В погоне за мощью - Уильям Мак-Нил

ГЛАВА 3

ВОЕННОЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО В ЕВРОПЕ 1000-1600

В 1000 г. почти все население западной части европейского континента, известное под именем Латинского христианства, жило в деревне. Общественные роли определялись тонким сочетанием или балансом традиции и индивидуальных качеств носителя каждой данной роли. В случае опасности каждый взрослый и здоровый член общины был обязан внести свой вклад в местную самооборону-от транспортировки ценностей в укрепленный пункт до более агрессивных действий против вторгшихся чужаков. С зарождением института рыцарства в районе между Сеной и Рейном и последующим расширением его географических границ обязанность гораздо более эффективной обороны от потенциальных грабителей была возложена на узкую касту рыцарей, обладавших дорогими боевыми конями и с детства обучавшихся обращению с оружием. Мало что известно о рыцарском оружии и доспехах, хотя очевидно, что они производились узкоспециализированными ремесленниками( 1*) . Размер и характер платежей простых крестьян новоявленным военным специалистам довольно скоро установился, стабилизировав общественные взаимоотношения сословного различия между рыцарями и простым людом. Священники, монахи, певцы и музыканты без труда вписывались в эту простую иерархию, однако горстка купцов и торговцев, также обитавших в сельской среде, являлась потенциальным возмутителем спокойствия. Рыночная психология была глубоко чужда логике сельской жизни, и купцы в столь малогостеприимной среде должны были сами заботиться о своей безопасности. Таким образом, в обществе образовалась вторая, относительно хорошо вооруженная прослойка, связанная с сельским институтом рыцарства только рядом шатких перемирий.

Иными словами ситуацию в IX – XII вв. можно обрисовать как необходимость частого уточнения купцами условий «налога на защиту» ввиду слабости больших государственных образований Латинской Европы. Передвигаясь среди воинственного и склонного к насилию общества( 2*) , европейские торговцы могли выбирать между наймом и вооружением достаточного для защиты числа людей или предложением местным правителям части товара в уплату за безопасный транзит. В других цивилизованных обществах (возможно, за исключением Японии), купцы были менее готовы применить оружие для самозащиты и более надеялись получить защиту от властей.

Свойственное европейским купцам слияние военного духа с коммерческим уходило корнями в варварское прошлое. Прямыми предками торговцев XI в. в Северной Европе были викинги, которые должны были находить рынки для сбыта награбленного. В Средиземноморье неразрывность набега и торговли можно проследить, по крайней мере, до микенской эпохи. Точнее, торговля сменила набег в I в. до н. э., когда Рим успешно монополизировал организованное насилие, однако старые привычки возродились в V в. н. э. – с установлением вандалами контроля над морем. Далее, в VII-XIX вв., культурная антипатия между христианами и мусульманами оправдывала и подогревала постоянную войну на южных морях Европы.

Рыцарское общество Латинского христианства появилось за столетие до 1000 г. и продемонстрировало свою способность к дальним завоеваниям и колонизации. Завоевание Англии норманнами является наиболее известным примером, однако основная географическая экспансия проходила на землях восточнее Эльбы, где германские рыцари и поселенцы к середине XIII в. взяли под свой контроль равнинные земли Северной Европы вплоть до Пруссии. К концу века германские рыцари продвинулись далее на север и восток, покорив крестьянские общины на пространстве вплоть до Финского залива.

Латиняне продемонстрировали завидную агрессивность и на других направлениях: в Испании и южной Италии против соответственно мусульман и византийцев; однако основным и самым красочным примером был Левант, где в ходе первого крестового похода (1096-1099 гг.) армия рыцарей овладела Иерусалимом.

К 1300 г. эта экспансия исчерпала себя. Климатические условия остановили бесконечное расширение полей, обрабатываемых отвальным плугом. Поля эти являлись основным источником пищи для Западной Европы, и когда засуха в Испании или заморозки в Северной и Восточной Европе снизили урожайность, тяжелый плуг и приводивший его в движение тягловой скот уступили место более простым и дешевым способам хозяйствования. На этих географических границах относительно многочисленные поселения отвального плуга Латинского христианства сменялись малонаселенными пространствами, обитатели которых жили в основном животноводством, охотой, собирательством и рыболовством. Там, где рыцарские завоевания вышли за область хозяйствования на основе вспашки отвальным плугом, общественный уклад отличался от западноевропейского. Возникшие политические образования были в основном неустойчивыми и краткосрочными-государства крестоносцев исчезли с карты Леванта в 1291 г., основанная четвертым крестовым походом (1204 г.) власть латинян на Балканах к 1261 г. перешла к местным правителям. В Испании, Ирландии и на восточном побережье Балтики завоеватели сумели удержаться и стать пограничьем ареала Латинского христианства. А в это же время в Польше, Богемии и Венгрии идея отражения германского натиска вызвала к жизни королевства, в основе своей имевшие модель рыцарско-крестьянского устройства Западной Европы( 3*) .

Военная экспансия латинян в XI в. сопровождалась расширением масштабов рыночного поведения. Разумеется, как и в случае с Китаем, в наиболее выигрышном положении оказались области с хорошо

развитыми путями сообщения и транспортом. Коммерческое развитие Европы в Средиземноморье также определялось возможностью восприятия новшеств от более развитых соседей – Византии и исламского востока-расклад, благоприятствовавший Италии. Второй центр торговли возник в Нидерландах, где сливались судоходные реки Рейн, Маас и Шельда. Эти два торговых и ремесленных центра сообщались по внутренним водным путям и устраивали масштабные ярмарки в Шампани. Постепенно начала расти доля продуктов, производимых специально для продажи на рынке; специализация привела к возрастанию благосостояния и сместила стрелку равновесия в пользу купцов-капиталистов. В самых процветающих экономических центрах к концу XII в. они стали оспаривать доминирующие позиции рыцарей и социальной иерархии, основанной на сельских взаимоотношениях.

Эти общественные и экономические перемены сопровождались ослаблением превосходства рыцарства на поле боя. В XI в. несколько сотен норманнов смогли завоевать южную Италию и Сицилию и основать там свое правление; немногим позже несколько тысяч крестоносцев сумели взять штурмом и удержать Иерусалим. Однако уже в XII в. германские рыцари потерпели неожиданное поражение при Леньяно (1176 г.), тщетно пытаясь пробиться сквозь строй пикинеров городов Северной Италии. Эта победа, подобно крепостным стенам, которые вырастали везде, где число купцов и ремесленников становилось достаточным для финансирования подобного предприятия, продемонстрировала оборонительный характер военной мощи Ломбардской лиги.

Результатом (по крайней мере, в Италии) была патовая ситуация между старой и новой организацией войны и формами общественного правления. Вооруженные горожане пытались контролировать прилегающие земли, чтобы обеспечить безопасный провоз товаров и доставку продовольствия в город. Иногда им удавалось достичь соглашения с землевладельцами, а иногда сами знатные латифундисты переезжали на жительство в город, чтобы оспорить власть купцов-капиталистов. Над всем этим разворачивалось расколовшее страну противостояние императора и папы – оба одинаково тщетно пытались установить свое господство над лоскутной картой владений и уделов.

Военное равновесие в Италии было столь же неопределенным, сколь и политическое. Дисциплина, достаточная для защиты крепостных стен или поддержания строя пикинеров в поле, наделяла торговцев, ремесленников и других обитателей больших городов способностью отразить нападение рыцарей. Однако это становилось все более и более трудным в условиях, когда прежние общественные связи уступали место рыночно обусловленному поведению, которое оказывало влияние на людей и события за сотни миль, само определялось ими. Гражданские смуты ослабляли оборону городов. Напряжение конфликта между двумя противоборствующими сторонами усиливалось частыми столкновениями интересов богатых и бедных, капиталистов и наемных работников. В подобных условиях особое значение приобрела практика найма чужаков, которые должны были заменить граждан на войне. На практике это означало распространение непростых взаимоотношений между работодателем и работником (уже нарушивших уклад жизни богатых городов Италии) в область военных дел.