Призрачный свет - Мэрион Брэдли

— В тупике, вы сказали? Почему? — спросила Труф. — И что представляет собой "работа, начатая Блэкберном"? — Труф искренне желала, чтобы Айрин ответила ей.

Пожилая женщина с нескрываемым удивлением посмотрела на нее, затем улыбнулась.

— Я совсем потеряла голову. Ты так похожа на Катрин, что я даже забыла, что ты совсем новичок на нашей стезе. Для работы нужен медиум, дорогая, человек, способный стать посредником между нашим миром и миром иным. — На какой-то момент воспоминания приглушили ее мягкую улыбку, затем она снова появилась, как солнце из-за облаков.

Труф хотела сказать, что она хорошо понимает значение слова «медиум», в институте ей доводилось работать с несколькими, и она могла поклясться, что у них не было и тени тех способностей, которые они себе приписывали, но вовремя остановилась. Вместо этого она согласно кивнула головой.

— Понимаю.

— Едва ли, — заметила Айрин с той же ласковой улыбкой. Она погладила руку Труф. — Но со временем ты поймешь. Во всяком случае, Джулиан снова собрал нас. Меня, по крайней мере… После того, как наш любимый магистр счел нужным ненадолго покинуть нас, остальные продолжали работу самостоятельно. Джулиану пришлось потрудиться, прежде чем он нашел всех, кого нужно. Я тебе говорила, что я уже не та, что раньше. Тогда я работала как иерофекс Торна, но сейчас уже не могу этого делать. К счастью, Джулиан нашел Лайт, и я подготовила ее.

— Джулиан нашел свет? — переспросила Труф. "Это еще что такое?" — подумала она. Последний раз она слышала столько мудреных терминов в разговоре двух деконструкционалистов на кафедре английского языка в Тагханском университете.

— Это имя, — ответила Айрин. — Лайт — очаровательная девушка, ты ее увидишь сегодня за обедом. Теперь мы в полном сборе, у нас снова есть иерофекс, есть священная наложница — иеролатор, то есть мы готовы закончить работу. Осталось совсем немного.

Труф почувствовала комок в горле. "Это из-за Блэкберна, — сказала она себе. — Блэкберн заставил хороших людей поклоняться ему, а потом ушел".

— Расскажи мне еще о работе, — попросила она Айрин, стараясь говорить ровным, спокойным голосом.

— Ну, о ней ты можешь много прочитать, — с готовностью ответила Айрин. Ей, видимо, хотелось выговориться на эту тему перед кем-нибудь. — Но я с удовольствием расскажу тебе немножко. Это великое дело, цель которого — войти в контакт с новым эоном и затем открыть путь сидхе-валькириям, духам нового зона, которые придут в мир человеческий и поведут людей по пути. Все это выполнимо, но память у меня немного ослабла, и теперь я уже не очень хорошо помню весь ритуал, — махнула рукой Айрин. — Как ты, возможно, знаешь, иерофекс не видит ритуал, она находится в состоянии транса.

— Вот как? — спросила Труф. О таком она еще не слышала и приготовилась выуживать из Айрин нужную информацию. Пирог был давно съеден, и Труф допила свою чашку. Айрин улыбнулась и налила ей еще чаю. Труф пообещала себе в самом ближайшем будущем обязательно сесть на диету и уверенно налила себе полчашки сливок.

Ею владело странное чувство двойственности. С одной стороны, она оставалась собой, и в то же время в ней появился некто, кто знал, что Труф Джордмэйн не может отвергнуть некоторые вещи. Как ни старалась Айрин разъяснить Труф суть их дела, ее откровения породили вопросов больше, чем дали ответов.

— Но тогда, если вас, так сказать, не было при проведении ритуалов, помочь Джулиану воссоздать их вы не можете? — Труф старалась формулировать вопросы так, чтобы ответы были более многословны.

— Сейчас мы воссоздаем ритуал открытия пути. Здесь все довольно просто, есть записи, известны девять остановок, но без такой важной части, как "Страдающая Венера", ритуал остается неполным. Лично я не очень-то уверена в том, что нам удастся воссоздать весь ритуал.

Часы Труф показывали половину шестого. Она находилась в одной из спален Врат Тени. Меблированная под старину, оклеенная голубенькими обоями, она была великолепна. За ее окнами расстилалась небольшая зеленая лужайка, позади которой стоял прекрасный осенний лес. Сделанные из матового стекла абажуры старинных бра отбрасывали мягкий, приглушенный свет, вызывая ощущение нереальности. Казалось, что, подобно Бригадуну, она сейчас исчезнет, уйдет во мглу веков.

Айрин бранила Джулиана постоянно, ей казался недостаточно радушным прием, который Джулиан оказывал гостье. Труф внутренне смеялась над ее материнским негодованием за недостаток светскости в манерах Джулиана. Стоило Труф сказать ей, что она находится в дороге с шести часов утра и ничего не ела с этого времени, как Айрин тут же чуть ли не силой взяла ключи от ее машины и послала Гарета принести багаж. Затем она провела Труф в комнату, чтобы, как она сказала, Труф "смогла привести себя в порядок и немного вздремнуть" перед обедом, который подадут в половине восьмого. Труф с радостью воспользовалась возможностью переодеться. Она хотела выглядеть получше во время этого сказочного и, очевидно, официального обеда.

Она провела рукой по аккуратно остриженным коротким волосам, отчего они встали на голове неравномерным ежиком, опустилась на кровать и посмотрелась в старинное зеркало в массивной кленовой оправе. На нее вызывающе смотрела молодая, чуть меньше тридцати лет женщина в телесного цвета комбинации и светло-коричневых чулках.

Она достала из шкафа несколько вешалок, развесила на них одежду, а вешалки повесила на крючки, прикрученные к двери ванной. "Складки, — подумала она, — разгладятся сами, шелк хорошо отвисает". Ее сумка и чемодан с вещами, которые, как она предполагала, понадобятся ей для короткого пребывания в Убей Тень или Нью-Йорке, немыми ударопрочными пластмассовыми стражами французского производства стояли перед кроватью.

"Что я делаю здесь?" — беспомощно спросила себя Труф. Она чувствовала неловкость и возбуждение. Ей казалось, что она тайком прокралась в мечеть. Айрин Авалон искренне верила в то, что говорила…

"Она добровольно дала себя увести", — поправил Труф внутренний голос.

"Это чертово дело Торна Блэкберна. И Джулиан…"

При мысли о Джулиане сердце ее предательски забилось, а щеки вспыхнули. Джулиан волновал ее, как никто в этой давно упорядоченной, размеренной жизни. От него, как от плаща волшебника, исходили волны романтики и опасности.

"Вот это уж точно", — глухо согласился внутренний голос, ворчливый и недовольный.

Она сознательно отводила глаза от правды. Труф старалась не думать о том, что Джулиан — маг, посвятивший себя делу Торна Блэкберна.

"…Не прячь глазки, моя дорогая, рационалистски настроенная Труф. Он не только субсидирует занятия магией, он ею занимается. Ну и что будешь делать? Внимать? Но тогда кем считать тебя? Такой же, как эта глупенькая безобидная старая дева. И куда же делась твоя моральная непогрешимость? Стоило тебе увидеть этого рыцаря в сияющих одеждах, как ты…"