко. Еще немного, и гордость его была сломлена, – он бросился бежать за своими друзьями, вопя:

– Погодите! Послушайте, что я вам скажу!

Они сразу остановились и обернулись к Тому. Добежав до них, он открыл им свою тайну, а они хмуро слушали, пока не поняли, в чем штука, а когда поняли, то радостно завопили, что это «здорово» и что если б он сразу им сказал, они бы ни за что не ушли.

Том тут же придумал что-то себе в оправдание, на самом же деле он боялся, что даже его тайна не удержит их надолго, и приберегал ее напоследок.

Они вернулись на остров веселые и опять принялись за игры, болтая наперебой об удивительной выдумке Тома и восторгаясь его изобретательностью. После роскошного обеда из яичницы и рыбы Том объявил, что теперь он, пожалуй, поучился бы курить. И Джо воспламенился этой мыслью и сказал, что ему тоже хотелось бы попробовать. Гек сделал им трубки и набил табаком. Оба новичка не курили до сих пор ничего, кроме виноградных листьев, от которых только щипало язык, да это и не считалось настоящим куревом.

Они развалились на земле, опираясь на локти, и начали попыхивать трубками, очень осторожно и не без опаски. Дым был неприятного вкуса и застревал в горле, но Том сказал:

– Да это совсем легко! Если б я знал, что это так просто, я бы давно выучился.

– И я тоже, – подтвердил Джо. – Ничего не стоит.

– Сколько раз я видел, как другие курят, вот бы, думаю, и мне тоже, – сказал Том, – только я не знал, что смогу.

– Вот и я тоже, правда, Гек? Сколько раз я при тебе это самое говорил, ты ведь слышал, Гек? Вот Гек скажет, говорил я или нет.

– Ну да, сколько раз, – подтвердил Гек.

– И я тоже, – сказал Том, – тысячу раз говорил. Один раз около бойни. Помнишь, Гек? Еще тогда были с нами Боб Таннер, Джонни Миллер и Джеф Тэтчер. Ты ведь помнишь, Гек, я это говорил?

– Ну да, еще бы, – сказал Гек. – Это было в тот самый день, когда я потерял белый шарик. Нет, не в тот день, а накануне.

– Ага, что я тебе говорил, – сказал Том. – Вот и Гек тоже помнит.

– Мне кажется, я бы мог целый день курить трубку, – сказал Джо. – Ни капельки не тошнит.

– И меня тоже ни капельки, – сказал Том. – Я бы мог курить целый день. А вот Джеф Тэтчер, наверно, не мог бы.

– Джеф Тэтчер! Да он от двух затяжек под стол свалится. Пускай попробует хоть один раз. Где ему!

– Ну конечно. И Джонни Миллер тоже, – хотел бы я посмотреть, как он за это примется!

– Еще бы, я тоже! – сказал Джо. – Куда твой Джонни Миллер годится! Его от одной затяжки совсем свернет.

– Ну да, свернет. А хотелось бы мне, чтобы ребята на нас поглядели теперь.

– И мне тоже.

– Вот что, друзья, мы никому ничего не скажем, а как-нибудь, когда они все соберутся, я подойду к тебе и скажу: «Джо, трубка с тобой? Что-то захотелось покурить». А ты ответишь так, между прочим, будто это ровно ничего не значит: «Да, старая трубка со мной, и запасная тоже есть, только табак неважный». А я скажу: «Это ничего, лишь бы был покрепче». А ты достанешь обе трубки, и мы с тобой закурим как ни в чем не бывало, – то-то они удивятся!

– Ей-богу, вот будет здорово! Жалко, что сейчас они нас не видят!

– Еще бы не жалко! А когда мы скажем, что выучились курить, когда были пиратами, небось позавидуют, что не были с нами?