Дело «Тридевятый синдикат» - Олег Шелонин

– Такой рис испортили,– чуть не плакал шпион, выковыривая из плова мясо, петрушку, морковку…

– Не пора Лихо выпускать? – шепнул Никита Авдеевич Ивану.

– Зови,– распорядился царь-батюшка.

Никита Авдеевич протиснулся сквозь толпу и исчез за дверью. В этот момент ветка укропа скользнула меж хрустальных подвесок люстры и спланировала на ухо проходившего под нею Никиты Демидова. Сдернув с уха приправу, Никита мрачно освидетельствовал ее, окинул орлиным взором окружающую среду и увидел подобную же ветку на блюде боярина Нарышкина, у которого он всего полгода назад за бешеные деньги выкупился из холопов. Удар был нанесен чисто по-русски и, что самое главное, с двойным удовольствием. От души.

– Обнаглели холопы! – взвизгнул Нарышкин, выползая из-под шведского стола. Сдернув с него кувшин эликсира, боярин запустил его в обидчика. В этот момент строго по сценарию в зал ворвался народный целитель.

– Ма…– Кувшин разбился об его лоб, пропитав лекаря эликсиром, заодно сметя с носа очки. По плану целитель должен был произнести историческую фразу типа: «Марьюшку похитили, и только папа может ее спасти!!!», но, как видите, несдержанность боярина Нарышкина сорвала тщательно продуманную комбинацию синдиката. Илья попросту не заметил появления Лиха, так как во дворце уже вовсю кипело веселье. В воздухе порхали подносы, купцы и заводчики таскали за бороды бояр, те пинались ногами, норовя заехать обидчикам по причинному месту, а слуги, пользуясь случаем, атаковали шведский стол. Старое билось с новым и, похоже, проигрывало. У Ивана зачесались кулаки. Он соскочил с трона, но, пока раздумывал, на чьей стороне выступить, с потолка рухнула люстра, которую уже несколько секунд терзал бессмысленным взглядом народный целитель, грузно осевший у двери. Купцы и бояре резво сыпанули в разные стороны. Веселье ненадолго прекратилось. Все с любопытством уставились на хрустальную горку, которая ползла к выходу, сердито ругаясь по-японски. Как только она скрылась за дверью, народное гулянье возобновилось.

Жан де Рябье сжался за колонной, не рискуя высунуть оттуда нос. Ему было трудно. Чью сторону принять? Новых славян или… он ить боярин как-никак. Столбовой. Но, с другой стороны, попробуй найди в тридевятом боярина просвещенней! Жан гордо задрал нос. Нет, с бородатыми козлами ему не по пути. А эти новые… хамье, быдло! Однако с деньгами. Русский француз завистливо вздохнул. «И как это ловко у них получается! Взял товар, скинул товар, гоп, шлеп, и в кармане… может, и мне бизнесом заняться?» Перед глазами Ваньки Рябого возник шикарный кабинет, где он сидит, откинувшись в кресле, положив ноги на стол, а управляющий, склонившись в три погибели, почтительно докладывает: «Ваше сиятельство, не велите казнить! Промашка вышла. Наш доход за истекшие сутки на пять целковых недотянул до предсказанного вами перевыполнения плана. Мы получили всего-навсего полтора миллиона прибыли. Но мы приложим все силы!..»

– Вор! – азартно рявкнул Жан де Рябье, на мгновение забывшись.

Кто-то бесцеремонно дернул его за рукав.

– А? Что? – очнулся Жан.

– Барыгу по-шустрому найти сможешь? – Перед Жаном де Рябье стоял посол Мандладаша, который нутром почуял, что перед ним свой в доску.

– В смысле как? – вылупил глаза Жан.

– Товар столкнуть надо.– Перед носом русского француза сверкнуло ажурное яйцо Кощея.– Не обижу. Процент иметь будешь.

Как ни странно, но Жан въехал.

– Есть такой человек,– таинственно прошептал он.– Верный. Обожает редкости. За ценой не постоит.

– Веди.

Жан, беспрерывно кланяясь, потрусил вперед, показывая Багдадскому вору дорогу к верному человеку.

Дверь в «узилище» Кощея была приоткрыта, и оттуда доносилось сердитое бормотание:

– Я этого Соловья убью!

Напомаженные кудри Жана де Рябье осторожно сунулись внутрь. Бурчало где-то в шкафу. Самого Кощея практически не было видно. Из раскрытой дверцы торчала только его филейная часть, да иногда мелькали пухленькие ручки. Во все стороны летели тряпки, шляпки, панталоны…

– Всех воров, называется, извел! Чья бы корова мычала! Под самым носом у единственного узника чалму сперли…

– Ваше Бессмертие,– деликатно кашлянул Жан.

– Ну кто там еще?! – дернул ногой Кощей.– Я занят! И вообще, пора знать – с десяти до четырнадцати ноль-ноль у меня обед.

– Ваше Бессмертие, я клиента привел. Редкостной вещичкой обладает.

Кощей с кряхтеньем выполз из шкафа, волоча за собой не первой свежести чалму.

– Тащи его сюда,– удовлетворенно крякнул он, выколачивая о колено пыль из находки.

Кудряшки Жана де Рябье дернулись назад, и в дверном проеме появился Багдадский вор. Деловито оглядевшись, он протопал к столу и вольготно расположился в кресле Кощея, забросив ноги на стол.

– Чем платить будешь?

– Товар – деньги – товар,– отчеканило Его Бессмертие, выдергивая кресло из-под нахального гостя,– вот принцип здоровой торговли.

Багдадский вор не обиделся. Он отряхнул штаны, уселся на стульчик для посетителей, сдернул с пальца массивное кольцо, украшенное кроваво-красным рубином, и шлепнул его на стол.

– Сколько дашь?

– Ты кого ко мне привел? – возмутился «узник», гневно вперившись в Жана де Рябье.

– Дак, Ваше Бессмертие,– залепетал напомаженный хлыщ,– он мне совсем другое показывал. Изумительно тонкая работа. Как минимум двадцатый век… до нашей эры…

Багдадский вор понял, что камушки здесь не в цене, и в руках его появилось яичко. То самое.

– Отдай!!! – оглушительно заорал Кощей, распластавшись в стремительном прыжке. Помешала комплекция. Живот зацепился за край стола, и Его Бессмертие оказалось на полу. Багдадский вор довольно улыбнулся. Он понял, что с пустыми карманами отсюда не уйдет.

– Сколько просишь? – прошипел Кощей, выползая из-под стола, куда занес его неудачный прыжок.

– А сколько дашь?

– Золотой… нет! Два.

– Ха-ха-ха! – картинно, несколько в нос пропел Багдадский вор. Торг за смертную душу Кощея Бессмертного начался.

А в тронном зале веселились вовсю. В стороне не остался никто. Слуги, подзаправившись эликсиром, мутузили друг друга кулаками, каждый отстаивал правоту своего хозяина. О господах и говорить нечего. Даже послы иноземных государств, аккредитованные и неаккредитованные, не выдержали искуса. Они слишком долго жили в России – кто год, кто полтора,– успели привыкнуть к русскому эликсиру и к русским забавам, а так как зуб на соседа имел каждый (поиски формулы «папы» обычно выливались в нездоровую конкуренцию), то как было упустить такой случай? Клубок послов катался по всему залу, мешая выяснять отношения новым славянам со старыми боярами. Поэтому им периодически доставалось как от тех, так и от других. Царь-батюшка, не удержавшись, выдернул из толпы первого попавшегося и занес кулак.

– Ну чисто дети,– укоризненно произнесла Василиса Премудрая.– Ванечка, ты как закончишь валять дурака, распорядись, чтоб тут прибрались.– С этими словами царица направилась в детскую.

Иван, тяжело вздохнув, отпустил шведского посла.

– Кончай базар! – рявкнул он.– Не то осерчаю,– добавил он уже тише. Но все услышали. Попадаться под руку царю-батюшке, когда он серчает, не стоило: никакая реанимация не помогла бы, тем более что в тридевятом ею еще и не пахло.

В наступившей тишине отчетливо стал слышен нервный смех Лиха, сидящего на корточках у входной двери:

– Хи-хи-хи… Ма… хи-хи-хи… Ма…

Все члены синдиката, находившиеся в зале, сразу вспомнили о своих обязанностях. Никита Авдеевич нацепил на бедолагу очки, подхватил его на руки и отволок к трону.

– По-моему, он хочет тебе что-то сказать,– таинственно прошептал воевода на ухо Илье, вываливая ему на колени тщедушное тело народного целителя.

– Что с тобой, болезный? – не на шутку обеспокоился капитан.

– Ма… хи-хи… Ма… хи-хи…

– Папа, будь спок! – Иван сдернул целителя с колен «папы» и энергично перекинул его за трон.– Вылечим.

Туда же метнулись Никита Авдеевич и Чебурашка. Илья попытался было дернуться за ними, но его деликатно тормознул Соловей:

– Царь-батюшка у нас в последнее время наукой врачевания увлекся. Только не любит, когда под рукой вертятся. Ты уж ему не мешай. Уважь брата младшего.

Илья пожал плечами и сел обратно.

– Погоди, царь-батюшка,– донесся до него сдавленный шепот Чебурашки,– дай я, у меня удар послабже.

Из-за широкой спинки трона послышались глухие удары и строгий голос Ивана:

– Ты понял? «Ма-а-арьюшку похитили!»

– А на хрена? – удивленно воскликнул за троном Лихо.

Глаза Ильи стали квадратными.

– Эликсиру давай! – громко прошептал Никита Авдеевич. За спинкой трона раздалось характерное бульканье. Нервная икота и хихиканье прекратились, и через несколько секунд перед Ильей появился народный целитель, бережно поддерживаемый друзьями.