Слабое звено - Михаил Нестеров

В ста метрах от них на обочину съехал «Мерседес», скорее всего машина сопровождения. Кивнув в сторону иномарки, Сергей спросил:

– В твоей команде надежные люди?

– Не беспокойся за них. В курсе наших планов несколько человек – ты видел их в моем доме. Остальные, о ком ты просил, не будут знать цели, но выполнят любой приказ беспрекословно. Чем еще я могу помочь тебе? – переспросил Науров.

– Пока ничем. Завтра я покатаюсь по Москве и ее окрестностям. Пара визитов в центре, два-три на периферии. Нужно покрутиться среди торговцев оружием, навести кое-какие справки. С кондачка такие дела не делаются.

– Могу помочь, – согласился Шамиль, уважаемый человек в дагестанской диаспоре Москвы. – Любое оружие, документы.

– Сделаем так. Если мои старые связи на черном рынке оружия не помогут, я приму твое предложение. Просто мне хочется убедиться в незыблемости контингента на рынке.

«Он шутит, значит, дела пока идут хорошо». Узловатыми пальцами Шамиль вытащил из пачки сигарету и привычно ждал, когда телохранитель поднесет к ней огонек. Выпустив носом ароматный дым, Науров снова намекнул на свою готовность помочь:

– В Москве я могу остаться на любой срок.

– Дело твое, – пожал плечами Марковцев. – Только я долго в столице засиживаться не собираюсь.

– ЭТО произойдет в ближайшие дни? – Рука Шамиля застыла на полпути к открытому окну. Пепел упал с сигареты на брюки дагестанца, но он не заметил этого. В выражении его лица произошли перемены: крылья носа затрепетали, черные глаза казались бездонными колодцами. Он живет предвкушением встречи с Султаном, не ошибся в предположении Марковцев.

– Нет, Шамиль, ЭТО произойдет в другом городе. Пока я не определился точно, но общий плацдарм предстоящих действий определил: Центральное Черноземье.

– Мы разговариваем на разных языках, я ничего не понимаю, – вынужден был признаться Науров. – Ты обещал вводить меня в курс дела поэтапно, – напомнил он.

– Что я и делаю. Я назвал область, потом ты узнаешь и город.

– Ты узнал что-то? Амирова должны перевести в другую тюрьму? – Шамиль не был уверен в том, что суд над Султаном состоится в Махачкале, хотя ходили разговоры о передаче дела Амирова в Верховный суд Дагестана. По словам секретаря Совета безопасности Дагестана Магдигаджиева, «слишком много людей объявили кровную месть ему и его сподвижникам». Скорее всего судебный процесс над чеченцем пройдет в Москве.

– Не думаю, ему и в Лефортове нехило, – закрыл тему Марковцев. – Договоримся о наших контактах. Москву хорошо знаешь?

– Да, – кивнул Шамиль.

– В течение недели с двенадцати ровно до половины первого жди меня или моего человека у станции метро «Спортивная».

– Я дам тебе номер телефона, по которому ты найдешь меня в любое время суток. На крайний случай.

– Хорошо. – Сергей запомнил семизначный номер и протянул дагестанцу руку: – До свидания, Шамиль.

Науров сделал еще одну попытку хотя бы приблизительно узнать месторасположение базы:

– Я в сторону Москвы, могу подбросить.

– Спасибо. Доеду на попутке.

Приглянувшуюся дачу, точнее, дом на окраине Жуковского, в Раменском районе Московской области, Марковцев с товарищем заняли еще до оформления всех документов. Пожилая хозяйка, продававшая дом, жила в Раменском у сына, пошла на уступки, получив причитающуюся ей сумму. И если для напарника Марковцева дача в Жуковском стала базой, то для Сергея – заодно и домом. Никто, кроме него и Мезенцева, не знал, где именно он находится.

Вспомнив о первом предложении товарища, Марк все же осмотрел помещения брошенного мыльного комбината. На производственные цеха похоже только изнутри, а снаружи – комплекс длинных бараков с окнами, расположенными на высоте человеческого роста. И запах. Долго в такой вонючей атмосфере не выдержишь.

Сергей вставал с рассветом и обходил небольшой участок, огороженный высоким забором. В отличие от других домов, где гаражи воротами выходили на улицу, металлический гараж купленного дома стоял в глубине двора, к нему шла мощенная красным кирпичом дорога. В гараже имелся погреб с наглухо закрывающимся металлическим люком. Именно туда поместили диверсионный подрывной заряд.

Владея всеми видами стрелкового оружия, Сергей тем не менее впервые держал в руках «амфибию» Тяжеловатый пистолет, но пули с десяти метров кучно уложились в «яблочко», размером со спичечный коробок, на самодельной мишени.

На полке в гараже нашли себе место акваплан и некоторое другое пронумерованное оборудование, включая «ДП-64», уникальное изделие, используемое против подводных диверсантов. Все это вместе стопроцентно указывало на базу морского спецназа «Гранит».

20

Москва, 2 августа, четверг

В район Северное Бутово, что невдалеке от одной из самых сложных автодорожных развязок в столице, Марковцев и Мезенцев приехали около одиннадцати. По дороге Сергей посвящал младшего товарища в тонкости операции.

– Вообще, Валя, рынок оружия вещь полезная. Если бы не рынок, где бы спецслужбы черпали информацию о том или ином стволе? Оружейный рынок «слушают» и будут «слушать»: кто интересуется взрывчаткой, кто детонаторами, кто обычными стволами. Только так можно раскрыть то или иное хищение с военных баз и складов, проследить путь от начала до конца. Иногда случаются казусы, появляется вдруг этакий Андрей Нартов[6]с самопальными стволами и ищет клиента. Натурально, милиция берет его с поличным. Зачем он такой на рынке? Что можно поиметь с него, кустаря, если его норма один или два ствола в месяц? Только головную боль. Потому на черных рынках держатся солидные люди, имеющие тесные контакты с заводами-изготовителями оружия – подпольными и легальными.

Об альянсе – щедрых латышских парнях, поставляющих в столицу оружие, и жадном цыгане по имени Николай, торгующем стволами в розницу, – Марк узнал в то время, когда возглавил боевое подразделение криминальной организации "Группа «Щит». Сергей вооружил не только боевиков, пистолеты носила и правящая верхушка, куда входили высокопоставленные чиновники. На следствии они сдали удостоверения, оружие и документы, подтверждающие право на ношение огнестрельного оружия и его применение.

Дело по "Группе «Щит» развивалось интересно. Избегая разоблачений скандального характера, суд вынес наказание только рядовым членам «Щита», поскольку одни чиновники проходили по делу как свидетели, а имена других под угрозой собственной безопасности следователям ГУБОПа и Генпрокуратуры вслух называть не рекомендовалось.

Именно во время первой судебной волны над «групповцами» начал потихоньку вырисовываться образ руководителя отряда особого резерва, но имени Сергея Марковцева на тот момент не знали. Разве что предполагали, что розыскиваемый человек имел прямое отношение к разведке. На сей факт натолкнуло название преступного синдиката: "ГРУ(ппа) «Щит» – именно такой золотистый оттиск стоял на удостоверениях. Следователи долго ломали голову: что это, на красных корочках, – прямой адрес или совпадение?

Совпадения пахли профессионализмом, кровью и свинцом. Идеолог "Группы «Щит», сумевший придать организации статус федеральной структуры, распрощался с жизнью не без участия боевиков этой организации.

Марковцев руками своего боевика убрал идеолога из снайперской винтовки, еще легально ввезенной на территорию России из суверенного государства. После латыши и цыган Николай Васильев, чей пышный дом представлял собой склад вооружения, ушли, как и положено, в подполье. Однако с прибыльным бизнесом не завязали.

Сергей остался в машине, а Валентин не спеша прогулялся до роскошного двухэтажного творения из облицовочного кирпича. На старомодной скамейке, утащенной, видимо, из парка, сидела разношерстная компания: два молодых цыгана, лет восемнадцати-двадцати, одетых в широкие не по размеру майки с аббревиатурой Национальной баскетбольной ассоциации, русская девушка в коротких шортах; перед ними опустился на корточки небритый мужик неопределенного возраста, в подрагивающих руках он держал сигарету, на лице была написана готовность услужить, развлечь за стакан вина, бутылку пива – обычная картина в цыганских кварталах.

На краю скамейки нашел себе место переносной магнитофон, из его колонок грохотала соответствующая, до сих пор не забытая здесь негритянская «кричалка»: «Can't touch this».

На предложение Валентина позвать отца молодой цыган не сразу поднялся со скамьи. Он демонстративно рассматривал одежду гостя – льняные полуспортивные брюки и серую рубашку с короткими рукавами, надолго задержался на его обуви, наверное, сравнивая со своими кроссовками «Найк-эйр».

Мезенцев подошел ближе и нажал на клавишу магнитофона. Музыка смолкла. Валентин повторил:

– Отца позови.