История одной сенсации - Николай Томан

И вот теперь этот мужчина, так похожий на дядю Джеймса, шел к ней, не очень уверенно держась на ногах.

- Здравствуй, племянница, - к удивлению Керри, проговорил он чужим, осипшим голосом. - Что смотришь на меня так? Изумляешься?

Он тяжело опустился на стул рядом с девушкой.

Керри хотела ответить, что она действительно поражена, но он сердито махнул рукой:

- Не удивляйся. В наш век атомной энергии и кибернетики все возможно. Дядя твой уже не начальник базы тяжелых бомбардировщиков, носителей атомных бомб, и даже не подполковник. Со вчерашнего дня он - ничто.

Джессеп брезгливо покосился на пустую бутылку из-под минеральной воды, стоявшую на столике Керри, и спросил:

- Ты не будешь возражать, если я закажу себе что-нибудь промочить горло?

- Пожалуйста, дядя, но ведь вы...

- Э! - снова махнул рукой Джессеп. - Я еще в полной норме. Бой! - крикнул он официанту негру. - "Черного валета" и вообще все с моего столика.

Керри знала, что "Черным валетом" называется новый сорт коньяка, о котором в шутку говорили, что он изготовляется из радиоактивного винограда. Кто-то даже уверял Керри, что одна рюмка его буквально валит с ног, а большая доза - поражает лучевой болезнью в легкой форме. А ведь дядя выпил уже, кажется, целую бутылку...

Извиниться, может быть, и уйти? Но нельзя же оставить его тут одного в таком виде? С ним действительно произошло, кажется, что-то необычное. Просто поразительно, как изменился этот всегда такой высокомерный человек, почти с презрением относившийся ко всем своим родственникам, а ее, Керри, даже и не замечавший вовсе. Было интересно понаблюдать теперь за дядей Джеймсом и послушать, что же приключилось с ним.

Официант принес Джессепу его бутылку, на этикетке которой была изображена обыкновенная игральная карта с тою только разницей, что в правом верхнем и левом нижнем углу ее вместо масти помещалась фигурка, очень напоминающая условное изображение атомной бомбы.

- Не желаешь ли и ты? - усмехаясь, спросил Джессеп, наливая себе в рюмку жидкость бордового цвета. - Хотя, впрочем, не советую - эта штука с непривычки свалит тебя в два счета. За твое здоровье, племянница!

Джессеп ловко опрокинул рюмку и, морщась, стал сосать тоненький ломтик лимона, посыпанный сахарной пудрой.

- Н-да, - проговорил он, бросивв тарелку лимонную корку и тяжело облокачиваясь о стол, - с армией у меня теперь все кончено. Выгнали за нерадивость. По моей вине, видишь ли, несчастный случай произошел. А почему? Я, конечно, виноват, что не установил сигнала, запрещающего посадку на аэродром нашей старой базы. Но ведь я же не знал, что генерал Хазард в тот момент свой "Эн-Джи" испытывал. И потом нужно же былотак случиться, чтобы в это самое время пошел на вынужденную посадку пассажирский самолет... Что-то такое случилось с ним. Видимо, неисправность какая-то в моторах. А тут как раз и сработал этот чертов "Эн-Джи"... Взметнулся в небо водородный гриб - и самолета с шестьюдесятью двумя пассажирами как не бывало! Скандал, конечно. Но почему же я один за все в ответе, а не те, кто этот дьявольский "Эн-Джи" испытывал? Дернул же меня черт лишнюю рюмку виски в тот день выпить! Вот они и придрались к этому...

Керри тревожно осмотрелась по сторонам.

- Знаете, дядя, - понизив голос, сказала она, - может быть, не стоит тут говорить об этом?..

- Да, ты права, Керри, - согласился Джессеп, - теперь всюду полно шпиков.

Он помолчал немного, мутными глазами глядя на "Черного валета", неверной рукой налил еще рюмку, но пить не стал.

- Выставили они меня, в общем-то, по-хорошему, - продолжал он уже более спокойным голосом, - не хотели, видимо, лишнего шуму поднимать. Обеспечили приличной пенсией. Но все равно обидно быть козлом отпущения. И, откровенно тебе скажу, с удовольствием насолил бы я кое-кому из наших военных вельмож. Генералу Хазарду, например.

- Дядя!.. - предостерегающе проговорила Керри.

- Ну, ладно, ладно! - поднял руки Джессеп. - Не буду больше. - А ты, говорят, работаешь теперь в какой-то красной газетке?

- В прогрессивной газете, дядя, - нахмурилась Керри.

- А не могли бы вы напечатать в ней одну сенсационную статейку? - спросил вдруг Джессеп, и глаза его приобрели при этом вполне осмысленное выражение. - О гибели четырехмоторного пассажирского самолета в одном из наших южных штатов некоторые газеты уже пописывают кое-что. Но они ни черта толком не знают, и правду им все равно никто не скажет. А правительственные газеты опубликуют, наверно, какую-нибудь официальную версию, чтобы замять дело.

- А вы хотели бы рассказать правду? - насторожилась Керри.

- Зачем же правду? За это, если дознаются, не сдобровать. Я расскажу вам только кое-какие факты, от которых не поздоровится ни полковнику Причарду, ни генералу Хазарду.

- Если вы хотите только лично им причинить неприятности не думаю, чтобы согласился на это наш редактор, - с сомнением покачала головой Керри.

- А все-таки скажи ему, может быть, согласится, - настаивал Джессеп. - Очень эффектная получилась бы статейка. Много бы наделала шуму и подмочила бы репутацию кое-кому из наших высокопоставленных военных петухов.

- Хорошо, дядя, я поговорю об этом с редактором, - согласилась Керри. - А теперь мне нужно идти. Извините, пожалуйста...

4. В разведывательном управлении

Начальник разведывательного управления генерал Гоуст вот уже второй час сидел с генералом Хазардом, выключив все телефонные аппараты. Дверь его кабинета была закрыта так плотно, что даже адъютант, дежуривший в приемной, не мог расслышать ни слова, как ни напрягал слух. А разговор у Гоуста с Хазардом был о недавнем происшествии на базе тяжелых бомбардировщиков, из-за которого так пострадал подполковник Джеймс Джессеп.

- Так вы считаете, что "Эн-Джи" выдержал экзамен? - спрашивал Гоуст, пододвигая Хазарду ящик с сигарами.

- Вне всяких сомнений, - убежденно заявил Хазард.

- И , по-вашему, теперь нужно действовать?

- Самым решительным образом! Хватит нам вести эту мягкотелую политику и ухлопывать колоссальные средства на сбор одной только информации. Наши агенты должны проникать за "железный занавес" с более активными заданиями. "Эн-Джи" дает нам теперь такую возможность.

Генерал Гоуст вышел из-за стола и, заложив руки за спину, бесшумно прошелся несколько раз по мягкому ковру кабинета. Было в его походке что-то кошачье, словно он не ходил, а крался за кем-то.

- Боюсь, что в министерстве кое-кто может воспротивиться этому, - будто рассуждая вслух с самим собой, проговорил он. - Помощник военного министра генерал Рэншэл, например.

- Почти не сомневаюсь в этом, - спокойно согласился с ним Хазард, невозмутимо попыхивая сигарей. - Помощник министра, может быть, и умный человек, как полагают некоторые, но его чрезвычайная осторожность окажется когда-нибудь пагубной для нас. К счастью, мы можем не очень считаться с Рэншэлом, зная мнение на этот счет самого министра. Поддержат нас и большинство членов военной комиссии Конгресса.