Козырь рода Магади - Игорь Кольцов

нас на три декады. Не то чтобы союзники будут шокированы последствиями неудачного ритуала, но если мы можем соблюсти хотя бы какие-то приличия, это стоит сделать. Шанкара, я дам лекарю указание запустить рост волос сразу по окончании текущего курса восстановления. Тебе придется обойтись без магии лишний день. Нормальной длины волосы не отрастут за это время, но выглядеть ты будешь… человеком.

Я лишь склонила голову, принимая волю главы рода и скрывая тем самым так и норовящую выползти на лицо улыбку.

Моя благодарность, дядя! Знал бы ты, как я рада этой отсрочке.

На внешность сейчас мне и правда наплевать. Конечно, не очень приятно видеть в зеркале такого монстрика, — и дело не столько в лысой макушке, сколько в отсутствии ресниц и бровей, — но это уж точно не первоочередная проблема.

А вот время без магии мне однозначно нужно как воздух.

— Правда, твой выбор костюма я все-таки не одобряю, — поджав губы, бросил дядя.

Я с недоумением чуть склонила голову. Все-таки нельзя брюки женщинам? В памяти Шанкары столь строгих запретов для домашних ужинов не нашла. Или дело в чем-то другом?

— Имеет право, — едва заметно улыбнулся Ромус. — Девочка бросила вызов смерти и победила. А белый ей к лицу.

Да забытые боги вас побери! Почему память Шанкары сразу не выдала мне, что белый здесь — цвет траура? Я не удивлюсь, если вообще ухитрилась церемонное облачение для проводов в последний путь нацепить. Причем моих же проводов.

Зачем его только оставили в моей комнате после того, как я вышла из комы, непонятно.

Я лишь многозначительно улыбнулась и благодарно кивнула Ромусу. Раз имею право, значит, буду и дальше этот костюмчик таскать. Удобный он все-таки. Особенно по сравнению с тем, в чем сегодня красуются тетя и кузина.

Дядя хмыкнул и жестом приказал слугам подавать первые блюда. Ужин пошел своим чередом.

Я ела, не замечая даже, что именно жую. Ну, кроме того, что это было очень остро. Даже если бы я попыталась понять, что там, в основных компонентах блюда, не разобралась бы сама, специи забивали все. Память Шанкары подсказала мне, что это бириани. Условно — плов, если с русской кухней сравнивать. Только они туда, помимо овощей и специй, умудрились запихнуть еще и орехи, и имбирь, и кучу какой-то специфичной растительности.

Эх, чую, одними завтраками питаться буду, хлеб и сырые овощи были вполне съедобны для моей русской натуры.

Остальной стол я даже осматривать подробно не стала. Нашла еще курицу — ничуть не менее острую — и на этом закончила знакомство с чужой едой. Потом как-нибудь разберусь.

Сейчас я намеренно старалась не фиксировать внимание на деталях и уж тем более не сравнивать каждую мелочь со своим прошлым миром. Одно дело — анализировать различия в магии или ключевых особенностях жизни аристократов. Это действительно нужно понять, это важно помнить и не допускать явных проколов. Но бытовые подробности? Увольте.

Из тех же соображений я почти не поднимала глаза на родичей. Сейчас это спишут на то, что подросток стесняется своей жутковатой внешности и немоты. Пока сойдет.

Я в любом случае не могу охватить все и сразу. Просто физически. И так мозг кипит. А тут еще эти красавцы со своими провокациями.

Когда подали вторую перемену блюд, и больше провокаций не последовало, я уже было успокоилась.

Но нет, это было бы слишком просто, видимо.

После того, как подали чай, родичи начали потихоньку расходиться. Ромус забрал свою чашку и отправился на террасу. У него там есть любимое кресло-качалка для вечернего чая с сигарой. Наследник парой глотков осушил свою чашку и сбежал под расхожим предлогом «много работы».

Когда встал Антар, я сочла за лучшее последовать за ним. Просто из-за собственной паранойи перестраховалась. И оказалось, правильно сделала.

Следом встал Санджай и направился к нам.

— Шанкара, позволь проводить тебя до комнаты, — в лучших традициях самой консервативной версии этикета произнес он. Максимально нейтральная поза, галантно протянутая рука, спокойный уверенный вид.

Ну уж нет!

Я отчаянно замотала головой и юркнула за брата. Вопиющее нарушение всех приличий. Несовершеннолетним, конечно, позволено больше, чем взрослым, но не настолько же. А совершеннолетней я стану или в стандартные восемнадцать лет, или в случае принятия в основу рода.

Будь ситуация иной, я не стала бы так манкировать этикетом. Тетя Элиза от изумления даже не нашлась сразу, как пожестче одернуть меня.

Но уж больно удачно Санджай подставился, я не удержалась.

— Я сам провожу, — прищурился Антар, подставляя мне локоть.

Я вцепилась в руку брата и опустила глаза в пол.

Рано еще на глазах у всех давать понять больше. Я показала страх, пока достаточно. Пусть гадают, додумывают и пристальнее присматриваются к Санджаю. Глядишь, и заметят что. А даже если нет, само по себе пристальное внимание родичей резко ограничит юноше возможность маневра.

Парни еще пару мгновений молча мерились взглядами, и Санджай отступил.

Антар направился к выходу из обеденного зала, увлекая меня следом. Он молчал всю дорогу наверх, и только около комнаты высказался:

— Не знаю, чем он тебе не нравится, но я постараюсь держаться рядом с тобой.

Я благодарно улыбнулась.

— Да не переживай, сестренка, не тронет он тебя, — улыбнулся брат в ответ. — Не в моем присутствии. А если попробует за моей спиной… Я ему наглядно продемонстрирую, почему магический ранг решает.

Эх, братишка, наивный ты еще. Санджай не отстанет, не тот он человек. Не сегодня, так завтра найдет способ подловить меня. Впрочем, у меня есть пара заготовок на подобные случаи, я давно не беззащитный подросток.

Но за спокойный вечер спасибо. Хотя бы сегодня можно просто дойти до кровати и тихо-мирно лечь спать.

А завтра — это завтра, до него еще дожить надо.

Глава 9

*****

Ромус Магади на протяжении всего ужина пристально наблюдал за девочкой. Он старался не смотреть прямо и не встречать ее взгляд, но и не выпускал из виду.

И к тому моменту, как подали чай, он смог, наконец, вздохнуть с облегчением.

Все эти дни после ее неудачного ритуала у него перед глазами так и стоял поглотивший ее вихрь лезвий. Он помнил горечь, которая захлестнула с головой в тот момент. И это его-то, прошедшего горнило жестокой клановой войны и потерявшего там всю свою семью. Казалось бы, что ему эта девочка?

Однако страх за нее не проходил,