Гончаров приобретает популярность - Михаил Петров

– Ну вот, так я и знал, – лопнувшим пузырем поник Ищенко. – Обещать все горазды.

– А мы не обещаем, – вступился я за любимого тестя. – Мы реально нашли похищенные у вас деньги в сумме четырехсот восьмидесяти тысяч, но если они вам не нужны и вы от них отказываетесь, то мы, пожалуй, не будем вас больше задерживать. До свидания.

Кивнув тестю, я решительно направился к двери.

– Подождите, куда вы! – шумно забеспокоился Ищенко. – Погодите. Кто вам сказал, что они мне не нужны, перестаньте дурачиться.

– Это вы дурачитесь, – глядя на потный кусок нервного сала, невольно усмехнулся я. – Какой гонорар нам причитается за эту сумму, если за все вы обещали ноль пятую модель? Или вычислить это вам будет сложно?

– Нет, вы получите тридцать тысяч, – нервно протирая свою ряху, поспешно ответил Ищенко. – Сейчас мы все оформим. А когда вы привезете деньги?

– Вы их получите в милиции нашего района.

– А нельзя ли без милиции? Все решить, так сказать, между собой.

– Нельзя, – категорически отрезал я и открыл дверь. – Подготовьте документы. Мы с господином полковником заедем к вам завтра.

– Подождите, но где гарантия, что вы отвезете деньги в милицию, а не присвоите себе? – Неожиданно резво вскочив, Ищенко ухватился за ефимовский рукав.

– Вы ненормальный? – спросил я и вышел в приемную.

Санька Медведев проживал на самом краю города в частном секторе. Награбленное он хранил между помидорными кустами в неглубокой ямке. Потребовалось копнуть несколько раз, чтобы на свет появились два пластиковых пакета, перетянутых синей изоляционной лентой. Отодрав ее, мы убедились, что деньги в сумме двухсот сорока тысяч сохранились в неприкосновенности. Санькина мать, увидев, что прятал непутевый сынок у нее в огороде, пришла в ужас.

– Да где ж ты взял такую кучу денег? – суетливо, по-мышиному крестясь, запричитала она. – Я в жизни столько не видела. Ты их нашел, да?

– Не голоси, мать, – остановил сын взъерошенную старуху. – Где взял, там их уже нет.

– Беда-то какая… Недаром я сердцем недоброе чуяла, сто раз тебе говорила – не водись со своими дружками.

– А я и не водился.

– Как же, только что опять приезжали.

– Кто приезжал? – вклинился я в разговор. – На чем приезжали?

– На белой машине. Три парня в очках. Саньку спрашивали.

– Мама, в следующий раз скажи им, что нет больше Саньки, вышел весь.

– Да что ж ты такое говоришь, вахлак ты окаянный!

– Мама, я говорю тебе серьезно – скажи им, что меня забрала милиция, а деньги конфисковала. Так и скажи, только не забудь.

– Товарищи начальники, да что ж он такое говорит?

– Он говорит вам правду, – ответил тесть и, не желая затягивать душещипательную сцену, повел Санька к машине.

Сейф Ильи Мамедова находился у него на даче в двухкубовой емкости для полива. Оттуда мы выловили три трехлитровые банки, набитые деньгами, с привязанными к ним для тяжести грузиками.

Только в седьмом часу, уставшие и вымотанные, мы добрались до приемной начальника милиции, подполковника Шутова Юрия Александровича. Несмотря на бурный протест припозднившейся секретарши, мы прямым ходом ворвались в его кабинет и, не обращая внимания на его негодующие взгляды, плюхнулись в кресла. Шла какая-то оперативка или просто обмен мнениями. Присутствующие мне были незнакомы. Два подполковника, майор и трое в штатском смотрели на нас удивленно и непонимающе. Лишь один невзрачный мужичонка, неприметно примостившийся в углу, удосужился поздороваться с тестем – своим бывшим шефом.

– Алексей Николаевич, какими судьбами? – негромко поинтересовался он.

– Волею Всевышнего, Николай Михайлович, – громко, на весь кабинет ответил Ефимов. – А вы тут как живете?

– Позвольте, может, вас не затруднит объяснить, что все это значит? – не выдержал Шутов.

– А может, и объясним, – развязно ответил тесть, – если ты напоишь нас чаем и нальешь по тридцать капель.

– Здесь не чайная, – озадаченный нашей наглостью, осторожно вякнул Шутов. – В чем дело? Вы нам мешаете, подождите в приемной, пока я освобожусь.

– Некогда нам ждать, мы тебе привезли налетчика, а ты нас выгоняешь. Пусть тебе же будет хуже. Поехали, Костя!

– Какого еще налетчика? О чем вы говорите?

– Одного из тех, кто ограбил банк «Энерго», но я вижу, вам это не нужно, так что мы с Костей отвезем его завтра прямо в прокуратуру, наверняка она занимается этим делом. Надеюсь, там проявят больший интерес.

– Вы меня не разыгрываете? – Не зная, как реагировать, Шутов растерянно посмотрел на притихших подчиненных, швыркнул носом и переспросил: – Вы не шутите?

– Нет, мы не товарищ Шутов, мы не шутим.

– А мы только что это обсуждали, – неуверенно сообщил он. – Вообще-то дело ведет областная прокуратура, но нас долбят каждый день.

– Вот видишь, а ты нас плохо встретил и невежливо разговаривал.

– А где он? – игнорируя ефимовское замечание, тихо и задушевно спросил Шутов.

– В надежном месте и под бдительной охраной, – авторитетно ответил тесть.

– А сказали, что привезли, – разочарованно протянул он. – Еще курочка в гнезде…

– Спокойно, начальник, у тебя кто-то есть, кто мог бы оприходовать деньги?

– Какие еще деньги?

– Те самые. Деньги, которые налетчики сняли в банке.

– Вы это серьезно?

– Серьезнее не бывает. Нужно оформить акт приема-сдачи на четыреста восемьдесят тысяч рублей. Вы готовы?

– Ну, кто их оприходует – это мы найдем, было бы что оприходовать. Где деньги? Или опять в надежном месте под бдительной охраной?

– А как же без бдительной охраны? Короче, деньги в Костиной машине. Но подождите! – остановил он рукой разом вскочивших ментов. – Сначала я хочу обговорить условия ареста нашего подопечного.

– Какие еще, к черту, условия! – раздраженно заерзал Шутов, горя нетерпением тотчас вцепиться в жирную добычу. – На ночь оставим его здесь в «собачьем ящике», а утром будет видно. Он у вас тоже в машине?

– Нет, и ты его не увидишь, пока не пообещаешь мне выполнить несколько условий.

– Да вы что? С ума посходили?! Я буду расценивать это как укрывательство!

– Ты опять за свое? – многозначительно посмотрел ему в глаза тесть.

– Ну хорошо, говорите.

– Во-первых, он напишет вам чистосердечное признание, что должно расцениваться как явка с повинной, а это на самом деле так и есть. Вы согласны?

– Предположим, – неохотно кивнул начальник, выпуская из своих рук крупного сазана.

– Во-вторых, в дальнейшем вы определите его в приличную камеру, потому как он не убийца и единственный оставшийся в живых преступник и свидетель в одном лице. А это обязывает вас держаться с ним вежливо и корректно. Вы согласны?

– Согласен, – выдохнул Шутов и, посмотрев на офицеров, заржал: – Ну что, мужики, свистать всех наверх, готовить пятизвездный «собачий ящик»! Как вам нравится такая идиотская сделка?

– Нормально, – сипло ответил майор. – Главное то, что налетчик пойдет от нас.

– Уговорили. Давайте, господин Ефимов, подвозите вашего клиента, встретим его по высшему разряду! Из скольких человек выделить вам эскорт? Одних я вас не пущу.

– А мы никуда и не собираемся. Пойдите и возьмите сами. Все у Кости в машине. Только не разорвите его на части.

– Юрий Александрович, – откашлялся тесть, когда возбужденная толпа покинула кабинет, – учти один момент – при допросах особенно не усердствуйте. Это я к тому, что он действительно не знает, кто убил Кондратова с Голубевым и куда подевалась валюта. Мы крутили его на этот счет так, сяк и наперекосяк и пришли к выводу, что он в это не был посвящен. Ему отводилась второстепенная роль.

– А кто же был на первых ролях?

– Петр Голубев, – вместо тестя ответил я. – Он уволок валюту и прикончил на месте своего подельника Кондратова. Это мое предположение, но ты с ним согласишься, когда послушаешь Медведева.

– Тогда кто же прикончил его самого и где следует искать остальные деньги?

– Медведев этого не знает, а я постараюсь ответить тебе через несколько дней.

– Ты в себе уверен?

– Нет, потому и говорю – постараюсь.

– Обещай мне, что первым, кто об этом узнает, буду я.

– Изволь, пусть будет так.

Еще раз, со всеми вместе, выслушав исповедь Медведева и оформив некоторые документы, в десятом часу мы вышли из райотдела. За это время изменилась Санькина судьба и погода на улице. Проливной дождь шел единой белесой стеной, так что по ту сторону дороги ничего не было видно. Даже расстояние до машины, стоящей в десяти метрах от нас, показалось нам рискованным, а козырек над входом – единственным безопасным островком.

– Ну и что ты думаешь? – протягивая сигарету, спросил Ефимов.

– Ничего. Я устал и хочу спать. Сегодня утром вы мне этого не дали.

– А может быть…

– Нет, никуда заходить я не буду и даже водки не хочу.