Очень дорого сердцу (СИ) - Болотова Лия

— Сиди в машине и не смей выходить!

И вот мы уже мчимся обратно к городу через чёрный лес к ярким огням города. Молчали оба: Демид, сосредоточенный на дороге, я, переполненная чувствами и ощущениями под завязку. Украдкой поглядывала на профиль мужчины, сидящего за рулём, мысленно обводя пальцами надбровные дуги, скулы, губы, подбородок, спускалась ниже по шее, к спрятанным под тонкой тканью ключицам… Щёки загорелись, когда я поняла, что меня поймали с поличным: через зеркало заднего вида Демид смотрел на меня сквозь весёлый прищур серебристых глаз. Также, с умилением, смотрят на шалящих детей. Засуетилась, пытаясь хоть что-то сделать, чтобы сбежать от его неотрывного взгляда. Нащупала в кармане джинсов свою резинку для волос и принялась собирать волосы в хвост. Он перехватил мою руку и попросил:

— Оставь так.

Машина свернула в мой двор. Ну почему дорога домой оказалась такой короткой? Демид заглушил машину, развернулся ко мне. Прошёлся рукой по моей шее к затылку, зарываясь в волосы, притянул к себе и впился в меня поцелуем, словно за время пути успел изголодаться по моим губам. Целовал требовательно, жадно, подчиняя себе, наслаждаясь моей податливостью. Сколько раз за сегодняшний вечер он был разным? Нежным, требовательным, мягким, страстным…

— Во сколько у тебя завтра консультация?

Я не сразу смогла ответить — пропал голос и мне пришлось почти шептать:

— В два часа.

— Я позвоню в час.

— В час я буду уже в библиотеке, договорилась с ребятами. Я сама наберу, как освобожусь. Спокойной ночи, Дём.

— Сладких снов, Аленький.

Я подалась порыву, и сама потянулась к его губам, собираясь легко чмокнуть, но всё вышло не по-моему. И снова мы целуемся до тех пор, пока нам хватает воздуха.

— Иди, — теперь голос осип у Демида, — иначе это затянется надолго.

Думала, что не смогу заснуть, до утра буду перебирать события вечера, вспоминать сказанное и сделанное. Но, как только голова коснулась подушки, я просто провалилась в бездну.

Проснулась так же резко, как и заснула, словно из глубины вынырнула и сразу попала в ослепительно-яркий день.

— Ну что, гулёна, встала наконец? — вместо приветствия спросила моя ба, когда я, сонно потирая глаза плелась в ванну.

— Который час? — и моё вам «доброе утро».

— Одиннадцать почти.

От этих слов я проснулась окончательно. В двенадцать я должна быть в библиотеке, а с утра хотела некоторые вопросы для экзамена повторить. Наспех умывшись и собравшись, через пятнадцать минут уже сидела в кухне за столом.

— И во сколько ты вчера вернулась? — с видом дознавателя спросила бабушка, ставя передо мной тарелку с завтраком.

— Около двенадцати.

— Около двенадцати я ещё сама не спала — тебя не было.

— Бабуль, не ругайся. Просто…

— Просто ты влюбилась. — Я удивлённо посмотрела на неё, не веря, что по моему лицу настолько всё понятно, а ба, словно прочитав мои мысли, продолжила: — Ох, Алечка. Я же вижу, как блестят твои глаза, сама молодой была. Ты только не перечёркивай свои труды, я про учёбу, год всего остался.

— Ба, даже не думай из-за этого переживать! Неужели ты меня настолько плохо знаешь?!

Бабушка только вздохнула и села напротив меня:

— Аль, что он хоть за человек?

— Замечательный человек! Работает и, судя по командировкам и ответственным поручениям, на хорошем счету. Человек он положительный, плюс не пьёт, не курит, и вообще, — к месту вставила я цитату из любимых бабушкой «Девчат». — Не переживай, всё будет хорошо. Ты же сама говорила, что я у тебя умная.

— Да куда он только девается, этот ваш ум, когда у вас любовь? — она лишь рукой махнула. — Думай головой, Аля, в любой ситуации. И, если он действительно такой замечательный, как ты его расписываешь, я буду только рада.

В нашу беседу вклинился телефонный звонок. Так как я всё ещё дожёвывала свой завтрак, на него ответила бабушка.

— Иди, ненаглядный твой звонит, — ворчливым тоном возвестила она, возвращаясь на кухню.

— Привет, — радостно сказала я в трубку.

— Доброе утро, Аленький, не разбудил?

— Конечно нет. Мне убегать уже пора. Позвонил бы на пять минут позже — не застал.

— Хочешь отвезу тебя?

— Нет уж, спасибо. — слыша разочарованный вздох Демида, поспешила, как можно нежнее, добавить: — Если увижу тебя, то точно пошлю институт и все экзамены подальше. Давай, как договаривались, после встретимся.

— Не могу думать ни о какой работе. Только о тебе. — Даже на расстоянии я чувствовала его нетерпение. — Хочу увидеть прямо сейчас.

— Ещё слово и я выезжаю к тебе.

Демид счастливо рассмеялся:

— Мне приятно, что ты готова сорваться ко мне. Но, я всё-таки взрослый, ответственный…

— Это ты себя сейчас уговариваешь?

— Короче, не слушай меня, дуй в институт. Не хочу быть причиной, по которой ты завалишь сессию. — Он обречённо вздохнул. — Вечером хоть увидимся?

— Обязательно!

Не успела я положить трубку, как телефон зазвонил снова:

— Слушаю.

— Алевтина, — услышала я гневный голос Городовой, — с кем можно трепаться?

— Демид звонил. Мы…

— Так, стоп! Мы?! Это уже интересно…

— Леночка, милая, я в институт опаздываю…

— Слишком часто ты меня динамишь в последнее время…

— Честное слово, после обеда — сразу к тебе. Ты, кстати, дома будешь?

— Где ж ещё — к экзамену готовлюсь.

Консультация затянулась и к Ленке я добралась ближе к четырём. Она ходила по квартире в старой замызганной футболке, взлохмаченная, да и свежесть её волос оставляла желать лучшего.

— Это уже серьёзно! — осмотрев подругу с ног до головы, резюмировала я. — Ты когда из дома последний раз выходила?

— Позавчера кажется. Мать заставила мусор вынести.

— Прогулка века прям!

— Да ладно тебе! Послезавтра экзамен, вот и помоюсь. А в гости никто не придёт.

— Ну я же пришла! — возмутилась я.

— Ты не гость. — Ленка на меня даже рукой махнула, мол, не пори чушь. — Ты — член семьи.

— У тебя опять проблемы?..

Моя попытка выудить из неё информацию не увенчалась успехом. Городова махнула на меня рукой второй раз и сказала:

— Идём чай пить. Шоколадку купила?

Вытрясла она с меня не только шоколадку, но и всё до мельчайших подробностей о вчерашнем вечере.

— Ленка, он такой… — вдохновлённая своим собственным рассказом, пела я дифирамбы Демиду, — мне кажется, он даже лучше, чем в моих мечтах или книжках…

— Ты мне лучше скажи — сама-то в грязь лицом не ударила? Перед таким мужиком позориться не стоит.

— На слово поверишь или проверять будешь? — подковырнула я подругу.

— Надо будет — проверю. Мне вообще-то замуж тебя выдать надо.

То же мне, горе-сваха с немытой головой.

[1] Цитата из музыкальной кинокомедии «В джазе только девушки», 1959 г.

Глава 13

Три недели сессии пролетели, как один день. А всё потому, что первый раз за время учёбы в институте я не зацикливалась на экзаменах, ведь теперь все мои мысли занимал Демид. Мне катастрофически мало было наших встреч. И, когда «мой парень» предложил отметить успешное окончание сессии, уехав на весь день на природу, я просто возликовала. Но, за полчаса до времени «Че» ликование переросло в панику. Идея мне нравилась, даже очень, мне не нравился мой купальник, который я собиралась обновить ещё позапрошлым летом, но до сих пор руки так и не дошли, для местного пляжа и этот был неплохим вариантом. На выручку, как обычно, пришла Ленка:

— Даже не смей отказываться, — сказала она, протягивая мне свой купальник, — фасончик не твой, но сидеть будет идеально.

— А с размером ты не ошиблась? — скептически посмотрела я на Городову.

— Тебе как раз будет — я его один раз в восьмом классе надела, зимой, когда примеряла. А к лету он стал мне мал… Кстати, нашла его ещё весной, да всё забывала отдать.

Я с негодованием посмотрела на Ленку (это она сейчас намекает, что у меня тело как у восьмиклассницы?!), потом на несколько лоскутков ткани, которые та упорно продолжала называть “купальником”. Делать нечего, пришлось поверить подруге на слово, тем более, что другого варианта просто не было. Паника охватила меня снова, когда я увидела своё отражение в полный рост, примерив купальник. Чёрт, Городова оказалась права — сел как влитой. Но разве в таком можно появляться в публичных местах? Хотя, с другой стороны, наши с Демидом объятия за это время были порой настолько жаркими, что удивить мне его не удастся, в принципе и удивлять-то нечем. Подведя итог своим душевным терзаниям, натянула сверху тонкую батистовую рубашку и шорты, закинула в пляжную сумку полотенце, расчёску и другие необходимые вещи, завязала высокий узел и вышла из дома.