Криоожог - Лоис Буджолд

– Да, м'лорд.

– Я прекрасно понял, насколько на Кибо-Дайни процветает подкуп. Вопрос лишь в том, подкуплено ли уже наше консульство или оно просто никого не интересовало, пока здесь не объявился я? По крайней мере, ни у кого из барраярцев здесь нет семей, а, значит, мне не нужно беспокоиться насчет отрицательных стимулов. – М'лорд насупился, лег плашмя и приложил стимулятор к виску. Роик подал ему заглушку, которую тот зажал между зубами. М'лорд глубоко вздохнул, прикрыл глаза, как любой, кому предстоит неприятная медицинская процедура, и нажал на кнопку.

Роик отсчитывал время припадка; на сей раз приступ затянулся, значит, м'лорд чуть не перешагнул грань. Закаченные глаза, странные гримасы, судороги давно стали для Роика привычным зрелищем, но он сомневался, что когда-нибудь примирится с чуждой пустотой, стирающей всю энергичную индивидуальность, которая делала это лицо живым. Наконец невралгический шторм миновал; м'лорд обмяк и открыл глаза, глядя на мир так, словно заново собирал его из кусочков.

– Боже, как я это ненавижу, – простонал м'лорд. Его обычная присказка в таких случаях.

– Да, м'лорд, – утешил его Роик. Его обычный ответ.

– Остаток ночи я буду бесполезен, даже если не усну. И завтра тоже.

– Я принесу вам кофе.

– Спасибо, Роик. – М'лорд перекатился на бок, натянул на себя одеяло: измученное тело наконец-то потребовало свое. Он пробормотал в подушку почти неслышно: – И все же…

Роик покачал головой и на цыпочках удалился искать свою койку.

***

Джин открыл заплаканные глаза, заморгал и уставился в полутьму крохотной комнатки своей сестры Минако. Ему пришлось прикусить губу, чтобы не заскулить. Он-то хотел не спать, а переждать и, постараться перехитрить своих пленителей, но усталость последнего дня его подвела. Он приподнялся на локте. Низко на стене теплился розовый ночник, но часов в комнате не было. На улице темно. Из соседней комнаты через тонкую стенку приглушенно доносится рокочущий храп дяди Хикару. Значит, все в доме еще спят, но время может оказаться любым: то ли еще полночь, то ли скоро рассвет.

Он высунул босые ноги из-под покрывала на узком футоне. Тетя Лорна уложила его спать прямо в том белье, что на нем было: пижамы кузена Тетсу оказались ему велики, а кузена Кена – малы. Его вещи тетя забрала со словами, что постирает, а, может, и сожжет; они ведь не могут сказать, где он за это время валялся. Джин ей тоже не сказал.

Без особой надежды он подошел к окну и попытался открыть замок. Тот поддался, но окно всего лишь отъехало в сторону сантиметра на три. После ссоры за ужином дядя Хикару взял у соседа приставную лестницу и заклинил паз окна. В такую щель Джин мог просунуть разве что пальцы, но не руку. Значит, ему не удастся сбежать так, как в прошлом году.

Джин прижался лбом к прохладному стеклу и уставился вниз во дворик. До земли всего один этаж. В некотором смысле в прошлый раз тетя Лорна сама облегчила ему побег, когда выгнала всех его животных. Тогда он вылез из окна, спрыгнул вниз, и ему оставалось только собрать их всех в старую детскую коляску Минако, стоявшую у забора. В тот момент он ужасно боялся – а вдруг клекот Вихря или мяуканье Лаки перебудят всех в доме, или с дребезгом свалится стеклянный ящик с крысами или с черепахой – но ночь была холодной, все окна закрыты, и никому, как обычно, не было дела ни до него, ни до его зверей.

Разве что Тетсу вечно дразнил Вихря, пока тот, естественно, не клюнул его. Потом был травмопункт, хирургический клей, антибиотики, и вопли тети Лорны, главным образом из-за счета – зато громче, чем у самого Тетсу. Тот-то наверняка уже на следующий день хвастался всем в школе боевыми шрамами.

Джин слез с подоконника и попробовал открыть дверь, поворачивая ручку как можно тише. Заперто. Вечером взрослые поспорили, кому вставать ночью, чтобы проводить Джина в туалет, и дядя Хикару решил спор довольно утилитарным способом: выдал ему горшок. Тетя Лорна была шокирована, а Кен и Тетсу начали смеяться над ним, но дядя их быстро приструнил. А до того дядя с тетей ругались, где Джин должен спать, потому что его сестра уже слишком большая, чтобы спать с ним в одной кровати, или наоборот – он слишком большой. Кен с Тетсу, которые делили одну комнатку на двоих, принялись ныть, как у них тесно, и третий мальчишка им там не нужен, и вообще они не собираются за ним приглядывать. Джин все терпел молча, выгадывая момент, когда можно будет сбежать. Он не ожидал, что его запрут.

"Это пока парень не утихомирится", сказал дядя Хикару. Как будто Джин бросит своих животных! Как будто он вообще станет тут оставаться!

Будет ли Майлз-сан ухаживать за его животными, как обещал? И что он теперь подумает, когда Джин пропал, да еще вместе с его деньгами? Вдруг он решит, что Джин их украл? Хотя деньги украли полицейские, но кто же поверит его слову против слова взрослых? Даже этот необычный инопланетник, и тот вряд ли. Джин сглотнул комок в горле и дал себе слово больше не плакать. Наверняка из-за слез он и заснул. Только стоит ли заставлять себя бодрствовать, если он все равно не может выбраться? Он уселся на свой футон и погрузился в отчаяние.

Нужно будет завтра вечером спрятать у себя в комнате отвертку или какой-нибудь инструмент и попытаться открыть окно или дверной замок изнутри. Вот Тенбери бы точно знал, как это сделать. У Джина вряд ли получится притвориться, что он так быстро угомонился, и тем усыпить бдительность своих тюремщиков, чтобы они ослабили надзор. Не теперь, когда его все больше сжигает отчаяние. Тетя Лорна грозилась завтра же записать его в ту же школу, где учатся Тетсу с Кеном, потому что больше не намерена пропускать из-за него работу. А насколько он помнил, из школы сбежать даже труднее, чем из… нет, это место – что угодно, только не дом.

Щелкнул дверной замок. Тетя Лорна проверяет, как он? Джин еще слышал храп дяди Хикару. Он отвернулся к стене, сгорбился под одеялом и плотно зажмурился.

– Джин? – прошептал робкий голосок, – ты спишь?

Джин повернулся, одновременно с облегчением и досадой. Это просто Мина.

– Да, – проворчал он.

Короткое молчание.

– Нет, не спишь.

– Чего тебе надо? – Забыла какую-нибудь мягкую игрушку или куклу, подумал он. А ведь, отправляясь спать вниз на диван, она тащила с собою целую корзину кукол.

Дверь с рокотом отъехала, и маленькие ножки прошлепали по полу к Джину. Он повернулся на футоне, опираясь на локоть, и они с сестрой уставились друг на друга: он – сверху вниз, она – наоборот. У нее были такие же карие глаза и шапка черных волос, как у самого Джина, но она стала выше и не такой пухлощекой, какой он ее помнил четырнадцать месяцев назад. Тогда Мина еще даже в школу не ходила, а сейчас была уже во втором классе. Почему-то она казалась менее… смущенной, что ли.

– Если я тебя выпущу, возьмешь меня с собой? – спросила она.

– Чего? – Пораженный, Джин сел, поджав ноги. Неужели Мина не просто заблудилась по дороге в туалет? – Конечно, нет. Ты что, с ума сошла?

Ее лицо разочарованно вытянулось:

– Ну-у… – Мина развернулась и перешагнула порог, собираясь закрыть дверь за собою.

– Нет, погоди! – прошептал Джин, вскакивая на ноги.

Храп за стенкой вдруг стих. Оба застыли. Скрип, бульканье, и дядя захрапел снова.

– Здесь нельзя говорить, – шепнул он. – Пошли вниз.

Она задумалась, потом кивнула и дожидалась в коридоре, пока Джин завернется в одеяло, выйдет, и прикроет за собой дверь, плотно и очень тихо. А потом Мина повела его вниз. Они спускались на цыпочках, но, хоть ступени и заскрипели, никто из комнат не вышел.

– Свет не включай, – распорядился Джин вполголоса. Свет проникал в столовую из кухонной ниши – "кухонька на одну задницу", как ее назвал дядя Хикару – и его вполне хватало, чтобы ни на что не налетать.

Мина умастилась на диванчике в гнезде из свернутых одеял, а Джин сел на краешек кресла дяди Хикару и огляделся вокруг.

– Ты папу помнишь? – спросила Мина.

– Вроде как. Немножко.

– А я нет, только его снимок на семейном алтаре, что поставила мама.

– Тебе тогда только три исполнилось. – Когда отец погиб, самому Джину было семь. Четыре года назад – словно целая жизнь. Гораздо больше ему запомнилось бесконечное горе и гнев мамы, и то, как редко он ее видел после, словно смерть украла у него обоих родителей, а потом за мамой пришли полицейские. – А тетя Лорна не держит алтарь?

– Она разрешила поставить его у меня в комнате, но когда стало тесно, и нужен был стол для учебы, то запаковала и убрала. Я не знала, ставить туда твой снимок или нет.

Мина с решительным лицом принялась надевать кроссовки.

– Ты не можешь идти со мною, – беспокойно повторил Джин. – Не туда, куда я пойду.

– А куда ты идешь?

– Далеко и пешком. Слишком далеко для тебя. И вообще, чего это ты хочешь уйти? – Он предполагал, что дядя с тетей Мину балуют.