Dead Inside. Part 2 - Евгений Алексеевич Скирин

старые люди говорят истинную правду перед смертью. Они всегда твердят, что мало времени уделяли любви, дружбе и всему такому. Думаю ли я, что вернувшись назад, прожил бы другую жизнь? Нет, конечно нет… Я не смог бы, вот и всё. Я не умею хорошо общаться, не умею веселиться, не умею быть простым и не зацикливаться на каждой вещи, уделяя ей столько внимания, сколько она явно не стоит. И что такой человек смог бы изменить, вернувшись назад? Я очутился бы в прошлом и внезапно стал бы местной звездой? Самым желанным другом и парнем? Мистером — харизма? И всё это в одном флаконе? Конечно, нет! Если я прожил жизнь так, значит я не мог прожить её никак иначе. Такой вот вывод…

Кстати, думаю между обычной смертью и моей, есть одно глобальное сходство — пустота. Если ты просто умер и допустим, исчез в вечной тьме, то всё что у тебя останется — это пустота. Нет надеждам, нет эмоциям, нет победам и проигрышам — больше у тебя ничего не будет. Если же ты каким-то образом воскрес, можешь не радоваться, ведь пустота уже прицепилась к тебе и никогда не отпустит. Всё тоже самое, за исключением того, что вокруг тебя не вечная тьма, или Ад, или Рай, а тот же самый мир, в которым ты жил. Только вот теперь, ты ощущаешь себя лишь наблюдателем. Похоже на то, что все твои друзья сдали экзамены, радуются этому и гордо уходят в лучшие институты мира, а ты сидишь со своим неудовлетворительным результатом и не понимаешь, куда же теперь идти и что вообще делать. Ты всё ещё среди них, среди людей, но уже будто лишний…

Глава 10. Тревожная, но такая приятная сила.

Я открыл глаза. Пустые бутылки на полу, кристалл лежащий рядом со мной и распахнутая входная дверь. Схватив источник энергии, я вскочил с подоконника и быстро огляделся — друга нигде не было. В голове промелькнуло: «Снова пошёл прочёсывать город, в поисках отбросов, но не додумался разбудить меня! Если снова найду его покалеченным — убью…»

Выбежав в подъезд, я рванул по ступеням вниз и не сразу заметил, что в воздухе повис еле ощутимый запах. Определить на что он похож было сложно, но стоило мне выбраться на улицу, как запах приобрёл чрезмерную насыщенность. Гниль, вперемешку с кисловатым привкусом, щедро приправленная тёплым запахом человеческих органов, что всего пару минут назад вырвали из тела.

Этот смрад исходил от тумана, который заполнил собой всю улицу, обвив каждое строение и деревце, почти полностью затмив солнечный свет. В пучине плотной белой завесы, до моего взгляда достучалась тончайшая багровая нить. Я сконцентрировался на ней и медленно пошёл следом.

Ноги тихо ступали вперёд, а ладони так и сжимались в кулаки, в предчувствии опасности, но я пытался не оглядываться по сторонам, следя лишь за нитью. И всё же, краем глаза, я видел медленно плывущие дома, что на пару мгновений показывались на свет и тут же погружались в туман, а также человеческие тела и их останки, коими было усеяно всё пространство. Длинные ленты кишков свисали с ветвей деревьев, у подножья которых, небольшими кучками валялись человеческие головы. Какие-то были обглоданы до черепа, другие лишь лишены глаз, а от третьих осталась только костная труха, с разбрызганной мозговой кашей. Чуть дальше, отрубленные пальцы держались за ручки дверей одного из домов — видимо, кто-то надеялся спрятаться там, но что-то страшное настигло его раньше, чем он успел распахнуть двери.

Стараясь следить за нитью, я мог многого не замечать, но только не звуки, что доносились до моих ушей и проникали глубоко в мозг, чтобы я мог сполна прочувствовать то, что скрывалось от моих глаз. Мерзкое чавканье, клацанье зубов, приглушённый рёв и стоны, наполняли этот мир, а одно звучание почти заставило меня обернуться и подумать о своей безопасности. Хлюпающие звуки, будто кто-то погружал свои ноги в густые лужи крови, стремительно подкрадывались ко мне, но практически поравнявшись, вдруг замолкли, обеспечив мне шанс не упустить еле видимую нить.

Чем дальше я шёл, тем больше нарастало напряжение в моём теле. Руки тряслись, голова то и дело дёргалась, а вместе с тем, я чувствовал, как становлюсь сильнее, как возвращаясь к чему-то привычному, родному. И весь ужас того что происходит, дошёл до меня только в тот момент, когда под моей ногой оказалась огромная отрубленная голова. Голова Вергала, из раздробленной пасти которого, свисал гниющий язык и сочился тот самый туман…

Вот почему я заметил эту нить… Туман насыщен адской энергией и она проникает в меня. Я не могу воспрепятствовать этому. Моя сила возвращается, но что-то с ней не так… Почему она поменяла свой цвет на багровый? А голова Вергала… Почему она здесь!? Неужели, Архис уже перебил всех, кто мог ему помешать и начал захватывать людской мир!? Но как же Роуз!? Я ведь наполняюсь силой и Архис это чувствует… Он уже знает, что она обманула его… Если он убил её… Нет! Не думай об этом! Роуз не могла так умереть! Она что-то придумала… Да, она явно сбежала от него и ищет меня.

До ушей снова донеслись чьи-то шаги. Я резко развернулся, моментально приняв форму адской боли и крепко сжав клинки. Сквозь туман, в нескольких метров от меня, на мокрой тратуарной дорожке, показалась женщина. Она держалась за живот, сжимая его так, что костяшки пальцев белели, а ногти раздирали ткань одежды. Её лицо было перекошено ужасом и болью. Всё её тело безостановочно тряслось и изгибалось, пока она наконец не упала на колени. Дрожь в миг пропала, лицо приняло спокойный вид, а руки отпустили живот и устало повисли по бокам туловища.

Я сразу почувствовал, что её тело пропиталось адской энергией. Шаг вперёд и рот несчастной необычно широко раскрылся, так что щёки порвались, а нижняя челюсть стала болтаться на тоненьких связках. После чего, улицу огласил ужасный крик, сопровождаемый мощным потоком чёрной слизи, что вырвался изо рта женщины. С хлёстким звуком, он ударился об асфальт, растёкшись по улице.

Нельзя было медлить. Я скрылся в дыму и вынырнул прямо за спиной женщины, обезглавив её. Отрубленная голова упала в чёрную жижу, и тут же была схвачена тонкой костлявой рукой. Огромная зубастая пасть вынырнула из мрачных глубин лужи, норовя перекусить меня пополам, но разница в нашей скорости была слишком велика.