Шаровая молния - Александр Викторович Горохов

женским голосом. «А что там такое?», — спросил мужской, похожий на голос Кузнецова. «Что, что… Сам мог бы догадаться. Пошли, позже придём!»

Кира, уютно устроившаяся на груди Николая и по-хозяйски закинувшая на него ногу, в мгновение ока перескочила через «больного», сверкнув красивыми бёдрами, одним движением влетела — по-другому это не назвать — в шерстяное платье и метнулась к двери.

— Нинка, это совсем не то, что ты подумала! Здравствуй, Юра.

— Да чего оправдываешься? Ты — девочка взрослая, а я не нанималась следить за твоим нравственным обликом. Пошли, Юра.

— Да что ты несёшь? Куда «пошли»? Заходите давайте!

Нину она буквально втащила за руку, а следом, с любопытством зыркая глазами, вполз и Юрка, одетый «по гражданке».

— Мы тут курочку на рынке купили, — решил оправдаться он. — С вечера не нашли, а Кира говорила, что вам будет очень полезен бульон…

Пока он говорил, со стула исчезли сложенные на нём тёплые чулки, панталоны, сорочка, которую Кира поддевала под платье. Куда она умудрилась их спрятать, Николай даже не успел заметить.

— Я вижу, выглядите вы уже намного лучше, чем вчера. Ещё пара дней, и сможете на службу выйти.

— Про пару дней ты, Юра, загнул. Думаю, неделю придётся дома отсиживаться. Так что поговори с Румянцевым, может, есть возможность выделить мне пишущую машинку, чтобы я мог в это время работать.

— Поговорю. Так мы пойдём с Ниной?

Когда гости ушли, Кира обессиленно опустилась на кровать рядом с Николаем и прикрыла ладонями лицо.

— Какой кошмар! Лучше бы мы уж на самом деле… Не так обидно было бы.

— Ну, извини. Не в том состоянии я был для этого, — притянул к себе девушку Демьянов.

— В общем, давайте, я вас накормлю, прослежу, чтобы вы все лекарства выпили, а потом пойду в гостиницу, — посидев так минуту, выпрямилась Кира и принялась «организовывать процесс лечения».

Не прошло и трёх часов, как Демьянов, накормленный куриным бульоном, напоенный отваром из ягод малины с ударной дозой витамина С, принявший нужные препараты, грел ноги в горячей воде с остатками выпрошенной у бабушки Глаши горчицы.

— Осталось только горячими яйцами вокруг носа прогреть, — глядя, как Николай сморкается в старую майку, доложилась Кира. — И завтра уже никакого насморка не будет.

— Просто какое-то чудодейственное средство «два в одном», — хмыкнул Демьянов, наблюдая, как девушка доедает те, которыми она грела ему носовые пазухи вчера вечером. — И полечился, и голод утолил…

Перекатывал по лицу яйца, завёрнутые в полотенце, чтоб не обжечься, а Кира грустно сидела рядом и наблюдала за ним.

— Теперь температуру померять!

Тридцать семь и семь. Несмотря на то, что вечереет, а в это время болячка обычно обостряется.

— Ну, мне пора собираться…

— В какой гостинице вы остановились?

— В наркоматской. Для «Националя» или даже «Москвы» мы с Нинкой — слишком мелкие сошки.

— Вот и останешься у меня: отсюда до наркомата даже ближе, чем от гостиницы.

— Коля, может не надо? — умоляюще глянула на него снизу вверх девушка, когда он обнял её. — Нинка с Юрой нас и так чёрт знает в чём подозревают.

— У нас говорят, — не стал уточнять Николай, где это «у нас». — Если тебя незаслуженно в чём-то обвинили, вернись и заслужи. Судя по масляной физиономии Юрки, они тоже ночь не на пионерском расстоянии провели.

И кто придумал этим мелкие крючки на бюстгальтере?

— Эта твоя «ошибка молодости», наверное, всё поняла: у тебя так скрипит кровать! Стыдно-то как…

— Ну и пусть завидует, — Николай ещё плотнее прижал к себе лежащую у него на груди девушку.

— Болтать же начнёт, слухи до твоей службы докатятся.

— Думаю, они ещё вчера докатились, как только ты у меня в комнате появилась. Да не переживай ты так.

— Ну, как не переживай? Меня же потаскушкой называть начнут. Ты меня не выгонишь, если завтра вечером я к тебе прибегу?

— Завтра? Снова? Да хоть на всю жизнь оставайся! Только… Как же с работой? У тебя же командировка только до завтра.

— Ты это серьёзно про то, что хоть на всю жизнь? Или так говоришь каждой своей «ошибке молодости»? А с работой… У меня отпуск послезавтра начинается. Я специально в командировку напросилась, чтобы из Москвы к маме в Ленинград поехать. Нинка документы на завод повезёт, а у меня поезд только среди ночи.

— Никакого поезда завтра! Ты мне нужна. Понимаешь? Выйду на службу, скатаешься в Питер дня на три-четыре, и назад. Вместе в Ковров поедем решать, что с твоей работой дальше делать. Считай это предложением руки и сердца.

— Коленька…

И снова Лизке пришлось психовать из-за доносящихся из-за стенки ритмичных скрипов кровати…

22

Громоздкую и тяжеленную пишущую машинку привёз Удовенко.

— Вы печатать на ней умеете?

— Конечно, не так бойко, как твоя «пианистка», — закашлялся Николай, кивнув в сторону каморки Лизаветы. — Но умею.

— Уже не моя, — с сожалением вздохнул сержант госбезопасности. — Сначала она заявила о том, что отказывается давать информацию по вам, а потом и меня перевели в контрольно-инспекторский отдел.

— Понравилась? Ну, да. В постели она действительно огонь-баба, — подтвердил Демьянов, глядя, как краснеет младший по званию коллега. — И вечно голодная на мужскую ласку, такому мо́лодцу, как ты, не откажет. Она переезжать собирается. Как жильё поменяет, если хочешь, могу её новый адрес разузнать. Только… Аккуратней с ней, чтобы чего-нибудь похожего на мою историю не приключилось.

— Там видно будет, — смутился сержант. — Что-нибудь ещё привезти?

— Бумагу, копирку, ленту.

— Ой, простите! Всё в машине лежит. Вместе с этой громадиной нести неудобно было.

В общем, прибежавшая с чемоданчиком из гостиницы Кира застала его за довольно бодрым стучанием пальцами по круглым кнопкам машинки.

— Да я и так не смотрю, — отреагировала девушка на то, что он прикрыл отпечатанное какой-то тряпкой. — Не маленькая, сама с секретной документацией работаю. Знаешь, как нас «секретчики» гоняют, чтобы мы не совали нос, куда не следует? Не буду я в твои бумаги глядеть.

— Придётся, — заверил Николай, целуя её. — И подписку о неразглашении придётся дать. Но потом, когда я тебя покормлю.

— Ты? Покормишь?

— А что? Это я дома бездельничал, а ты работала. Вот я и решил, что надо будет накормить труженицу.

— Да ты просто идеальный мужчина!

— Идеальных людей не бывает, — с улыбкой отрезал Демьянов. — И если ты всё-таки решишься связать со мной жизнь, то ещё узнаешь об огромном количестве моих недостатков.

— Я подумаю над твоим предложением, — озорно глянула на него Кира и, взвизгнув, повисла на его шее. — Милый мой, я согласна, согласна!

То ли секс животворящий