Скрипка Льва - Хелена Аттли

итальянская музыка была хороша. Бёрни предупреждал, что, если вы попадете в церковь не во время фестиваля или не в день какого-нибудь святого, вы, скорее всего, услышите музыку, «столь же традиционно унылую, как двести лет назад». Участниками таких ординарных служб были «священнослужители, торговцы, механики, деревенские клоуны и нищие», которые, по словам Бёрни, были «очень невнимательными и беспокойными слушателями, редко высиживая в церкви до окончания службы».

Я, пожалуй, чувствовала бы себя своей на таких собраниях, потому что слишком мало знала о музыке до того дня, когда впервые услышала скрипку Льва. Мы все легко находим оправдания собственному невежеству, и когда дело касалось музыки, мне нравилось винить в отсутсвии знаний свое воспитание. О моем отце всегда говорили, что он человек музыкальный, но, когда я была ребенком, мы могли услышать классическую музыку, только если вставали очень рано и шли в коровник. Вот там-то мы и видели отца, который доил коров, одним ухом уткнувшись в теплый бок коровы, а другим прислушиваясь к звуку струи молока в ведре у его ног. А может и не к этому звуку, а к огромному бакелитовому радио на пыльной полке над его головой, всегда настроенному на БиБиСи-Радио-3 и включенному на полную громкость, так что у меня всякая классическая музыка стала ассоциироваться с ранним утром, духотой коровника, мычанием коров и запахом парного молока. А в доме я слышала только музыку, которая нравилась моему брату. У нас были смежные комнаты, и к тому времени, когда мне исполнилось десять, а ему двенадцать, я впервые услышала через стену своей спальни Джими Хендрикса. А потом ещё раз. И снова, и снова, и снова. Именно так я впервые услышала Дилана и все остальное, что сформировало зарождающийся музыкальный вкус подростка. Конечно, в итоге я бы создала саундтрек своей собственной жизни, но мне так и не удалось избавиться от того чувства изоляции, которое я испытывала в детстве в своей спальне, когда слышала эти приглушенные звуки, как если бы эта музыка была предназначена только избранным членам некоего клуба, доступ в который мне был закрыт.

Когда я впервые услышала скрипку Льва, мне показалось, что она обращалась прямо ко мне и несла глубоко личное послание. И теперь я начала наполнять свои дни радостными звуками Корелли, Сан-Мартини, Галуппи, Вивальди, Джузеппе Тартини, великого героя книги Бёрни, и всех других композиторов, чью музыку Бёрни назвал бы «чистой», «богатой» или «благодарной». Недели прослушивания превращались в месяцы, и я начала слышать музыку, погружаться в нее и сопереживать так, как никогда раньше. Я полагаю, что это было связано с возникшей уверенностью в том, что я тоже получила доступ в музыкальный клуб, и отныне я его полноправный член, теперь уже окончательно находящийся с правильной стороны стены.

ИНСТРУМЕНТЫ И ВЛАСТЬ

Скрипки при дворе Медичи во Флоренции

В Италии восемнадцатого века скрипкам суждено было звучать повсюду. Одни, как скрипка Льва, наполняли своей музыкой церкви, другие играли в придворных оркестрах и ансамблях мелких государств и королевств по всему полуострову. Скрипки Кремоны по-прежнему считались лучшими в мире, поэтому неудивительно, что многие начинали свой путь на службе у короля, королевы или герцога.

Семья Медичи, правившая Флоренцией на протяжении сотен лет, собрала между шестнадцатым и восемнадцатым веками одну из лучших коллекций инструментов в Италии. Если вы хотите увидеть, что осталось нам от этой аристократической семьи, вам следует пройти по улице Виа Рикасоли, присоединиться к очереди, которая будет змеиться обратно к Дуомо, и дождаться своего часа, чтобы войти в Galleria dell 'Accademia. Когда я направлялась туда, моросил слабый осенний дождик, поэтому я была рада, что какой-то парень продавал зонтики, а еще больше тому, что бар не упускал возможности заработать на разочарованных оптимистах, вроде меня. Мы все, должно быть, думали, что, сэкономив на завтраке, обеспечим себе место в начале очереди, но вместо этого простояли в ней час или больше, потягивая кофе из пластиковых стаканчиков и поедая корнетти с невообразимым количеством абрикосового джема. Когда, наконец, пришло время зайти внутрь, все сразу устремились от касс прямо в зал, где живет вечно окруженная охраной, как в заключении, скульптура Давида работы Микеланджело, а я в одиночестве проследовала по пустому коридору к комнатам, в которых находится то, что сохранилось от обширной коллекции инструментов, собранной поколениями великих князей Медичи.

Вне сомнений, в собрании Медичи были инструменты Страдивари, потому что великий мастер выбирал только лучших клиентов для скрипок Кремоны, и это было блестящим решением. В 1684 году местный маркиз по имени Бартоломео Ариберти поручил ему сделать две скрипки и виолончель в подарок великому принцу Флоренции Фердинандо Второму Медичи. Это был замечательный заказ, потому что, в отличие от савойских принцев в Турине, которые, казалось, нанимали виртуозов и известных композиторов из унылого чувства долга, Фердинандо искренне интересовался музыкой. Он сам был неплохим певцом и музыкантом, играл на виолончели, клавесине и даже на фортепиано, изобретенном под его патронажем Бартоломео Кристофори. Фердинандо так серьезно увлекся музыкой, что когда ему исполнилось всего шестнадцать, он аранжировал оперу под названием Collaforza di Amore si vince Amore («Любовь побеждена силой любви»), которая была исполнена на загородной вилле семьи в Пратолино. Его вкус никогда не был провинциальным, и он уже был достаточно просвещен в свои двадцать с небольшим, чтобы завязать прочную дружбу с Генделем, которого он пригласил во Флоренцию. Там Гендель познакомился с Антонио Сальви, придворным врачом и поэтом Медичи, и так впечатлился его мастерством стихосложения, что предложил написать либретто для своих опер, включая «Ариоданте», «Роделинду» и «Арминио», которые, похоже, поместили Фердинандо в центр оперной карьеры Генделя. Фердинандо состоял в переписке с Алессандро Скарлатти, написавшим для него пять опер, и каждый год устраивал свой собственный оперный сезон в построенном для него театре в Пратолино. Фердинандо вникал во все детали этих постановок, единолично выбирая либреттистов, рассказывая композиторам, как именно они должны адаптировать тексты к музыке, и определял певцов и музыкантов для исполнения опер. Можно вообразить, каким, вероятно, кошмаром он был для всех участников постановок.

Оперный сезон поглощал все время Фердинандо в июле и августе, а затем он проводил остаток года, устраивая частные концерты в своих собственных апартаментах во дворце Питти. К тому же он был главным импресарио музыкальных постановок во Флорентийском Театро делла Пергола и великолепных развлечений на улицах и площадях города, так что при его жизни Флоренция стала одним из самых ярких музыкальных городов Европы. Коллекция инструментов